– Лешка у нее был.
– А вообще-то Туська могла и глупость какую-нибудь сделать, она в таком отчаянии была… – вспомнила Аля и тут же поняла, что сморозила глупость.
– В отчаянии? Отчего? Когда это было? Говори, не бойся, ты уж верно поняла, что я в курсе всей этой идиотской истории.
Але пришлось все рассказать.
– Аля, я очень волнуюсь! Мне страшно.
– Мне теперь тоже. Что делать будем?
– Понятия не имею, но сидеть сложа руки нельзя. Что, если ей нужна помощь? Если вообще…
– Если вообще она жива? – довела до логического конца ее мысль Аля.
– Типун тебе на язык!
– Нина Михайловна, а что Лешка?
– А что Лешка? Сначала он обиделся, разволновался, а потом, когда нашелся Мамзик, как ни странно, успокоился. Я, наоборот, пуще разволновалась, а он – нет. Странно, да? И потом, у него есть кто-то…
– Вы думаете, он не любил Туську?
– Любил, насколько он вообще на это способен. Но он с детства ненавидит чувствовать себя виноватым, а тут Туся своим уходом дала ему понять, что он виноват… Он ведь не знает, в чем дело. И не должен узнать никогда.
– Богом клянусь!
И они еще долго переливали из пустого в порожнее. Потом вдруг позвонил Алексей.
– Мать, как дела?
– Что это ты звонишь в рабочее время?
– Хочу вечером заехать к тебе с одной… девушкой. – Он как-то шкодливо хихикнул (по крайней мере, так показалось Нине Михайловне). – Ты не против?
– Заезжай, только мне некогда готовить.
– Не вздумай, мы сами все привезем.
Повесив трубку, она растерянно обернулась к Але.
– Он приведет свою девушку…
Аля расплакалась.
– С глаз долой – из сердца вон… А что, Нина Михайловна, с другой стороны, это же здорово!
– Почему? – удивилась Нина Михайловна.
– Значит, он вовсе не убит горем. И тогда Туська не так уж перед ним виновата. И если она… жива…
– Не смей так даже думать!
– Нет, вы не так поняли… Просто когда мы ее найдем… Ей будет легче…
– Пожалуй, ты права, – задумчиво проговорила Нина Михайловна.
– Знаете что, а давайте обратимся к частному детективу? Для профессионала ее найти будет раз плюнуть!
– Я уж думала об этом, даже выписала два объявления, но хочу сперва справиться у Нади. Ты ее знаешь?
– Нет, ни разу даже не видела. Это питерская?
– Да. Лешка, правда, ей звонил…
– А вы ей еще не звонили?
– У меня нет ее телефона. Я даже думала съездить сама в Питер…
– Да ну, только время терять. Просто найдем детектива и дадим ему все адреса и телефоны. Только это дорого, наверное.
– Ничего, есть человек, который с радостью заплатит…
– Нина Михайловна, миленькая, раз уж пошел у нас такой разговор, скажите мне, ради всего святого…
– Что ты хочешь услышать, Аля? – загадочно усмехнулась Нина Михайловна.
– Вы так легко ко всему этому относитесь? Но ведь это же трагедия!
– Да нет… скорее уже комедия дурного вкуса… и если сохранить все в тайне…
– То есть вы бы не возражали, чтобы Туська сошлась с этим человеком и уехала с ним в Прованс? Да? Но это же дико!
– Дико? Может быть… Но если там и вправду любовь? Если они будут счастливы?
– Вы верите в это?
– Черт его знает… Понимаешь, уже одно то, что он решился в этой ситуации явиться ко мне, признаться во всем и попросить помощи… Это само по себе уже совершенно невероятно, зная его характер… Невероятно!
– И вы не… ревнуете?
– Ревную? – искренне удивилась Нина Михайловна. – Кого и к кому?
– Ну я не знаю… всех ко всем…
– Да нет, пожалуй. Поначалу мне было обидно за Лешку. А потом я подумала и решила, что, если бы Кирилл тогда не ушел, я сама ушла бы от него через-годик другой. Наш развод был все равно неизбежен. И я рада, что Лешку воспитывал мой отец, а не Кирилл. Он был слишком молод тогда, не перебесился еще… И, надо сказать, благодаря папе Лешка не испытывал недостатка в мужском влиянии. Мой папа – капитан дальнего плавания, военно-морская косточка. Лешка обожал его, так что… И пусть он, может быть, не самый идеальный человек, но в руках Кирилла мог бы стать куда хуже.
– Вы его, Кирилла, что ли, не любили?
– Как показало доигрывание – нет.
– Да, Туська часто говорила, что вы необыкновенная… Ну надо же…
Когда Аля ушла, до глубины души потрясенная и взволнованная, Нина Михайловна вынула из ящика визитку бывшего мужа. «Кирилл Сотомайор». Что ж, из обычной фамилии Майоров получилось нечто вполне латиноамериканское… Интересно, он просто хотел раствориться где-то или это фамилия латиноамериканской жены? Однако адрес на визитке значился французский. Господи, до чего же прихотливы людские судьбы. Она знала, что вскоре после развода Кирилл женился на ослепительной красавице польке и уехал с ней в Краков. Больше она о нем ничего не знала. Странно, что во всей этой не слишком красивой любовной истории меня больше всего волнует судьба Туськи. Лешка обойдется без нее… Нет, я все-таки абсолютная идиотка – собираюсь искать бывшую невестку, чтобы… Чтобы что? Уговорить ее выйти замуж за свекра? Бред собачий! И зачем мне это нужно? Вот она же не вспомнила обо мне, не предупредила, что уходит… Знает, мерзавка, что я волнуюсь, и молчит. Стыдно ей, наверное. Это хорошо перед глуповатой Алькой строить из себя благородно-невозмутимую женщину… А на самом деле… А что на самом деле? Как это ни дико, но я на самом деле хочу ее найти. Просто чтобы убедиться, что она жива – здорова, и сказать, что я уже все знаю… И, черт побери, сочувствую ей. А у Лешки вон уже завелась новая девица. Может, надо было бы хоть что-то приготовить? А, не буду… Лень… И неизвестно еще, что за девица…
Девица Лика оказалась совсем молоденькой, лет двадцати двух, хорошенькой как картинка и даже довольно милой. Она очаровательно стеснялась, сидела, потупив глазки и краснея, почти ничего не говорила и то и дело выказывала готовность помогать по хозяйству. Нина Михайловна была приятно удивлена. В какой-то момент Лика вскочила, собрала грязные тарелки и побежала на кухню. Вскоре оттуда донесся шум воды. Посуду моет!
– Ну как, мать? – шепотом спросил Алексей.
– Лучше, чем я ожидала. Ты что, намерен на ней жениться?
– Да нет, пока так поживем… К тому же я, если ты помнишь, женат.
– А если приспичит жениться?
– Тогда найду…
Нина Михайловна вспыхнула.
– То есть ты хочешь сказать, что Туську ты не искал?
– Искал по мере сил…
– А Лику ты давно знаешь?
– Да уж полгода или больше.
– Да? Интересно.
– Что интересно? – нахмурился Алексей.
– Не она ли случайно организовала те звонки Тусе?
– Что за бред, мать? Она из хорошей семьи… и вообще.
– Будем надеяться. Лешик, ты ее любишь?
– Мать, я тебя умоляю! – поморщился Алексей.
Нине Михайловне стало неприятно. Она не любила в сыне цинизма. С Тусей он не был таким циником. Она хотела спросить сына о чем-то еще, но тут вернулась Лика и, скромно потупив глазки, сказала:
– Ничего, что я поставила чайник?
Когда они ушли, Нина Михайловна с грустью подумала: да, эта девушка уж точно мне подружкой не станет. Но ведь и с Туськой, если я ее найду, тоже уже не будет по-прежнему. Она вдруг остро ощутила свое одиночество. Друзей-приятелей и приятельниц много, а по-настоящему задушевной подружки ни одной. Вдруг безумно захотелось позвонить Мстиславу Сергеевичу, но нельзя. Он женат, у него своя жизнь. Да что это я разнюнилась в самом-то деле? Завтра с утра займусь поисками Туськи. И гори оно все синем пламенем, даже если она сойдется с Кирюшкой, почему мы не сможем сохранить наши отношения? Потому что он отец Лешки? Да какое это имеет значение в данном случае? Разве он ему отец?
И тут зазвонил телефон.
– Алло!
Молчание…
– Алло, говорите, я вас слушаю!
Опять молчат.
– Туся, это ты? Туся, не молчи, откликнись, ради бога, я же волнуюсь, дурища ты эдакая!
На том конце провода всхлипнули.
– Ниночка! Простите меня!
– Да что за глупости? Где ты, что ты? Зачем прячешься?
– Ах, Ниночка, если б вы знали!
– Да знаю я все! Знаю! Приходил он ко мне!
– Кто? – испуганно спросила Туся.
– Как кто? Кирилл! И все мне рассказал. Туся, деточка, он тебя, кажется, и вправду любит…
– Это ужасно… это все ужасно! Ниночка, я только хотела сказать – вы не волнуйтесь, я жива-здорова и пытаюсь начать новую жизнь. Не ищите меня и ему скажите… Когда смогу, я свяжусь с вами. Если Леше понадобится развод, пусть скажет вам, а я буду раз в месяц вам звонить…
– Туська, брось это, я хочу тебя видеть…
Но в трубке уже слышались короткие гудки.
– Дурища, вот дурища… – пробормотала Нина Михайловна, кляня себя за то, что так и не купила телефон с определителем.
И снова раздался звонок.
– Алло!
– Ниночка, пожалуйста, умоляю вас, скажите ему, пусть уезжает. Я не смогу… я не хочу…
И опять короткие гудки.
Час от часу не легче! А голос какой несчастный. Нина Михайловна ясно представила себе зареванное, подурневшее Туськино лицо, припухшие дрожащие губы и глаза такие же горестные, как у Мамзика…
