Мало кто из умирающих знал, как зовут маленького, смуглого, лысеющего толстячка, который приходит по утрам в четверг и субботу посидеть с ними рядом, подержать за руку, погладить по лбу, шепнуть доброе слово. Но любой согласился бы, что в его присутствии и даже после его ухода чувствовал себя немного спокойнее. Так любовь, в которой было отказано Раджу, нашла путь ко многим забытым сыновьям и дочерям, хотя мистеру Малику, разумеется, это служило не слишком большим утешением.
Однако сегодня его цель — не предаваться воспоминаниям, а наблюдать за птицами. Мистер Малик вышел за ограду кладбища и побрел по парку. У фонтана он сел на бетонную скамью и за каких-нибудь двадцать минут увидел семнадцать новых видов птиц, в том числе черноспинного пегого сорокопута, красноухого мотылькового астрильда (поистине роскошного в плюмаже цвета ляпис-лазури) и стайку красногорлых амадин. Справедливо ли это название, думал мистер Малик, если малиновая полоса через все горло отличает только самцов? Впрочем, многие птицы названы в соответствии с особенностями какого-то одного пола, как правило, мужского. Например, у астрильд: красные «уши» характерны лишь для самцов. Самцы пернатых, как правило, большие щеголи и певуны. Мистер Малик услышал, а затем увидел на высоком бамбуке маленькую темную птичку, на фоне яркого неба казавшуюся не темно-синей, а угольно-черной, но не узнать эти ноги было просто невозможно. Красноногая вдовушка. Тоже наверняка самец: у самок совершенно иное оперение, они больше похожи на воробьих. Тут внимание мистера Малика привлек необычный, в две ноты, свист. Неужели Telophorus nigrifrons? Никогда раньше он не слышал их в городе.
Свист доносился с низкого дерева, росшего неподалеку, среди густых зарослей, что тянулись вдоль тропинки. Поднявшись, мистер Малик пошел на звук и через пару ярдов, еще не определив, откуда он идет, заметил человека, приближавшегося с другой стороны. Вот черт — птица может испугаться и улететь прежде, чем он ее опознает. И тропинка совсем узкая, двоим не разминуться. Ладно, ничего, он сделал всего несколько шагов. Надо вернуться на скамейку и пропустить прохожего, а там как получится. Мистер Малик обернулся — и увидел, что человек направляется к нему. И следом еще двое. Какие-то парни.
Мистер Малик решил, что лучше не сопротивляться и не кричать, тогда его, вероятно, не тронут. Он молча полез в карман и протянул парням бумажник. Один из грабителей молча его принял. Потом ткнул пальцем в бинокль, висевший на шее мистера Малика:
— Это тоже.
Вздохнув, мистер Малик начал снимать через голову тесемку и почувствовал, что у него из рук тянут блокнот. Мистер Малик воспротивился. Это — единственное свидетельство его наблюдений! Не станет же комитет, тем более Гарри Хан, верить ему на слово. А сегодняшний улов — целых семнадцать видов — может сыграть решающую роль.
— Для вас там ничего интересного, — поспешно сказал мистер Малик.
Молодой человек, передавая блокнот сообщнику, ответил:
— Мы уж, бвана,[14] — его губы при этом слове чуть изогнулись в улыбке, хотя глаза остались холодными, — как-нибудь сами разберемся. Лучше давай показывай, что у тебя еще в карманах?
Мистер Малик вытащил ручку и носовой платок, стараясь не звенеть ключами. Не хватает только бегать в поисках слесаря, чтобы открыть машину.
— Что это за звуки? — лукаво спросил парень, державший блокнот. — Слышишь, брат?
— А как же. Дзинь-дзинь.
Мистер Малик опять полез в карман брюк и достал ключи:
— Держите. А теперь, пожалуйста, отдайте блокнот. Там всего-навсего список птиц. Сами убедитесь.
Вор внимательно рассмотрел схематично нарисованного черного орла на обложке, затем открыл блокнот и изучил записи, сначала как положено, потом вверх ногами.
— Птиц, говоришь? А зачем?
— Это… мое хобби. Люблю наблюдать за птицами. Вот. — Мистер Малик показал на бинокль.
Парень посмотрел на свои трофеи: блокнот, ключи.
— Вам он очень нужен? Очень-очень?
— Да. Но это не ценная вещь, просто необходимая.
— Тогда, старичок, давай договариваться.
— В каком смысле?
Парень помотал ключами перед мистером Маликом:
— Допустим, ты нам покажешь свою машину. А я отдам тебе твой блокнот.
Глупость какая. Если показать им машину, ее угонят. А так, может, еще и нет — они же понимают, что, едва выбравшись отсюда, он сразу позовет полицейского. Они действительно думают, что он согласится на их нелепое предложение? И что блокнот ему дороже машины? Мистер Малик посмотрел на грабителя, на ключи в одной его руке, на блокнот в другой и буркнул:
— Согласен.
Старый зеленый «мерседес» стоял напротив главного входа. Они вчетвером вышли из парка, перешли дорогу. Парни открыли машину, сели, завели мотор.
— Блокнот!
Мистер Малик беспомощно смотрел вслед своему «мерседесу», увозившему трех грабителей в сторону города. Парни хохотали как гиены, а один, высунув руку из окна, нагло размахивал блокнотом.
22
Горлица
— Вот тебе раз, — сказал мистер Патель вечером, когда мистер Малик вошел в клуб. — Ты что, приехал на такси?
Мистер Малик действительно взял такси до клуба от полицейского участка на Хааретуку-роуд, где провел добрую часть дня. У него ушло полчаса, чтобы дойти туда, и три часа — чтобы подать заявление о грабеже. Он, в общем-то, не ждал от полиции никакой помощи — если не за что взыскать штраф, там теперь почти не интересуются преступлениями, — но что еще остается добропорядочному гражданину? Затем он отправился домой за паспортом (сорок минут пешком — в полиции предлагали позвонить родным, но мистер Малик не хотел беспокоить Петулу), а после на такси поехал в банк сообщать о краже бумажника со всеми кредитками (всего-то два с половиной часа). Затем пришлось возвращаться в полицию, чтобы они занесли в базу номера украденных карт (два часа, сущие пустяки). Зайти домой перед клубом времени не осталось.
Мистер Малик заказал пиво и коротко рассказал о событиях дня.
— Решительно не понимаю, зачем было обращаться в полицию? — недоумевал мистер Гопес. — Эти грабители сами небось полицейские. Подрабатывают между дежурствами.
— Ладно, чего теперь, все позади, — сказал мистер Патель. — Доставай-ка лучше блокнот.
— Они и его отобрали, — признался мистер Малик.
— А как же птицы? — ахнул мистер Патель.
— Птицы? — переспросил мистер Гопес. — Как будто больше переживать не о чем. Беднягу обчистили чуть не догола — деньги, кредитные карточки, машина, — а у тебя птицы на уме?
— Ну прости, А. Б., что я такой… в общем, неправильный. Значит, блокнот тоже сперли? Ну ничего, ничего… что-нибудь придумаем.
Повисла тишина, которую нарушило появление Тигра.
— Привет, Малик! Что, Хана еще нет? — Он поглядел на часы: — Еще пятнадцать минут. Ну, Патель, сколько скальпов на поясе нашего воина?
Мистер Малик за пару минут ознакомил Тигра с самыми яркими моментами своего дня, ослепительнейшим из которых была кража блокнота.
— Что же, тогда давай вспоминай. Aequam memento rebus in arduis servare mentem.[15] Сколько их было приблизительно?
— Помню, что насчитал семнадцать. Но теперь уже точно не уверен, что видел Telophorus nigrifrons. Слышал, это да, но…
— Хм, сложная ситуация, очень, очень сложная… Попробуем сообразить, что гласят правила. В них сказано что-нибудь о блокнотах, мистер Патель?
— По-моему нет, Тигр. Надо посмотреть.
— И где вообще Хан? Если он сейчас не появится…
В этот миг на улице завизжали тормоза, а в клубе возбужденно загомонили — прибыл Гарри. Он вошел в бар, размахивая исписанными листками бумаги с грифом отеля «Хилтон». Ему немедленно рассказали о неприятностях, постигших мистера Малика, и объяснили, какие трудности возникают из-за потери блокнота.
— Трудности? Какие трудности? Раз Малик говорит, что видел семнадцать видов, значит, так есть. Какие проблемы?
— Видишь ли, Хан, требуются названия, — сказал мистер Патель. — Чтобы все было по правилам и мы знали, что он их действительно видел и они действительно новые. Я должен внести их в список.
— Малик обязательно все вспомнит. Постепенно. Кстати, о списке…
Гарри Хан сунул мистеру Пателю листки гостиничной бумаги.
— Сколько, Гарри? — крикнул кто-то от барной стойки.
Гарри Хан повернулся лицом к залу:
— Разумеется, комитет еще должен перепроверить, но по моим прикидкам… сколько же точно? Семьдесят четыре или семьдесят пять?
Прекрасный остров Ламу превзошел ожидания даже Джорджа и Дэвида. В аэропорту Мэнда-Айленд, буквально в нескольких ярдах от трапа, они подверглись бомбардировке со стороны шпорцевого чибиса, а потом, шагая по бетонным плитам к зданию аэровокзала, едва ли не спотыкались об аметистовых короткохвостых скворцов. Над полем за взлетной полосой низко летали деревенские ласточки. Перед входом в вокзал в густых, свисающих до земли ветвях бугенвиллеи чирикали и ссорились ткачики. Две пары горлиц, сидевшие неподалеку на телефонных проводах, печально укоряли их своим четырехнотным воркованием. По дороге на остров Ламу, из лодки, они видели шесть видов чаек и крачек, а также скопу, которая носилась над водой, быстро касаясь ее поверхности когтями и ловко выдергивая серебристую рыбу. В небе кругами медленно парил коричневый с белым браминский коршун.
