В организации обороны на суше Воскресенскому также принадлежит немалая заслуга. Уже после ухода из города большевиков и бичераховского отряда Диктатуре и Воскресенскому удалось организовать оставшиеся силы, сформировав Образцовую бригаду (командир – полковник Степанов). Бригада состояла из трех «образцовых» полков, артиллерийской батареи и конной сотни. «Контроль и решение главных вопросов» в руководстве бригадой Воскресенский также взял на себя.
Воскресенский убеждал и Диктатуру, и матросов в том, что Бичерахов является единственным человеком, способным спасти Баку от турецкого нашествия. Как сообщал он в одном из писем самому Бичерахову, он готов на все, чтобы «укрепить ваше влияние на массы»324.
Сентенции Воскресенского могут показаться банальным подхалимажем, если не учитывать того факта, что его с ушедшим на север Бичераховым уже ничего не связывало. Между ними вообще длительное время не было связи, и по крайней мере первые четыре письма Воскресенского с отчетами о положении в Баку и о проделанной работе, отправленные в первой половине августа в Дагестан с нарочными, оставались без ответа (хотя все попали адресату, поскольку сохрани – лись в фонде отряда). На руках у Воскресенского оставались огромная денежная сумма в 1,2 млн рублей и материальные ценности отряда. И ему не пришло в голову распорядиться ими по своему усмотрению: все деньги были отправлены в отряд.
Между тем положение Баку ухудшалось. После паузы в начале августа турецкий главнокомандующий Энвер-паша приказал командующему бакинской группировкой Нури-паше возобновить штурм города. 36-я пехотная дивизия турок блокировала северные подступы к городу со стороны Дербента, а 5-я пехотная дивизия, совместно с отрядами Армии ислама общей численностью до 30 тыс. штыков, повела наступление на Баку.
Новый этап обороны города связан прежде всего с высадкой 4–5 августа долгожданного многими английского десанта «Данстерфорс» (части 39-й пехотной бригады 13-й пехотной дивизии). Но численность союзников (около 1300 штыков при 16 орудиях)325 всех разочаровала, включая, разумеется, и самих англичан, понимавших, что для удержания бакинского района необходимы значительно более серьезные силы. Британский Военный кабинет, по-прежнему возлагавший большие надежды на генерала Денстервилля, заверил его 14 августа в своей полной поддержке326, а все так же раздраженному его авантюрами генералу У. Маршаллу был дан совет «оставить свое недовольство при себе»327.
Вступая в Баку, генерал Денстервилль издал декларацию о том, что британское правительство «не преследует никаких личных целей» в Баку, «кроме общих интересов союзников в борьбе против германского империализма», и что британские войска «действуют по соглашению с временной Диктатурой Центрокаспия и совместно с войсками Бичерахова»328.
В начале сентября Бичерахов смог оказать помощь войсками защитникам Баку. 12 сентября сюда прибыл отряд в 500 человек при 10 пулеметах, по оценке Денстервилля, «сравнительно хорошо обученных и дисциплинированных»329. Это были не казаки, а бакинцы, ушедшие с ним в августе в Дагестан. Тем не менее они оказались значительно лучше обучены и экипированы, чем местные защитники города. В последних сражениях (Баку пал 14 сентября) они оказались наряду с английскими войсками «единственной силой, на которую еще можно было полагаться»330. Кроме того, бакинским войскам оказывалась существенная помощь продовольствием, в котором они остро нуждались331. Бичерахов намеревался прислать в Баку еще 600 казаков и обещал сам «быть вторым эшелоном», однако не успел ввиду падения города332.
Малочисленные британские войска оказывали скорее моральное воздействие на противника, хотя несли и немалые потери (только в последних боях убитыми, ранеными и пропавшими без вести было потеряно 180 человек)333. Денстервилль запросил у генерала Маршалла присылку еще одной бригады, однако получил решительный отказ. Маршалл распорядился начать эвакуацию войск, «предоставив событиям идти своим чередом»334.
14 сентября, не дожидаясь решающего штурма города турками, отряд Денстервилля погрузился на пароходы и отплыл в Энзели.
События не заставили себя ждать: войдя в город, азербайджано-турецкие войска устроили повальную резню армянского населения, сполна отомстив армянам за мартовские дни. Следует отметить, что из Лондона генералу Маршаллу пришел приказ взорвать все нефтяные вышки в бакинском районе, чтобы они не достались врагу. Однако, справедливо опасаясь восстания пролетариата, способного смести англичан, Маршалл не выполнил этого приказания335. Туркам достались огромные трофеи: 30 млн пудов нефти-сырца, 40 млн пудов мазута, 11 млн пудов керосина, 9 млн пудов масел, 80 тыс. пудов бензина336.
Лично для генерала Л. Денстервилля эта история означала конец его военной карьеры. «Эта злополучная попытка спасти Баку была строго раскритикована как с политической, так и с военной точки зрения. Несомненно, что эвакуация
Баку нанесла сильный удар британскому престижу..» – отмечал генерал П. Сайкс337. В то же время наказания не последовало – все были убеждены, что поражения бы не случилось, если бы англичане имели должную поддержку со стороны тех, кого они защищали, – бакинских армян.
Любопытно, что несколько лет спустя, в 1926 г., генерал Денстервилль (как и полковник Бичерахов) стал героем пьесы специфического судебного жанра («агитсуда») некоего Р. Бегака. Английский генерал на этом суде обвинялся в том, что являлся «проводником политики британского империализма в Закавказье и тем самым является одним из виновников всей цепи бедствий, постигших бакинский пролетариат…»338. Досталось на «суде» и Бичерахову, ведь он «оголил ответственный участок фронта, после того как намеренно подпустил неприятеля близко к городу..»339. «Агитсуд», надо сказать небезынтересный и обнаруживающий хорошее знание автором исторического материала, вместо приговора выносит резолюцию, «подводящую итоги урокам 18-го года и увязывающую их с лозунгами Октября»..340
Между тем во второй половине сентября 1918 г. по возвращении в Энзели состоялась церемония прощания генерала Денстервилля с остатками его отряда. По воспоминаниям Н.Н. Лишина, «солдаты, матросы, морские и сухопутные офицеры, в том числе и мы, были выстроены в каре, и генерал сказал речь, прощаясь и благодаря за службу. Все были мрачны. Все знали уже, что высшее начальство выразило генералу неудовольствие по телеграфу, что генерал отзывается, кажется, в Месопотамию. Невольно шевельнулось чувство искреннего участия к генералу, который, в конце концов, сделал максимум того, что можно было сделать таким маленьким отрядом. Он тяжело переживал поражение, ему тяжело было покидать отряд. Надо отдать справедливость, это был отличный, дисциплинированный отряд»341.
О Бичерахове Денстервилль сохранил теплые воспоминания, которые изложил в своих мемуарах, вышедших в Великобритании уже в 1920 г. В самый последний момент он успел добиться у Военного комитета присвоения Бичерахову звания генерал-майора королевских вооруженных сил, однако известие о производстве пришло уже после отбытия Денстервилля.
В дальнейшем английские войска в Северной Персии и на Кавказе были пополнены и переименованы в «Норперфорс» (North Persian Forces).
Завоеватель Дагестана
Политическая ситуация в Дагестане ко времени вступления в него отряда Бичерахова была исключительно сложной.
В первой половине 1918 г. твердой власти в области не имел никто. В аварских землях строил шариатское государство Нажмутдин Гоцинский, крупный землевладелец и скотопромышленник, избранный осенью 1917 г. имамом – духовным лидером области со светской властью. В административном центре области Темир-Хан-Шуре (нынешний Буйнакск) заседал Исполнительный комитет (Милликомитет) Съезда народов Дагестана, являвшийся составной частью Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. Последний, в свою очередь, в конце 1917 г. объединился в Терско-Дагестан-ский союз, попытавшийся примирить непримиримые противоречия между казаками и горцами. После распада в начале 1918 г. Терско-Дагестанского правительства горская его составляющая – Союз объединенных горцев Кавказа – образовала Горское правительство.
В состав шуринского Исполнительного комитета входила весьма влиятельная Социалистическая группа, представлявшая собой самостоятельную политическую силу. Она возглавлялась профессиональными революционерами инженером М.-А. Дахадаевым и юристом Д. Коркмасовым. Во второй половине 1917 г. Социалистическая группа являлась самым влиятельным политическим объединением, а Д. Коркмасов даже был избран главой Исполнительного комитета – дагестанского протоправительства. Социалисты, ведомые Д. Коркмасовым, М. Дахадаевым, М. Хизроевым, С. Габиевым, А. Тахо-Годи, У. Буйнакским, имевшими блестящее образование и опыт общественно-политической работы (например, Коркмасов около 20 лет провел в социалистических кругах в эмиграции, с 1903 г. был знаком с В.И. Лениным, окончил Сорбонну; А. Тахо-Годи окончил Московский университет и т. д.342), значительно адаптировали марксистское учение под местные условия, считая для себя возможным тесное сотрудничество и с мусульманскими авторитетами, и с Горским правительством, и даже с османским правительством турок-единоверцев. Социальное происхождение большинства дагестанских социалистов было далеко не пролетарским. Многие происходили из знатных, иногда зажиточных семей, а Махач Дахадаев даже владел в Темир-Хан-Шуре кинжальным заводом; вопреки марксистской теории, первичную революционную ячейку рабочих завода возглавлял сам заводчик343.
