— В Москве. — Саше дама понравилась, очень деликатная и интеллигентная. Не то что старикан. Он продолжал щериться, чего-то выжидая. Как только дама замолчала, он радостно выкрикнул:
— В Москве! Это же здорово! У вас же там снега навалом! У вас есть лыжи?
— Где-то есть, — удивилась Саша. — То ли на даче, то ли на антресолях, что-то не припомню.
— Как это «где-то»? Как можно не помнить, где стоят лыжи? Это же вам не боксерская перчатка, которую можно запихнуть куда попало. Это лыжи! — Он произнес это слово с таким придыханием, что Саша поняла — лыжи для новообретенного австралийского родственника святое.
— Я поищу, — пообещала она виновато. — Как только вернусь домой, обязательно поищу.
— То-то же, — вновь ощерился старикан. — Я к вам зимой приеду на лыжах кататься. Свои у меня есть, но не кататься же мне одному. По вашим лесам. Я их совсем не знаю. Маргарет на лыжах не ездит, ей больше нравится кататься на фуникулере, — громогласно расхохотался он.
Маргарет смущенно улыбнулась и промолчала. Казалось, она немного стесняется своего ощеренного мужа и его громкого голоса. Она поправила изящным движением прическу, золотистые волосы волнами лежали на ее открытых плечах, голубые глаза смотрели ласково и заинтересованно. Она была похожа на королеву, решившую присесть к гостям, чтобы сделать им приятное.
— Мы с Рикардо отошли от дел, знаете ли — возраст. И теперь путешествуем по всему миру. В этом году побывали во всех европейских странах и подгадали приехать в Италию как раз на юбилей семьи.
— А чем вы занимались прежде? — решила поддержать разговор Саша.
— О, у нас была ферма. Когда я получила ее от родителей, у них было пятьсот кур. А когда мы с мужем передали дело сыновьям, кур было уже три тысячи.
— У меня тоже были куры, — решила похвастаться Саша. — Правда, маленькие совсем, цыплята.
— И сколько их у вас было? Где вы их держали? Чем кормили? — засыпал Сашу вопросами Рикардо Понти.
— Четверо, жили у нас на кухне в Москве. Я им отгородила такой загончик в углу из решеток от холодильника. А кормили пшенной крупой. Один был самый маленький и слабенький, его звали Крошечка-Хаврошечка. Такой бедненький, — умилялась, вспоминая своих цыплят, Саша.
— Я думаю, им было не слишком удобно жить в городской квартире, к тому же в крошечном загончике? — деликатно заметила дама.
— Да, мы тоже так решили. Они у нас прожили всего неделю, а потом мы их отдали друзьям на дачу.
— У друзей на даче ферма?
— Нет, у них только огород с картошкой и петрушкой.
— А где же они растили этих цыплят? Построили им загон побольше?
— Нет, дальнейшая участь цыплят была совсем печальна. Сначала они жили в старом сарае, а через пару месяцев из них сварили суп.
— Боже мой, какой ужас! — вскричала дама. — Бедные цыплята, бедная Крошечка-Хаврошечка. Лучше бы вы ей имени не давали… Я теперь буду о ней помнить и, может, даже опишу в своей книге.
— Так вы писательница? — удивилась Саша. Хотя что здесь удивительного, не зря дама производила впечатление интеллигентного человека и совсем не была похожа на фермершу. Вот ее ощеренного Рикардо вполне можно было представить в рабочем комбинезоне, громогласно командующего на ферме рабочими и курами. Наверняка все от него разбегаются врассыпную. А дама на чердаке пишет свои книги.
— А о чем вы пишете? — не могла унять своего любопытства Саша. Это ж надо, среди Понти еще и живая писательница есть!
— Я пишу женские романы, знаете, такие любовные истории, которые должны вызывать у женщин надежду, что и они когда-нибудь встретят свою любовь.
«Да уж, Крошечка-Хаврошечка там будет как раз к месту», — обескураженно подумала Саша.
— Ну, решено, я к вам зимой приеду на лыжах кататься, — вмешался в дамский разговор Рикардо, посчитав, что и так уже долго молчал. — Ваша дача в лесу? Там и покатаемся. Срочно ищите свои лыжи, — и загоготал, как привык, наверное, гоготать у себя на австралийских просторах.
Родственники постепенно расходились по своим спальням, Леонардо обнял за плечи продрогшую от ночной свежести Сашу и проводил ее к спальне. В этот раз он не стал ее запирать на ключ. Да и Сашу не тянуло на подвиги, ей хотелось одного — лечь скорее в постель и уснуть. «Все-таки шестьдесят человек — это очень утомительно, — думала она сквозь сон. — Скорее бы они разъехались. Пора им уже на работу. А детям в школу…»
Глава 5 Новая невеста
Нельзя сказать, что Юру не огорчил отъезд Саши. Хоть он и был на нее обижен, потому что слово свое она не сдержала и в банк за деньгами больше с собой не брала, та легкость, с которой она сделала ему ручкой, расстроила его еще больше. Все-таки она всегда была немножко его, хотя он знал о ее романах от нее самой же. Ему нравились их отношения — полная свобода друг от друга и одновременно иногда возникающая необходимость увидеться не только как друзья, но и как любовники. В постели у них была полная гармония. Но что поделаешь, когда оба они непостоянны в своих чувствах и каждого из них тянет на что-то новенькое. У Юры действительно неожиданно возник роман с Надей, как Саша и догадывалась. Надя была вовсе не такой простушкой, как казалась сначала. Во-первых, она сразу поняла первый закон московских джунглей — все должно оплачиваться. В том числе ее любовь. Во-вторых, она быстро вошла во вкус. Аппетиты у нее росли в геометрической прогрессии. В третьих, в ней стала проявляться та черта женского характера, которая Юру напрягала, — например, стремление к оседлости, то есть элементарное желание создать семью. Естественно, с ним. Если поначалу он ей потакал в мелких женских слабостях — то новые джинсики купит, то сапожки замшевые с убийственным сочетанием цветов («Ах, Юрочка, ну и что, что они ни к чему не подходят? Я их и так буду носить! Ну почему обязательно в руках? Обую. Да к чему угодно!»), то в отношении видов на его свободу он сразу резко ее оборвал:
— Надюша, я тот мужчина, который никогда не женится. И никогда не делает детей. Хоть ты тресни. Хоть на какие хитрости ни пускайся — не видать тебе меня своим мужем или отцом твоих детей. Подписываюсь и ставлю печать. Хочешь, заверю свое заявление нотариально. Приспичило замуж — я тебе найду приличного человека. А если будешь так дуться и пытаться меня разжалобить слезами, то на фига ты мне тогда нужна? Когда я отдыхаю, я отдыхаю, а не утираю женщинам сопли и слезы. И нечего меня попрекать своей утраченной невинностью. Подружка моей маман любила говорить: «Дивка не схоче, козак не скоче». На понятный тебе язык с украинского переводится так: если девушка не захочет, парень ее не трахнет.
Слова Юры были настолько убедительны, что Надя вытерла слезы и про себя решила, что, пока Юра еще не жадничает, можно с ним и погулять. А там видно будет. Пусть ей мужа подыщет. Буквально на следующий день Юра повел ее в маленький ресторанчик «Маэстро». И когда они ели стейк с кровью, на чем настоял Юра не без труда, потому что Надя боялась крови в любом виде, а зря, оказалось очень вкусно, последовало предложение, которое ей сразу очень понравилось. Дело в том, что Надя хотела много денег. Они ей снились даже ночами — целлофановые пакеты, сквозь прозрачную пленку которых приятно зеленели аккуратные пачки долларов. Пакетов много, они стоят многоэтажными рядами под кроватью, и перед сном Надя свешивает голову, заглядывая под кровать, все ли ее добро на месте. Она хотела купить в Москве квартиру, большую машину — джип, две норковые шубы — белую и коричневую, список рос каждый день, а денег хватало только на еду, заплатить за свой угол в квартире и изредка прикупить что-нибудь из одежки. Веселый хозяин Вадим, наверное, потому все время и веселился, что нашел таких дурочек, как Надя, которым можно было платить копейки. Девочки уже давно обсудили между собой его жадность, но почему-то никто от него не уходил. С ним они чувствовали себя спокойно и надежно. Он был их защитник от бандитов, ментов и прочих страшных людей.
— Надюша, совсем ни за что ты будешь получать с каждой моей сделки по две тысячи рублей. Просто нужно твое присутствие в банке и твоя подпись.
— А это не криминал? — Надя уже немного освоилась в Москве и понахваталась нужных слов. Развивалась, как подметил Юра.
— Нет, не криминал. Зачем мне подставлять тебя! Чтобы потом опять кого-то приглашать? Все равно надежнее тебя я никого не найду, — польстил он ей и на глазах у всех поцеловал ей руку. Надя страсть как любила такие знаки внимания, главное, чтобы народу было побольше, чтоб все видели, что она девушка не простая, а мажорка, как говорят ее новые подружки. Юрик накануне купил ей дорогое платье бордового цвета в бутике, к нему она надела те замшевые сапожки, уж как он ее ни уговаривал не позориться, она настояла на своем. И теперь Юра все подпихивал ее ноги под столик, а она, наоборот, выставляла их на всеобщее обозрение.
