слабеет.
Осененный догадкой, я поворачиваюсь к Себастьяну.
– Погоди, ты уже первосвященник?[25]
– Нет, – отвечает он, нервно сглотнув.
– Себастьян Бразер[26]. Значит, ты брат Бразер, брат Брат!
Вот так класс!
Себастьян улыбается, забавляясь моим приколом.
– Всю жизнь ждал эту шутку. Наши прихожане слишком вежливые, чтобы ее озвучить.
Что огонек в его глазах означает сейчас?
– Ты меня подкалываешь!
– Ага! – Кажется, что Себастьян улыбается еще шире, а когда начинает смеяться, у меня замирает сердце. – Но ведь мне лучше, чем Лиззи, которая сестра Бразер, или сестра Брат!
– Она считает это смешным?
– Мы все так считаем. – Себастьян делает паузу и пару секунд разглядывает меня, словно это я для него загадка, а не наоборот, потом снова принимается за ланч.
Ну, облажался я. В моем понимании мормоны – эдакие серьезные простофили, в глубине души злыдни. Представить не могу, что они способны смеяться над собой!
– Веду себя как мудак! – сетую я и тотчас морщусь, будто выругался в храме.
Себастьян проглатывает пищу и качает головой.
– Просто я…
– По-настоящему не знаком с церковью, – договаривает за меня он. – Таких людей большинство.
– Мы живем в Прово, – напоминаю я. – Здесь таких людей меньшинство.
Себастьян пристально на меня смотрит.
– Таннер, я понимаю, что по Прово нельзя судить о мире в целом. Мы оба это понимаем. Кроме того, и я говорю об этом без задней мысли, местные подростки-немормоны вряд ли болтают об СПД хорошее. Я ведь прав?
– Да, пожалуй. – Я опускаю взгляд, ковыряя свой почти нетронутый ланч. Когда я рядом с ним, от волнения и трепета кружится голова. Я снова смотрю ему в лицо, и бешено бьющееся сердце начинает болеть. Себастьян аккуратно накалывает вилкой очередной кусочек курицы, значит, я могу бесстыдно глазеть на него еще пару секунд.
Из хаоса сознания ко мне взывает слабый голосок: «Себастьян – мормон. Ловить тебе нечего. Хватит, Таннер, остановись!»
Я рассматриваю его скулы, его шею, открытый участок его ключицы… Рот наполняется слюной.
– Еще раз спасибо за ланч, – говорит Себастьян. Глаза у него блестят, и я понимаю, что он засек мой влюбленный взгляд.
– Ты никогда не сбегал с кампуса? – Перевод стрелок получается самым неловким в мировой истории.
Себастьян прожевывает очередной кусочек и качает головой.
– Надеюсь, ты хоть иногда хулиганишь.
Черт!
Ну что я такое ляпнул?!
Себастьян смеется, кашляет, подавившись курицей, и запивает ее водой из бутылки, которая стоит у него на столе.
– Однажды я прогулял занятия.
Я кивком прошу продолжать, а сам налегаю на китайскую еду, надеясь, что она поможет справиться с хаосом в голове и в животе.
– В прошлом году я ходил к ортодонту и вернулся уже к середине занятия. После у нас было собрание, потом ланч, и я… – Себастьян качает головой и заливается своим клятым румянцем. – Я понял, что меня никто не хватится. У меня появилось три часа личного времени.
Я откусываю креветку, и она камнем падает в желудок. Пусть скажет, что пошел домой и гуглил фотки целующихся парней!
– Я отправился в кино один-одинешенек и съел целую коробку лакричных палочек «Ред Вайнс». – Себастьян наклоняется ко мне, в глазах дразнящий блеск. – Еще колы выпил.
Запутавшийся мозг выдает сообщение: «Не удается определить, которую из эмоций сейчас следует активировать: нежность или замешательство». Вот он, Себастьян-негодник во всей красе! Он качает головой, и мгновение спустя до меня доходит: наивный мальчик-колокольчик здесь я.
Себастьян откидывается на спинку стула и смеется. Мне капец. Полный капец!
Я не угадываю его мысли. Я его не понимаю.
Я не знаю, о чем он думает; не знаю, прикалывается он надо мной или настроен серьезно. Но еще никогда в жизни мне так дико не хотелось губами припасть к чьей-то шее и взмолиться: «Люби меня, хоть немножечко!»
Глава седьмая
Домой я еду как в трансе, едва помня случившееся после ланча. Уроки слились в расплывчатое пятно. Потом я долго сидел с Осенью и помогал ей с домашкой по матану. Не уверен, впрочем, что от меня был толк или что мы решили все правильно.
Я снова и снова проигрываю в голове разговор с Себастьяном, снова и снова гадаю, обрадовался ли он нашей встрече так сильно, как кажется мне. Мы с ним флиртовали? Примерный мальчик Себастьян сбежал с занятий, чтобы закайфовать от чего-то запрещенного? При мысли о таком в мозгу у меня происходит функциональный сбой.
Еще я пытаюсь осознать, что на следующей неделе Себастьяна не будет. Я всегда любил школу, но лишь наши встречи на семинаре делают последний учебный семестр терпимым.
Возникает неплохая мысль, и я нащупываю сотовый.
Сможешь писать мне из Нью-Йорка?
Отправив сообщение, я тотчас сожалею о содеянном, хотя что мне терять на этом этапе? К счастью, Себастьян не дает мне как следует себя накрутить: вскоре экран телефона загорается снова.
Я буду работать с редактором, поэтому точно свое расписание не знаю, но да, я постараюсь.
Я выбираюсь из машины, закрываю дверцу и, по-прежнему улыбаясь экрану сотового, захожу на кухню. Мама, уже в переодевшаяся в радужную пижаму, моет посуду.
– Привет, милый!
– Привет! – отзываюсь я, прячу телефон и снимаю куртку. От рассеянности я дважды роняю ее, прежде чем повесить. – Ты пораньше сегодня вернулась?
– Скажем так: мне понадобился бокал доброго вина, – отвечает мама, закрывает посудомойку и показывает на холодильник. – Ужин я тебе оставила.
В знак благодарности я целую маму в щеку и направляюсь к холодильнику. Вообще-то я не особо голоден – стоит вспомнить ланч в Бригаме Янге, и в животе снова начинается революция, – но если не сяду есть, то прошмыгну к себе в комнату и буду перечитывать Себастьяновы эсэмэски, пока не свихнусь. Впрочем – будем реалистами! – эта участь меня все равно не минует.
К пищевой пленке на тарелке с ужином прилеплен стикер с запиской «Ты моя радость и моя гордость». Я улыбаюсь и срываю записку, хотя чувствую, что видок у меня полубезумный, глаза из орбит вылезают.
Мама смотрит на меня с другой стороны кухонного острова.
– Ты кажешься… слегка взвинченным. У тебя все хорошо?
– Да, все отлично. – Я разогреваю себе ужин и наливаю воды, физически ощущая пристальный мамин взгляд. – Что у тебя на работе?
Мама обходит вокруг разделочного стола и прислоняется к нему, словно собираясь ответить. В кармане у меня вибрирует сотовый. Как обычно, в это время прилетает эсэмэска от Осени.
Но еще есть сообщение от Себастьяна.
Кста, спасибо за ланч.
Денек был
