«Водяной и русалки!» - поняла я и подошла ближе к домовихе. Наклонилась, заметив, что Маруся повернула голову, явно желая что-то мне сказать. И не ошиблась.
- Это Роман, наш местный водяной. И его супруженицы, Мариша и Алла, - тихо шепнула информацию домовиха.
- Роман? – уточнила я шепотом.
- Он сябе новое имя взял. Ужо старый, могет и пошалить, - улыбнулась Маруся. – А прежде звался Богуславом.
- А жены его? – я поглядела, как три головы медленно гребут к берегу. Рук было не видно и казалось, их несет течение. Впрочем, может, они ушами подгребали? От такой мысли внутри, подобно икоте, родился смешок. Но я его доблестно удержала.
- Женки новые. Утопленницы, знаешь ли, - проговорила домовиха.
Больше поговорить не удалось, так как троица оказалась у берега. Впрочем, выходить они не спешили. Выглянули по пояс, да так, что я смогла разглядеть чешуйки, уходившие в муть озера. Видимо, под толщей воды прятались хвосты.
Роман оказался жутким и толстым. Чисто жаба и глаза такие, что оторопь берет. А девушки, если не обращать внимания на трупный цвет их кожи, были очень даже ничего. Особенно синеволосая.
- Приветствую хозяина озера! – поклонилась Маруся.
Я кивнула, не отрывая взгляда от жабьих глаз Ромочки. Тот тоже пялился с интересом. Когда он открыл рот, в свете дня блеснули мелкие и очень острые зубы. Ну пиранья, не иначе!
- Приветствую тебя, ведьма! – обратился сразу ко мне водяной. Слова было едва разобрать. Голос у Ромочки был как булькающая в канализации водица. Ишь ты! Понял, кто перед ним. Наверное, почувствовал мою силу.
- Просим разрешения собирать травы у твоего озера и ручья, - не обращая внимания на то, что на нее и не смотрят, продолжила домовиха. – Взамен обещаемси лечить и подсобить чем сможем, Роман.
- Договор такой же, как и с Серафимой? – уточнил водяной и, наконец, соизволил взглянуть на Марусю.
- Да, - кивнула она.
Утопленницы-русалки рассматривали меня с интересом, но молчали. Я же пыталась угадать, какая из них Мариша, а кто Алла. Судя по именам, они вполне могли быть из моего века.
Что и говорить, вкус у товарища водяного был неплохой. Сразу двоих к тому же себе отхватил. Обе девушки явно утонули молодыми. Обе были красивыми даже сейчас. Только глаза у жен отливали болотной зеленью и казались пустыми.
- Хорошо, - побулькал водяной и снова уставился на меня, а потом и вовсе лапу протянул. Рука у него была тонкая, зеленая с пупырышками. А между пальцев перепонки и за ушами, как оказалось, тоже.
- Вась! – толкнула меня по коленке Маруся. – Пожми руку Роману! – шепнула быстро.
Ой как мне не хотелось этого делать. Но домовиха дурного не посоветует. А потому пришлось, внутренне морщась от отвращения, коснуться скользкой конечности водяного.
Тонкие пальчики обхватили мою ладонь с неожиданной силой. Признаться, в тот момент даже струхнула. Мелькнула мысль, что сейчас этот жирдяй дернет меня под воду, подержит там минут пять и будет у него на одну супруженицу больше. Но нет. Руку мою встряхнули. Между нашими пальцами вспыхнул голубой огонек, а потом Роман отпустил меня, и я шагнула, прячась за маленькую помощницу.
- Хорошо! Рад приветствовать новую ведьму в своих владениях! – пробулькал водяной, а затем опустился под воду вместе со своими женами. И был таков, лишь рыбий хвост сверкнул чешуей.
- Марусь! – позвала я домовиху, едва троица исчезла из виду. – Я на что сейчас подписалась?
- Да ничяво такого, Вась. Водные обитатели тяпереча тебе чинить препятствий не станут. К воде могешь подходить без опаски. И водяные травки собирать. Нихто не утянет. А то Роман у нас падок на красивых баб.
- А я ему что должна буду? – уточнила. Конечно, стоило бы спросить до того, как пожимала перепончатую лапищу, но лучше, как говорится, позже, чем никогда.
- Дык, ничаво особенного. Лечить, коли прихворнет ентот пузырь.
- Будто я умею водяных лечить, - хмыкнула, но домовиха на это важно ответила:
- Научишьси, Васенька. Я же тут для чаво? А тяперича, давай, будем травки собирать вооон на том конце озерка. Вишь, где камыш качаетси. Там травка есть особенная. Легонькая. Для начала самое оно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кивнув, пошла вдоль воды, следуя за своей помощницей. Понимая, как много мне еще предстоит узнать.
- А в лесу кто главный? – спросила тихо, пока притаптывали траву.
- Известно хто. Лесовик. Дед лесной. Ну с ним нам исшо предстоит познакомитьси. Но не сегодня. Мы же далече в лес не зашли. А туточки его нетути. Да и без подарка к лесовику соватьси не стоит.
- Подарок? – переспросила.
- А то. Хлеб он любит. Я вот испяку и пойдем. Надо, шобы ты и в лесу, при случае, ничяво не опасалась. А дед у нас тот исчо баловник. Заплутать может. Заведет в чащу и волков напустит. Он енто могет.
- Волки! Чаща! – пробормотала я. – Боже, куда я попала! И как только обычно люди за грибами, ягодами в лес ходят и без подарков.
- Так-то простой люд. Что с него взять. – Удивилась Маруся. – А у тебя силушка. Дед почует.
Логика железная.
Я кивнула.
Вот мы и на краю озерца. Там, куда меня вела Маруся. Домовиха ловко скинула лапти и айда сарафан подвязывать.
- Разувайси, Вась! В воду полезем. Там травка, - сообщила мне Маруся.
Не капризничая, уселась на траву и принялась разуваться. Закатала джинсы, благо они были стрейчевые, до колен и встала, проявляя готовность следовать за своей помощницей в огонь и в воду. Ну это я так, утрирую. Пока только в воду и только по колено.
- Вот какая травка. Вишь, на дне колышется, - показала мне Маруся сорванный пучок чего-то длинного, зеленого, на вид склизкого, как рукопожатие Ромочки.
- Ламинария? – уточнила я, брякнув первое знакомое слово, сочетавшееся в моей памяти с водорослями.
- Э? – не поняла Маруся.
- Трава, говорю, ламинария называется?
Домовиха рассмеялась.
- Нее, это русалочьи волосы, Вась! – сообщила она и вырвала еще пучок, который бросила на траву. – Бросай, после соберем в корзину.
- Хорошо. Волосы, так волосы, - констатировала я и, войдя в воду, наклонившись, вырвала первый пучок скользкой озерной травы.
Домой возвращались той же тропкой. Уже когда вышли на дорогу и вдали показались крыши домов, моего и Добрыниного, вдруг поняла, что устала. Хотя прошли мы всего ничего, но в воде провели добрый час, лишь изредка выходя из мути, чтобы погреть ноги.
Хотелось вымыться и поесть. А потом Маруся обещала показать мне, что надо делать с этими водорослями.
Уже когда подходили к дому, и я даже представила себе, как открываю калитку, вдруг раздался звон, словно кто-то разбил окно.
Первым делом оглянулась на дом Добрыни. Признаюсь, сначала решила, что это у него что-то произошло, но окна в доме колдуна были целые и невредимые, а он сам выскочил на крыльцо и рванул в нашу сторону.
- Что…. – было проговорила я, но Волков пролетел мимо, не открывая калитку, перемахнул через нее и побежал к дому.
Маруся, обратившаяся еще на дороге в кошку, бросилась следом за соседушкой, а я только и успела, что проследить взглядом, как оба, и колдун, и кошка, застыли под домом запрокинув головы. Только сейчас я поняла, что произошло и откуда раздался звон.
Небольшое круглое окно чердака было разбито вдребезги, словно кто-то бросил в него камень.
Внутри что-то оборвалось. Странное ощущение недоброго разлилось под кожей. Я бросилась к калитке, провозившись с крючком, как мне показалось, непростительно долго. Но вот уже и я бегу по дорожке прямо к крыльцу.
Взлетев по ступенькам, быстро открыла дверь. Корзину поставила на стол, а сама ринулась по лестнице на чердак.
Кошка побежала за мной, а вот Добрыня остался во дворе, явно кого-то карауля. И, как оказалось, он не ошибся.
Дернув дверь, вошла на чердак и застыла, заметив, какой бардак творится в прежде прибранном помещении. Единственное, что оказалось на своем месте, это магическая книга. Все остальное было разбито, сброшено с полки на пол, сорвано, рассыпано.
