Вероника проснулась первой. Испуганно вскочила, посмотрела на часы. Слава богу! Еще только два часа дня. Склонилась на Пашкиным ухом, прошептала:
— Эй… Страстный любовник! Просыпайся!
Пашка заворочался и открыл глаза…
Когда они в следующий раз вспомнили о времени, выпустив, наконец, друг друга из объятий, дело шло уже к шести. Взглянув на циферблат будильника, Вероника порадовалась, что расставаться им еще не скоро. Засмеялась:
— А хороши бы мы были, если б проспали до маминого появления!
— Да… Это был бы прикол под стать праздничку! Совсем замотала эта работа… Слушай, ну у нас-то в метро все понятно с авралом, а у вас что так со съемками затянули?
— Так ведь у меня яйцо только двадцать восьмого марта вышло. Петр Наумович тут же в редакцию сообщил. Ну, а у них там пока то, да се… Им же все эти темы на самом верху утверждать надо.
— Ясно.
— Паш…
— Чего?
— А знаешь, они яйцо ультразвуком смотрели…
— И что?
— Оно оплодотворенное. Если высиживать, у нас ребеночек будет.
Пашка приподнялся на локте и уставился на Веронику.
— Так ведь поздно уже? Остыло?
— Нет. Не остыло. Я его на себе все время носила. На всякий случай.
— На какой всякий случай? Погоди, ты что, ребенка хочешь?
— Хочу.
— Что, правда?
— Ага…
— Ну, если хочешь, давай высиживать. Только тогда пожениться надо.
— Ой. Пашка… Ты серьезно?!
— Ну а чё…
— Московское время восемнадцать ноль-ноль! — сказал в соседней комнате телевизор, — Праздник шуток и розыгрышей продолжается!
Обычайная история, которой никогда было
Дугом тяжким он страдал,Но, одержимый страстью жной,Делями он с й гулялПо улицам зимой той сжной.Глинку лед тогда сковал…
Н.А. Красов, «Модистка и герал».
В некотором царстве, в некотором государстве однажды убрали из языка частицу «не». Да не просто частицу, а вообще весь этот слог, как таковой, ликвидировали начисто.
Причины на то были очень даже веские. Язык — он ведь база человеческого мышления. Стало быть, он очень многое в жизни общества определяет. Но как-то так до поры, до времени выходило, что никто всерьез языком, с этой точки зрения, не занимался. Будто это явление какое природное, с которым и поделать ничего нельзя. А отчего ж, собственно, нельзя? Человек от природы давно уже милостей не ждет! И погоду менять научился по своему усмотрению, и реки, коли захочет, может в другую сторону развернуть, и всякое такое прочее. Пришла пора и язык до ума довести.
Вот однажды собрал царь-батюшка, Куприян Митрофанович, боярское собрание да выступил с такой речью:
— Хочу процитировать вам, бояре, слова великого баснописца.
Когда в товарищах согласья нет,На лад их дело не пойдет,И выйдет из него не дело, только мука.Однажды лебедь, рак и щука…
— Задумали сыграть квартет! — услужливо подсказал секретарь-референт, вовремя заметив, что самодержец запамятовал следующую строчку.
— Да, спасибо, голубчик, — кивнул царь. — Продолжу.
Однажды лебедь рак и щукаЗадумали сыграть квартет.Да призадумались. А сыр во рту держали…И сей пример — другим наука!
Бояре глубокомысленно потупили взоры.
— Постигаете ли, к чему я веду?
На этот вопрос бояре выказали разную реакцию. Те, которые поглупей, забормотали что-то в том смысле, что, они-де постигать-постигают, только словами выразить не умеют. Какие поумней, те уронили на пол свои авторучки и сделали вид, что никак не могут их отыскать под креслами. Ну а те, что понаглей, так прямо и сказали:
— Нет, ваше величество, не понимаем!
Царь помрачнел и повысил голос:
— А вот к тому и веду, что нет средь нас должного единства! Одни понимают, а другие, понимаешь, не понимают! Что ни скажи — одни согласны, а другие, понимаешь, не согласны! Прям как в басне: «в товарищах согласья нет». От того и все наши беды — от несогласных! Вечно у нас: одни — да, другие — нет. Одним — так, другим — не так. А квартет и ныне там. Потому что всюду это проклятое «не» лезет! Короче. Пора от этой беды избавляться радикально. И вот каким образом. Я, государь император Сей Стороны навсегда, высочайшим указом повелеваю убрать из языка слог «не»! Вашего одобрения не спрашиваю, потому как иначе опять бардак начнется — одни согласны, другие не согласны. Так, чисто, рассказал вам, чтоб вы в курсе были. Все свободны. Колдуна попрошу остаться.
Вообще, идею коррекции языка государь Куприян Митрофанович выдумал не сам, а позаимствовал у коллеги своего — заморского короля. (Простите уж меня за такую непатриотичную подробность). Это там, за морем, впервые повадились из речи убирать некоторые слова. Ну, те, которые невежливые. Как, например: «чернокожий», «женщина» или «умственно отсталый». А вместо них вежливые ввели: «афро-подданный заморского короля», «фемино-подданный заморского короля» и «альтернативно-одаренно-подданный заморского короля». Ну а по сю сторону моря это замечательное изобретение развернулось с истинно посюсторонним размахом — убрать из языка целый слог! Поручили это дело главному государственному колдуну, и он в грязь лицом не ударил, справился с заданием блестяще. Большой мастер был тот колдун — человек двухсот лет от роду, несокрушимого здоровья и великой мудрости! Заперся он в своей башне на неделю, трудился как проклятый, без сна и отдыха, и в результате сочинил заклинание чудовищной магической силы. По истечении недели, ровно в полночь, вышел колдун на крышу башни и воскликнул:
— К вам обращаюсь, недруги мои, «Н» и идущее следом «Е»! Отныне навечно я убираю ваш слог из языка! И скрепляю это действо заклинанием!
Как не подарит нищему монету некий богач,как невинное вдохновение не родит черта,как несушка не взлетит высоко —так не освободитесь вы, недруги мои, не вынесшие силы магии!И глас немой не заставит небеса возродить то, чему не суждено возродиться!
Вот и все. Наутро жители страны проснулись, а слога… этого, как его? Ну, того, который раньше был — поминай, как звали! Пропал этот вредный слог из языка которого царства, которого государства. Совсем исчез, напрочь. Как из устной речи, так и из письменности, и даже из самой человеческой памяти. Все надписи, плакаты, тексты книг, звуковые записи — сами собой изменились. Но то она и магия!
Суразность новой жизни почувствовалась тут же. Возражать против чего-либо стало трудно. Количество согласных взапно резко возросло. А многие популярные фразы изменились в лучшую сторону и приобрели такой взрачный вид, что любо-дорого послушать (или почитать). Например, надпись на электрических щитках. Раньше она выглядела как-то двусмысленно. А теперь — строго конкретно: «Влезай — убьет!» Замечательно, правда? Даже альтернативно одаренному понятно, что с ним будет, если он туда влезет. А пословицы! Как уклюже стали звучать многие из них! «Садись в свои сани». «Суй свой нос в свое дело». Без этих прежних витиеватых двойных отрицаний. Прямые указания к рациональным действиям — как раз то, что так требовалось посюсторонним людям.
Упростились юридические формулировки. Заработало правило: «Знание закона освобождает от ответственности». В том смысле, что законы надо знать, дабы избегать совершения запрещенных поступков. Появилось такое лепое понятие как «презумпция виновности». В результате тюрьмы пополнились новыми вольниками, которым раньше удавалось избегать справедливого наказания из-за низкой эффективности судебной системы.
Люди смотрели на новую жизнь с доумением и надеялись, что в скором времени их ждут всяческие взгоды.
Произошло тут, правда, и одно печальное событие. Умер главный государственный колдун — человек великой мудрости и… сокрушимого здоровья. Да, такое вот огорчение: после исчезновения того самого слога здоровье колдуна стало сокрушимым да вскоре и сокрушилось. Отравился чем-то колдун и приказал долго жить. (Злые языки поговаривали, что колдуна отравили по чьему-то посредственному приказу, дабы с ним вместе исчезла возможность вернуть к жизни вредный слог… Но ведь злые-то языки — известное дело — любой вздор сти горазды! Переловить их надобно поскорей, да в тюрьму — всего и делов). В газетах напечатали соответствующий кролог, а государь Куприян Митрофонович по поводу безвременной кончины колдуна сказал проникновенную речь и наградил покойного орденом: «За героическое сение магической службы».
Впрочем, все это было давно, в запамятные времена, задолго до того как вошли в сознательный возраст наши герои: Мишка, Андрюха и Сак. Были они приятелями и ровесниками, жили в одном райо. Пару лет назад закончили свои школы. Андрюха и Сак — обычную среднюю, они там одноклассниками были, а Мишка в спецшколе обучался, с физическим уклоном. Хотя, директор их школы, он же — учитель физики, так любил говаривать:
