Даже на имя того смертника похрен, кто ко мне её подослал. Или к Луке, к Церберу – не важно, кто конечной целью был. Факт один, она пришла ко мне с прослушкой дважды. Кто бы её не нанял, девчонка была ему не нужна. Она всё ещё жива только из-за того, что интересует.
– Луке закрыт доступ или…
– И почему это моей правой руке закрыт доступ куда либо?
– Ну так его девка…
– Я, блять, уже говорил. Девки перед тобой ноги раздвигают, а она – xanım. Зафар, я свои указания не повторяю.
– Ну она же…
– Ну так то, ну так это. Голову включай и прекращай базарить лишнее.
– Понял.
Зафар метит на место Луки, этого не скрывает даже. Да никто в тихую не играл, все хотели выше пробраться. Ближе к кормушке, к Церберу. Взять всё, что можно. Но Зафару не хватает смекалки и понятия, когда нужно влезать, а когда молча выполнять указания, без самодеятельности.
В этом Лука был хорош, не отнять. Затыкался сразу, дельные советы давал, когда нужны. Поэтому и дальше работать будет. Дело с Адой замнётся, и к прежнему укладу всё вернём. Из-за девки никто срываться не будет, даже такой хорошенькой, как Ада.
– Пробей мне всё по Аде.
– Аде?
– Адель.
Нихрена не её имя. Даже пусть родители нарекли бы нежным «Леся» или каким-то «Одарка», оно бы трансформировалось. Приобрело бы острые углы, как сама девушка. Но Адель и дальше мягко звучало, слабо. Псевдоним какой-то, чтобы пафоса нагнать, лоска ненужного.
– Чем жила, дышала, где её Лука нашел. И его тоже подключи, пускай покопается в прошлом свое невесты.
– Насколько срочно? Понял. Будет.
Ну хоть сейчас Зафар включается. Давно бы сослал, но его отец друг моего отца. Чертовы родственные связи даже в моем деле проскакивали. Уступки в любой семье нужно делать, уважить старших. Поэтому и принял на работу, пост дал. Не сразу Зафар начальником стал, но сам себе дорогу пробивал. Понимал, что поблажек никому не даю.
А вместо второго шанса пуля в лоб и прямой рейс домой в гробу.
В доме тишина сплошная. После того, как Луке досталось, никто на глаза не показывается. Истинной причины не знают, но шороху навели. Вся охрана во дворе шастает, не отсвечивая.
И даже Ада молчит. Не ломится в дверь кладовой, не требует выпустить. Ни намека на истерику и срыв. Не знал бы, что там окон нет, уверен был бы, что уже сиганула подальше. Только её сразу назад вернут. Своего я не отпускаю, пока сам не решил. А Ада уже получила клеймо «моя», хочет она того или нет.
Выжидаю лишний час, но никаких звуков. Терпеливо ждёт моего прихода? Хорошо, значит хоть терпение в ней есть. С этим уже можно работать.
Открываю дверь, ожидая многого. Но не того, что девчонка просто будет седеть на полу, прикрыв глаза. Словно ничего и не происходит. Окидывает меня ленивым взглядом, но даже не поднимается.
– Теперь готова поговорить?
– А что-то изменилось? Ты вдруг готов меня отпустить? Или признать, что играешь нечестно?
– А честная игра, Ада, не входит в мои планы. Ты осталась со мной, сама согласилась. Не пытайся меня задеть или вывести из себя. Ты нарываешься с каждой секундой всё больше. Включай мозги. В прошлый раз ты это неплохо делала.
– Ситуация была другой, Халид. Или что? Если я покорно опущу голову, ты позволишь мне вернуться домой? Может, если попрошу прощения, что вела себя дерзко, перестану быть заложницей?
– Если попросишь прощения и склонишь голову, Ада, всё будет проще. Ты – моя, прими и смирись. Уже сегодня окажешься подо мной. И будем честны, тебе понравится. Стоит чуточку надавить, как ты радо стонешь и выгибаешься. Течешь каждый раз, когда касаюсь. Скажешь, что лгу? Мы уже проверяли.
– Ты не тронешь меня, ясно? Я отгрызу тебе любую конечность, которую протянешь ко мне. И плевать, что будет после. Но я не стану очередной твоей шлюхой, которая радуется, что ты заглянул в гости.
Дерзкая, без ограничителей. Понимает же, в каком положении оказалась. Просидела взаперти, никто за ней не явится. Лука понял урок, забрал слова, что она его невеста. У Ады нет никакой защиты. Но при этом держится лучше многих, кто попадал ко мне на разборки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вызывает этим новую волну интереса и уважения. Что не ломается так просто, не выкладывает всё, что знает и хочет. Опрометчиво, но уважения точно заслуживает.
– Будь нежной и тогда, так и быть, ты станешь единственной. Если это тебя волнует.
– Меня волнует, что какой-то психопат запер меня в кладовке и непонятно что собирается со мной сделать.
– Думаю, как раз «что» довольно понятно. И ошибаешься, Ада. Я коснусь тебя, любой конечностью, которой захочу. И ты с этим ничего не сделаешь. Только удовольствие будешь получать.
– Сделаю, - сверкает медными глазами, искренне веря в свои слова. – Я отомщу тебе за это. Когда-нибудь, в минуты покоя и счастья, ты вдруг почувствуешь вкус пепла во рту. И поймёшь, что долг уплачен.
– Очередная строчка из твоей Библии?
– Нет, Игра престолов. Не смотрел? Тебе понравится. Насилие, кровь, секс. Всё, как ты любишь.
– Как я люблю – ты сегодня узнаешь.
Глава 23. Ада
Халид собран, без каких либо проблесков злости или раздражения. Словно ни одна моя фраза его не задевает. Даже фраза из сериала, который так обожала Ника, не впечатляет.
Только улыбается, наслаждаясь каждым выпадом. Мы оба понимаем, что он прав. У меня нет шансов отбиться от него, сбежать через окно или надеяться, что к нему во снах явится пророк и скажет отпустить меня. Да сам Господь Бог или Аллах, если спустится с небес, не переубедит мужчину.
Ещё и решившего, что ночь с ним может мне понравится. Меня ждёт только боль и унижение, но я к этому уже привыкла. Как привыкла игнорировать память и назойливый внутренний голос, который опровергает собственные мысли. Доказывает, что мне уже понравилось с Халидом. И тогда в клубе, и сегодня в гостиной.
– И что дальше? – спрашиваю, сама толкая его к действиям. – Потащишь меня наверх и будешь закреплять права? Одной пощечины было мало?
– Не думаю, что я спущу это с рук. На насилие я отвечаю насилием, даже если это сделала девка какая-то.
– Я не девка!
Нашла о чём волноваться. Защищаю свой статус, словно это самое важное сейчас. Не как живой выбрать, не как договориться с Халидом полюбовно разойтись. Нет, дерзить, чтобы не смел называть меня шлюхой или девкой или как-то ещё.
– Не девка, - легко соглашается, накрывая ладонью мою шею. И тут же получает заученную реакцию. Тело само реагирует, сжимая плечи. Ловя его руку в плен. – Мы уже это проходили, Ада. Не пытайся меня сдержать, будет больнее.
– Я не могу, оно само.
Просто рефлекс, не дать добраться до шеи. Сжать, перекрывая кислород, попытаться убить. Когда выживаешь столько лет, появляются свои страхи и фобии. В тринадцать я проснулась от того, что меня пытались задушить. Сцепилась с одной девчонкой из комнаты и поплатилась за свою дерзость. С тех пор усвоила только два урока. Никогда не расслабляться, после чего получила проблемы со сном. И никогда не подпускать к шее, самой уязвимой части тела.
К сожалению, жизнь пока не научила держать язык за зубами. Столько уроков преподносила, а я, как двоечник на задней парте, мимо ушей пропускала. Потому что это часть меня и моей защиты.
Нельзя слабость показывать, даже перед таким хищником, как Халид.
– Ада…
– Не могу. Вот честно, не могу.
Жду, что теперь сделает Халид. В прошлый раз получилось отвлечь меня поцелуем. В этот – вряд ли сработает. Ян, пока не понял всю серьезно ситуации, часто меня так касался. И каждый раз получал тиски, с которыми нельзя было справиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Будь во мне больше силы, может, смогла бы и пальцы вывихнуть. Если резко голову запрокинуть, выламывая. Как раз возможность появляется. С мужчиной, которого совсем не жалко.
Осуществить задуманное мне не даёт Халид. Крепко сжимает волосы, оттягивая. До тех пор, пока шанс не появляется выдернуть ладонь. Ожидаю, что вот теперь мне за всё прилетит. Как минимум, пощечиной обойдусь, получая в ответ за свою.
