пока я на него таращусь. Я не рассчитывал, что он окажется таким понимающим, что станет задавать личные вопросы. Я не рассчитывал, что он мне так понравится. Теперь сущность конфликта очевидна, и я снова чувствую себя плотным комом нервов, ведь о таком писать даже страшнее.
– Подумай над этим, – тихо советует Себастьян, теребя канцелярскую скрепку. – Вариантов тут немало, в зависимости от его жизненного опыта и самопознания. Существующий расклад его возмущает, мормонский городок душит. А что освободит и раскрепостит – побег или борьба? Или что-то заставит его изменить мнение?
Я киваю, уткнувшись в экран ноутбука, потому что взглянуть на Себастьяна сейчас – значит выдать себя с головой. От страсти у меня кипит кровь, и это наверняка на лице написано.
К счастью, на улице начинается снегопад, и мы пересаживаемся к окну полюбоваться, временно отложив работу. Себастьян родился здесь, буквально в паре миль от Прово. Его отец – адвокат по налоговым делам, почти два года назад призванный служить епископом. До рождения Себастьяна его мать работала в финансовом отделе «Вивинта»[17], а теперь она просто жена епископа и мать семейства, что, как объясняет Себастьян, в какой-то мере делает ее матерью прихода. Она совершенно не против, но это означает, что Себастьян и Лиззи должны больше помогать ей с Фейт и Аароном. С шести лет Себастьян занимается бейсболом и футболом. Его любимая группа – «Бон Ивер»[18]. Он играет на пианино и на гитаре.
Я выдаю ему те же невинные подробности. Родился я в Пало-Альто. Мой отец – кардиохирург, мать – программистка. Мама чувствует себя виноватой в том, что проводит с нами мало времени, но я очень горжусь ею. Моя любимая группа – «Бэд Сидс»[19] с Ником Кейвом, а вот к музыке я не способен.
К моей сексуальной ориентации мы не возвращаемся, но я физически чувствую присутствие этой темы. Она как третий лишний, затаилась в темном углу библиотечного зала и подслушивает наши разговоры.
Секунды тают в тишине: мы смотрим, как серый ледяной тротуар под окном медленно покрывается белым одеялом. От вентиляционной решетки у обочины идет пар, а меня в странном, неистовом сердечном порыве тянет узнать о Себастьяне больше. Кого он любил? Что ненавидит? Есть ли шанс, что ему нравятся парни?
– Ты не спросил меня о книге, – наконец говорит Себастьян.
Он имеет в виду свою книгу.
– Ой… Черт, прости! – вырывается у меня. – Я не хотел показаться грубым.
– Это не грубость. – Себастьян поворачивается ко мне и улыбается так, словно нас объединяет страшная тайна. – Просто все о ней спрашивают.
– Думаю, получилось здорово. – Я засовываю руки в карманы и откидываюсь на спинку стула. – Да просто замечательно! Только представь: здесь, в этой библиотеке будет твоя книга.
– Ну, может быть. – Удивление в голосе Себастьяна кажется искренним.
– Похоже, ты устал от этой темы.
– Есть немного. – Себастьян пожимает плечами и улыбается. Улыбается так, будто рад, что я не спросил о книге раньше, что я вижу в нем не только знаменитость местного разлива, что я здесь не ради купания в лучах чужой славы. – Определенные сложности мне успех создал, но жаловаться не стану, поскольку понимаю, как мне повезло.
– Да, конечно.
– Меня всегда интересовало, каково здесь жить, если ты не воспитан в вере, – говорит Себастьян, меняя тему. – Ты ведь переехал сюда в пятнадцать?
– Угу.
– Трудно было?
На этот вопрос я отвечаю не сразу. Себастьян знает секрет, кроме него известный только моим близким, поэтому я очень осторожен. Он кажется славным, но ведь знание – сила, даже в руках славного человека.
– В Прово бывает душновато.
Кивнув, Себастьян подается вперед, чтобы лучше разглядеть заснеженный пейзаж за окном.
– Знаю, здесь кажется, что мормонская церковь повсюду. И у меня такое ощущение. Мне тоже кажется, что она пропитала каждую секунду моей жизни.
– Уж наверное.
– Немормоны думают, что всепроникающая церковь душит, но есть в этом и большое благо. – Себастьян поворачивается ко мне, и я вдруг с ужасом осознаю истинную цель этого дополнительного занятия. Я догадываюсь, почему он согласился прийти. Себастьян меня вербует! Теперь ему известна моя тайна, следовательно, есть дополнительный стимул свидетельствовать мне об истине и спасти меня. Себастьян вербует меня, заманивает не в «ЛубриКайф», гей-клуб северной Юты, а в СПД.
– Я понимаю, что благо есть, – осторожно говорю я. – Мои родители… знакомы с мормонской церковью. Сложно жить здесь и не замечать как плюсы, так и минусы ее влияния.
– Ага, это ясно, – как-то неопределенно отвечает Себастьян, не глядя на меня.
– Себастьян!
– Что?
– Просто… Хочу, чтобы ты знал… – Я морщусь и отвожу взгляд. – Я просил тебя о помощи, не чтобы обратиться в СПД.
Когда я снова смотрю на Себастьяна, он встревоженно таращит глаза.
– Что?
Я отвожу взгляд.
– Возможно, ты подумал, что я попросил о встрече, потому что никак не разберусь в себе или желаю обратиться в СПД. Нет, в себе я полностью разобрался. Ты мне очень нравишься, но я здесь не чтобы принимать вашу веру.
На улице свистит ветер – сидеть так близко к окну прохладно, – а по эту сторону оконного стекла на меня безучастно смотрит Себастьян. Он опять порозовел. Дело в холоде. В холоде, а не в тебе, Таннер.
– Я и не думал, что причина в этом… – Себастьян качает головой. – Не волнуйся, я не стану склонять тебя к обращению в СПД. Особенного после того, чем ты со мной поделился.
– Так ты никому не скажешь? – до непривычного робко спрашиваю я.
– Конечно нет! – тотчас отвечает Себастьян, опускает взгляд, и желваки у него играют от чего-то мне не понятного. Наконец он опускает руку в карман. – Я… вот. – Почти бездумно, в порыве чувств он протягивает мне бумажку. Она теплая, будто ее сжимали в кулаке. Развернув ее, я вижу десять цифр. Его телефон.
Себастьян наверняка записал его заранее, еще до выхода из дома, и положил в карман, чтобы принести мне.
Он понимает, что фактически дает мне гранату? Да я разорву ею все, в первую очередь его телефон. Вообще-то я не фанат эсэмэсок, но, Бог свидетель, когда Себастьян в классе, желание следить за каждым его шагом сносит мне крышу. Реальная возможность связаться с ним в любую секунду подобна пытке.
– Я не… – начинает Себастьян и отводит взгляд. – Можешь написать мне или позвонить – когда угодно. Вдруг захочешь встретиться и обсудить сюжет романа…
В груди становится до болезненного тесно.
– Да, разумеется. – Я зажмуриваюсь. Чувствую, Себастьян вот-вот сбежит, и от необходимости сказать нужные слова внутри все сжимается. – Спасибо.
– Не за что, – говорит
