Решение покинуть Баку, очевидно, какое-то время вызревало, и задерживала Бичерахова невозможность собрать подвижной состав для отправки в Дербент трехтысячного отряда (к отряду присоединилось немного добровольцев), обремененного немалым материальным грузом (на тот момент – 32 пулемета, 16 орудий, боеприпасы, свыше 4 тыс. пудов различного продовольствия и около 2 тыс. пудов фуража, автомобильный и гужевой транспорт, полуторатысячный конский состав)274. Для транспортировки всего этого требовалось 8 составов по 60 вагонов каждый275. Большая часть строевых войск вынуждена была в итоге отправляться пешком. Поездами были отправлены грузы, лазареты, а также штаб отряда. Бичерахову пришлось даже оправдываться в том, что не смог разделить общей судьбы казаков: широко растянутую колонну легче было контролировать, перемещаясь на поезде, «такую работу верхом делать нельзя»276.
В то же время Бичерахов до последнего рассчитывал оборонять Баку. Еще 25 июля в Энзели заготовителям отряда Альхави и Бульбе было отправлено распоряжение начальника отряда срочно отправлять в Баку «ячмень, рис, сушеные овощи, консервы, масло, томаты, сухари, соль и солому». При этом указывалось, что «прибывший ячмень и солома погружены в вагоны и отправлены в Баладжары. Склад открывать в Баку не будем, так как все присланное будет отправляться на фронт»277.
Разумеется, причина ухода с фронта отряда Бичерахова стала предметом повсеместного обсуждения в Баку. Ходили упорные слухи о том, что большевики ставили вопрос «о полном разоружении отряда» Бичерахова278. Утверждалось также, что большевики вошли в соглашение с германцами, обещавшими им свое покровительство, требуя в обмен недопущения в город англичан. Разоружение бичераховцев как ближайших союзников англичан могло быть частью требований германского командования. В написанных по свежим следам мемуарах генерала Денстервилля утверждалось, что большевики решили выдать Бичерахова туркам в обмен на перемирие279. Сам Бичерахов в ответ на посыпавшиеся обвинения в предательстве в своем публичном приказе войскам заявил: «Врут! Я оторвался от фронта Баку благодаря тому, что большевики предложили сдать Баку туркам, но удержать власть в своих руках, что им было гарантировано немцами, и поэтому решили поставить меня в положение, невозможное для боя»280.
Переговоры по поводу Баку между советским правительством на уровне центрального Совнаркома и германским командованием действительно велись и подтверждаются многочисленными высказываниями, вышедшими из-под пера первых лиц Советского государства. 30 июня Ленин отправил Сталину телеграмму: «Немцы согласны принудить турок прекратить военные операции дальше Брестской границы, установили нам точную демаркационную линию, обещают не пускать турок в Баку, но желают получать нефть. Иоффе[6] ответил, что мы будем строго придерживаться Бреста, но вполне согласны с принципом «давать, чтобы получать», Обратите сугубое внимание на это сообщение и постарайтесь передать его Шаумяну поскорее, ибо теперь есть серьезнейшие шансы удержать Баку, часть нефти, конечно, мы дадим»281 (здесь и далее выделено мной. – А. Б.). Позднее ему же: «Немцы согласились бы приостановить наступление турок на Баку, если бы мы гарантировали немцам часть нефти. Конечно, мы согласимся»282. 23 августа, уже после вступления в Баку англичан, Ленин писал председателю Туркестанского совнаркома: «Немцы согласны гарантировать наступление на Баку, если мы выгоним оттуда англичан»283. Известно, что большевики грозили немцам, что, если им придется сдать город туркам, они уничтожат нефтепромыслы и в этом случае нефть не досталась бы никому.
В этой связи в правящих кругах Германии наряду с поддержкой турецкого наступления возникло стремление к заключению соглашения с Советской Россией о поставке бакинской нефти. Характерна запись генерального консула Германии в Стамбуле, прибывшего в начале июля в Гянджу в качестве сопровождающего генерал-интенданта турецкой армии Исмаил Хаки-паши и встречавшегося с командующим турецкими силами в Азербайджане Нури-пашой. Генеральный консул записал: «Представляется сомнительным, чтобы туркам вообще удалось взять Баку; вероятно – и это было бы желательно, – они потерпят там от большевиков основательное поражение. Если мы полюбовно договоримся с большевиками, то нефтяные источники Баку и тамошние запасы попали бы в наши руки в целости и сохранности. Если последние, вопреки ожиданиям, будут вынуждены покинуть город, то они подожгут весь Баку, и тем самым ни турки, ни мы не сможем воспользоваться запасами нефти»284.
Шаумян был в курсе переговорного процесса; его регулярно информировал о его ходе Сталин285. Вполне возможно, что большевики рассматривали бичераховский отряд как разменную монету.
Говоря об уходе отряда Бичерахова из Баку, нельзя оставить без ответа тяжкие обвинения в ограблении Баку, которые были брошены ему вслед большевиками и были широко растиражированы затем его противниками, в том числе и представителями Белого движения. Утверждалось, что Бичерахов якобы, уходя, прихватил из «бакинской кассы» многомиллионную сумму денег.
Невероятное по тем временам богатство отряда Бичерахова, значительные, нерациональные для постороннего взгляда траты на благотворительность рождали единственно возможное в те смутные времена представление об источнике денег: они были изъяты из некоей бакинской казны. Слухи о богатствах которой, впрочем, были сильно преувеличены.
Бичерахов, очевидно, стал собирательным образом многочисленных завоевателей, в разное время побывавших в Баку, от которых горожане действительно много натерпелись. Своего рода квинтэссенцией слухов об ограблении Баку Бичераховым можно считать сведения, которые приводил французский дипломат Эдмонд Иппо, работавший в Закавказье в период Гражданской войны. В 1920 г. он издал брошюру воспоминаний. Начиная повествование о разорении Баку с апреля 1918 г. (с момента окончательного прихода к власти большевиков), автор сообщает фантастические подробности: «Все было предано разграблению: товары, продукты, имущество, сахар, вино, бензин. Совет, руководимый личностью по имени Биченков, который называл себя «генералом», исчез, после того как похитил 350 млн рублей ассигнациями государственного банка, кроме того, он наложил руку на ценности банков и сберегательных касс, исчислявшиеся в сумме 420 млн»286. Нетрудно заметить, сколько судеб и историй наложились здесь друг на друга и породили невероятного рода смесь. Отголоски этих мифов можно найти и в мемуарах генерала А.И. Деникина, сообщающего, что в сентябре 1918 г., перед захватом Баку турками, Бичерахов двинулся на север, «захватив 100 млн рублей бакинской казны»287. На самом деле Баку Бичерахов покинул за месяц до этого.
Между тем Бичерахов физически не мог никого ограбить в Баку, поскольку непосредственно в городе бывал лишь эпизодически, а его отряд туда и вовсе не входил. Совершенно невероятны и суммы, которыми оперируют «свидетели». Располагая такими деньгами, Бичерахов мог бы купить весь Кавказ. К моменту ухода из Баку в кассе отряда документально подтверждено наличие 5976 тыс. рублей288. Эта сумма, позволявшая безбедно существовать отряду, все же была на порядок ниже того, что Бичерахову приписывали. Все деньги, которыми он пользовался, были получены от генерала Денстервилля, который строго контролировал их расход и, будучи наслышан о российской коррупции и казнокрадстве, не без удивления отмечал: «Все, что мы платим ему, не идет в его карман, а честно расходуется на военные нужды..»289 Вообще многие современники, в том числе и большевики, отмечали щепетильную честность Бичерахова. Ведомости расхода денежных сумм в отряде велись идеально и сохранились поныне.
Напротив, Бичерахов тратил большие суммы на благотворительность, и тому есть множество документальных подтверждений. Так, пострадавшим при пожаре парохода «Адмирал Корнилов» морякам был выплачен тройной оклад – 156 тыс. рублей290. В декабре 1918 г. выделено 273 тыс. рублей на содержание бывших чинов штаба Кавказского фронта, оставшихся без средств. Будучи уже в Дагестане, через ротмистра Вознесенского Бичерахов передавал деньги (200 тыс. рублей) на нужды Русского национального комитета, занимавшегося помощью русским жителям Баку291. В делах отряда можно обнаружить несколько десятков распоряжений о денежной помощи конкретным частным лицам – в основном малоимущим жителям Баку – на суммы до нескольких десятков тысяч рублей.
В заключение этой темы отметим, что скорее бакинские большевики ограбили Бичерахова, чем наоборот. В Баку в свое время была задержана значительная сумма денег, отправленная на содержание отряда еще Временным правительством (10,5 млн кран серебром), а также 240 тыс. пудов сахара, предназначавшихся для продажи в Персии. Ничего из указанного корпус так и не получил292. Огромную денежную сумму вывезли из Баку в Петровск сами большевики уже после ухода Бичерахова – 30 млн рублей293.
