— Слушай, Волчик, что мне делать? — взмолился я шепотом, чтобы не разбудить главного "врага" — царевну.
— С чем? — не понял мой весьма необычный напарник. Я удивился: обычно он угадывал мои реплики с полуфразы, на одну шестнадцатую телепат, все-таки, но пояснил:
— Понимаешь, Василиска не хочет со мной разговаривать…
— Знаю, — ухмылнулся Волк.
— … она даже рядом со мной сидеть не хочет…
— Знаю.
— … она даже видеть меня не хочет…
— Знаю!
— …Но почему?!
— Как "почему"? Из-за той глупой ссоры.
— Но… она же пошла со мной мириться?
— А ты откуда знаешь? — вылупился на меня Волк.
Я вкратце пересказал ему все, что видел и слышал.
— Так что ты думаешь?
— А, Бог их, женщин, разберет, — мой друг махнул хвостом. — И вообще, вы двое прямо как дети малые. Возни с вами точно столько же! Вообще-то, ты знаешь, я в таких делах не советчик, но… сделай ей комплимент какой-нибудь — и обида на глазах растает. Эт я те точно говорю.
— Спасибо! — шепнул я и, обнадеженный, отполз в свой угол. Ничего-о, вот проснется Прекрасная, я ей такую бомбардировку комплиментами устрою — ого-го.
Однако, проснувшись, Василиса, как ни поразительно, напрочь забыла о новой обиде. Едва открыв глаза, она приветливо пожелала мне доброго утра и тут же поинтересовалась:
— Ой, а где это мы?
— А ты что, не помнишь? — удивился Серый Волк.
— Не-а… помню, как чай пили, как мириться пошла — и все. Больше ничего.
— Похоже на легкую амнезию. Неудивительно, — рассудил Волк. — Тот мужик врезал ей по голове.
— Кто?! — возмутился я. — Волк, покажи мне его, я ему руки пооткручу! Ну надо же было напасть на беззащитную, слабую девушку…
— Эй-эй! Это я-то слабая? — подобиделась царевна.
— Успокойся, — попросил я. — Не хватало еще в такой момент снова поссориться. Вы в курсе, что нам на пребывание вместе отведено всего девять часов, из которых три уже прошли?
— А… что, собственно, случилось? — спросила Вася; ее немного напугал мой серьезный тон: обычно я так серьезно не разговариваю. Но дела наши пошли хуже, я это понимал, каким-то шестым чувством ощущая, что это не просто три задания. Они зачем-то нужны этой женщине. И женщина эта — не та, за кого хотела бы себя выдавать…
И я вместе со своими соображениями насчет заданий пересказал ей суть дела.
— Интересно, кто она… — завершил я свою речь.
— Я, кажется, знаю, — поморщилась Вася. — Так… говоришь, фигуристая?
— Ну.
— С перстнем на указательном пальце?
— Ну.
— Так это дочурка князева!
— Как? Она не могла! Кода я пошел в ванную, она ведь… она… ой, черт… а ведь и впрямь, похоже, она! Как там ее? Ангелина?
— Анабелла. Ладно, что будем делать?
Я хмыкнул.
— Ну ты ж у нас Премудрая, ты и придумывай.
— Интересно, а ты?
Я по-хамски разлегся на большом выступе, словно на печи, дома я всегда на печи лежал, когда ничего не хотелось делать, и нарочно сладко зевнул:
— А я… а-ы-ы… подремлю малость.
— Ах, так?! — возмутилась Вася. — Я, значит, все ему делай: и рубаху стирай, и обед готовь, и задания княжнины выполняй, а он тут дремать вознамерился?! Паршивец!
— А что такого-то? Я и так вон сколько всего делаю. Имею право отдохнуть?
— Интересно, ЧТО ты делаешь?
— Русь спасаю! — патетически воскликнул я.
— Ах, ты… — она подошла ко мне и, не в силах найти дипломатичный способ поднять меня с места, ка-ак пнет меня. — Ах, ты, лентяй окаянный!
Слово "лентяй" я бы еще потерпел, меня частенько так называют, но зачем пинаться-то?! И я, вскочив на ноги, легонько толкнул ее. Другое дело, что получилось не совсем легонько…
— Болван! Ты что творишь? Получай!
И в мой нос врезался изящный царевнин кулачок. А я-то думал, что те времена, когда мы дрались на каждом шагу, давно прошли.
* * *
Вечером, по истечении срока, к нам явилась Анабелла (ух, ну и имечко, нерусское какое-то). Я наконец убедился в том, что это действительно она: в подземелье было светло благодаря лампочке на потолке, и я смог ее рассмотреть как следует. Да, это она. Юная девица двадцати лет отроду, имеющая пышные формы голливудского идеала, с короткой стрижкой "под мальчика" грязно-каштановых встрепанных волос, со стальными глазами и грубыми повадками девушки-панка. Собственно, она ею и была: кольцо в губе (пирсинг), логотип какой-то известной группы на черной майке, кожаные штаны и бесконечные металлические побрякушки явно были атрибутами этого движения. На указательном пальце левой руки красовался массивный перстень не то с черепушкой, не то с мертвой головой. Я нервно сглотнул, почему-то вспомнив дом Покрышкина. Заметив мой ненормальный взгляд в сторону ее перстня, Анабелла сжала руку в кулак и убрала в карман. Подозвав меня, она велела мне выйти за дверь. Я повиновался.
— Короче, вот что, — голос у нее был властный и грубый, почти мужской. — Твое первое задание. Не выполнишь — умрешь. И дружки твои с тобой вместе. А выполнишь — дам другое задание.
— Да что я тебе, в рабы, что ли, продался?! — попытался возмутиться я.
— Молчать! Здесь говорю я! — рявкнула панкуха. — И так до третьего задания, самого сложного. Так вот, суть первого задания. В городе живет академик генетики Добронравов… ну ты о нем слышал. Пять лет тому назад он связался с нефтяными делами и ушел из науки в бизнес. Но генетика — генная инженерия, в частности, — остается его хобби. Он вывел редкостную породу птиц… говорят, называется Жар-птицей. Свойства есть у птицы этой странные, науке мало понятные. Ты мне эту птицу принесешь.
— А как ее добыть? И где?
— Я дам тебе адрес. Только будь осторожен. Он себе с нефтяных бабок такой коттедж отгрохал, и у него сигнализацией каждый миллиметр напичкан. Заденешь хоть проводок — охрана набежит, повяжут тебя и…
— В милицию сдадут? — хмыкнул я.
— Еще чего. Расчленят и в речку выкинут. Больно им надо с протоколами возиться. А так никто ничего и не докажет.
— У-у, — огорчился я тихонько. — Дело плохо.
— А я о чем! Главное, поймет, тварь эдакая, что я наводочку-то дала, меня тут же и прижмет… ну ладно! Че это я с тобой так разоткровенничалась? Вали давай! Час тебе на сборы.
Я понурый вернулся в камеру и все как есть выложил друзьям. Оба задумались.
— Я, кажется, что-то слышала про так называемую Жар-птицу и эту огненную аномалию… — неуверенно протянула Василиса. Волк и я обнадеженно уставились на наш кладезь знаний. — Но я не уверена…
— Все равно расскажи, — потребовали мы в один голос.
— В общих чертах это выглядит так. Добронравов, проводя опыты с генами павлинов, наткнулся на интересное явление, возникающее при задействовании ДНК генно модифицированной птицы. Он продолжил работать над этим и в конце концов создал нечто вроде клона… нет, искусственного существа; но совершенно неожиданно для Егора Евгеньевича из искусственно выращенного яйца вылупился павлинчик странного золотого цвета. Около двух лет птенчик жил, активно исследуемый академиком. И вскоре у него начало проявляться то свойство, с которого, собственно, и был начат эксперимент с искусственным павлином: от испуга, преимущественно при дергании за хвост, павлин так раскалялся, что поджигал все вокруг себя. Его организм почему-то при этом не страдал. Явление это Егор Евгеньевич окрестил огненной аномалией, а павлина — солнечным павлином, pavo solstitialis, добрые соседи тут же переименовали его в Жар-птицу… вот и все.
— Н-да… — протянул мало что понявший Волк. Я подозреваю, что сам я понял еще меньше, чем он. Единственное, что было ясно, — милую птаху не следует дергать за хвост.
Василиса на какое-то время погрузилась в раздумья. Я тем временем достал из сумы огнеупорные перчатки, кое-какие инструменты для отключения сигнализации и… нет. Отмычки я, увы, не нашел, о чем не замедлил сообщить окружающим.
— Зачем тебе отмычка? — не поняла Вася.
— Как — зачем? Павлин-то наверняка в клетке, а клетка на замке: мало ли что. Я не прав? Замок вскрыть, вот зачем мне отмычка.
— Фу, — сморщилась девушка. — Как вульгарно. Отмычка. Может, лучше ключи спереть?
— Как ты предлагаешь это сделать, если я даже не знаю, где он их держит? — ехидно заметил я.
Василиса тут же принялась перечислять мне с полсотни пунктов гениального плана, после чего, поняв, что морозит сущие глупости, потерянно замолчала.
— Н-да… ты, наверное, прав… ну ладно. Я так думаю, тебе это поможет, — она вытащила откуда-то допотопную шпильку для волос. У меня челюсть отвисла. Волк тоже удивился:
— Ты в каком антикварном магазине это откопала?
— У одного домушника отобрала, — гордо сообщила Вася. — Он мою комнату взламывал, гад.
Я с нехорошим подозрением скосился на нее, но промолчал, только хмыкнув.
