А если пробраться тишком не удастся — есть второй вариант. А также и третий.
Глава 3
…«Валгалла» начала отворачивать вправо, ложась на курс и постепенно прибавляя ход. На мутной поверхности моря обозначился кильватерный след, тоже какой-то грязноватый, лишенный той торжественности, что бывает, когда вода сапфирово-синяя, а с неба сияет летнее солнце.
Словно поздравляя столпившихся на крыле мостика друзей с началом плавания, а на самом деле — прощаясь, Шульгин несколько раз взмахнул рукой с зажатой в ней фуражкой. Дождался, пока Новиков передвинул рукоятку машинного телеграфа на «средний ход» и скрылся в рубке. Как бы по неотложному делу. Или — отметить первые кабельтовы кругосветного плавания ритуальной рюмочкой.
Вскоре он вновь появился на палубе, и даже в сильный бинокль никто бы не заметил подмены. Хотя уже не Шульгин это был, а одетый в такой же форменный китель и фуражку биоробот, фотографически похожий на прототип.
Даже если придется подходить вплотную к борту «Валгаллы» и вступать в разговор с кем-либо из друзей, не меньше получаса он в этой роли продержится. Потом, конечно, обман может раскрыться, да и то не наверняка. Словарный запас у робота почти неограниченный, все основные манеры и реакции Шульгина скопированы. Только в действительно неординарной ситуации псевдомозг может «зависнуть»…
А настоящий Сашка в это время в своей каюте сбросил китель, брюки и прочее, натянул утепленный серо-зеленый гидрокостюм. Октябрь все же за бортом, а плыть до известного места на берегу не меньше двух миль, то есть полчаса минимум.
Прошлепал мягкой резиной по ковру пассажирского коридора, по узкому металлическому мостику машинного отделения, висящему над аккумуляторными ямами и белыми кожухами двух тысячесильных двигателей, сквозь овальную, снабженную кремальерой герметичную дверь, так непохожую на резные дубовые двери «господской половины», спустился под полубак.
Здесь, в специальном отсеке сразу за таранной переборкой, примерно так, как «Калипсо» капитана Кусто, размещалась шлюзовая камера, часть дна и боковые стенки которой были изготовлены из сверхпрочного прозрачного пластика.
Чтобы, значит, любоваться подводным миром и заранее точно знать, куда именно выходишь с аквалангом. Незаменимое устройство для прогулок в Красном море или на Большом барьерном рифе.
Сейчас, впрочем, за бортом не видно было ничего, кроме слегка светящейся бурой мути. Осенние штормы подняли со дна тучи ила, перемешанного с прибрежным песком и мусором. Плыть придется исключительно по компасу.
Пока он застегивал на груди замки акваланга и проверял зарядку батарей подводного скутера-буксировщика, в динамике зазвучал голос Андрея:
— Ты как там, готов? «Валгалла» разгоняется. Еще минут пять, и я дам полный ход. Успеваешь, или потянуть время?
— Успеваю, — ответил Сашка. — Почти. Потяни на всякий случай еще минут столько же…
— О’кей! Значит, через десять ровно.
Новиков помолчал, будто не зная, что сказать еще. И вправду. По делу все давно обговорено, однако и оборвать разговор просто так вроде бы и неудобно. Спросить, не передумалли в последний момент, — смешно. Пожелать удачи или посоветовать беречь себя — банально.
— Смотри, в общем, там, — Андрей словно бы вздохнул, давая понять, что по-прежнему не в восторге от Сашкиной затеи. — Устроишься — свяжись со мной по закрытому каналу. Как, где и что. Может, быстренько управишься и перескочишь ко мне…
— Да уж. Ты сам води ушами, а то поймаешь шальной снаряд не в шутку, а натурально.
— Типун тебе… Ну, пошел, что ли?
— Пошел. Не забудь шлюз сразу же продуть…
— Да уж как-нибудь…
Шульгин задвинул над головой герметическую крышку, и через несколько секунд шлюзовая камера заполнилась водой.
«Как на подводной лодке „Пионер“». — Сашке неожиданно вспомнилась любимая в детстве «Тайна двух океанов».
Створки дна раскрылись, как бомболюк самолета. Шульгин резко ушел на глубину, чтобы не попасть под винты, краем глаза заметил, как быстро растаяла в мути блестящая обшивкой из бериллевой бронзы подводная часть яхты, окруженные вихрем пузырей кавитации винты.
Уточнил по компасу направление и включил электромотор скутера.
Подобно шпиону из приключенческих книжек 50-х годов, выбравшись на берег, Шульгин разделся, привязал гидрокостюм и акваланг к скутеру, открыл клапан балластной цистерны.
Снаряжение он притопил в щели между скалами на пятиметровой примерно глубине. Привалил сверху для надежности парой камней. Глядишь, еще и пригодится когда…
Впрочем, ерунда все это. И баллоны акваланга заправить в этом мире негде, и аккумуляторы скутера через сутки-двое сядут полностью. Так что лежать имуществу на дне до скончания веков…
При себе он оставил только часы, компас и десантный нож. Голый (лишь в шерстяных плавках) человек на голой земле, как любил говорить великий анархист князь Кропоткин. Или Бакунин.
Хорошо, что ненадолго, подумал Сашка. Слишком буквальное следование заветам классиков его не увлекало. Погодка не совсем подходящая. Не на Таити, чай.
Перед тем как скрыться в лесу, Шульгин невольно обернулся. От самой воды громоздились тучи, подобных которым и видеть раньше не приходилось. Многослойные, серо-сизые, подернутые вдобавок утомительной, какой-то больничной желтизной и чернью. То плоские, то скрученные жгутами, похожими на струи дыма из труб идущего полным ходом миноносца.
Все это — этажей в десять-двенадцать, причем ни цвета, ни фактура не смешивались друг с другом. Мрачноватое зрелище и тревожное своей необычностью. А как завершающий штрих мастера — короткий мазок багрово-алым там, где предположительно должен быть край заходящего как раз сейчас солнца.
И уже не видно ни тонких мачт яхты, ни даже надстроек громадного парохода. Ну да, они успели отмотать миль десять, если не больше.
И теперь окончательно — каждый сам за себя. «Один бог за всех»…
Если очень уж припрет, то, конечно, помощь друзей гарантирована. Но это будет означать проигрыш, что Шульгина никоим образом не устраивало.
Следовало торопиться, пока еще окончательно не стемнело.
…Бежать по узкой тропе, с обеих сторон стиснутой густым кустарником, было легко. Почва песчано-щебенчатая, не раскисающая даже после многодневных дождей. Только вот гроздья крупных, холодных и тяжелых капель, то и дело обрушивающихся на голову и плечи с низко нависающих ветвей, удовольствия не доставляли.
Если бы летом, в жару, тогда да, а сейчас явно неуместный натуризм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
