— Вы еще ничего не доказали.
— Любое открытие начинается с гипотезы. Я делал еще один запрос, есть какие-то материалы?
— Мне ничего не показывали. Это-то принесли... — генерал улыбнулся, — видно, испугавшись всех этих «верно», «радист принял», «сдал»... Решили, не иначе — от Штирлица.
— Я воспользуюсь вашим телефоном, — извинился Быков, потянувшись к внутреннему аппарату.
В трубке раздался женский голос. Это была старая знакомая полковника, майор Левченко, сегодня она дежурила.
— Валюша, Быков. Я делал запрос в архив управления торговли. Пришло? Валя, я у Василия Матвеевича, найди кого-нибудь, пусть занесут.
На запрос Быкова архив управления торговли переслал в МВД копии ходатайства из редакции, в которой работал Киреев, с просьбой разобраться с бюрократическими проволочками со стороны торговых организаций в выделении автомашин ГАЗ-24 семнадцати гражданам, в том числе Дьяченко, Балакину и Преснецову. Все письма были подписаны Киреевым В. Н. И на каждом письме стояла размашистая резолюция: «Удовлетворить! В порядке исключения. Треухов».
— Лю-бо-пыт-но... — пробурчал генерал. — Взятки, получается? Как говорится, женихи к женихам, а деньги к деньгам? Так говорил Тевье-молочник у Шолома Алейхема?
— В той среде это называется благодарность. А в общем, избитая ситуация. Помните, как я искал чиновного взяточника в городке, знаменитом лесохозяйствами? Та же система, тот же прием.
— Тут, пожалуй, изощреннее. С привлечением, так сказать, средств массовой информации. М-да... Живешь- живешь, а удивляться не перестаешь. Хотя давно пора привыкнуть.
— Удивляться? Одно удивляет, зачем Кирееву, автору книг, статей и прочее?.. Кирееву зачем? — Быков вдруг остановился на полуслове, долгим взглядом посмотрел на разложенные на столе документы, сказал, словно поняв все до конца: — Легализация денег! Вот почему он открыл кафе, вот почему начал борьбу за наследство! Обеление денег! Вот вам, Василий Матвеевич, ответ на вопрос «Кому выгодно?», который, вы считаете, я люблю задавать к месту и не к месту. Легализация денег, полученных взятками и мошенничеством.
— Вы думаете? — насторожился генерал.
— Сейчас мы можем предполагать, что, добывая на своем журналистском авторитете машины друзьям-приятелям и даже посторонним, как Дьяченко, Киреев за услуги брал. Анализируя показания Дьяченко, мы можем утверждать, что имели место завуалированные взятки. Вероятно, Треухов и его сообщники, ныне находящиеся в местах отдаленных, от этой комбинации с привлечением средств массовой информации тоже соответственно имели. Треухов сел. Его имущество конфисковано. Но у Киреева эти неправедные деньги еще лежат. Смотрите, Василий Матвеевич, как осторожен Киреев. В годы всеобщего потребительского разгула он машину не приобретает, на меха и бриллианты не тратится, дачу не строит. Весь, можно сказать, в алиментах. Выжидает. Но вот времена изменились. Теперь даже мебельный гарнитур без декларации о доходах не купишь. Что станет Киреев писать в декларации? Во-первых, он весьма прилично зарабатывает в кафе, во-вторых, он получил наследство. Все, можно тратить: хоть на мебель, хоть на машину, хоть на бриллианты! Деньги чистые, честные! Вот оно, обеление старых денег. Но ведь и без новых скучно. Честно работать в кафе — получишь не больше законного. И Киреев обращается к людям, которые, как мы видим, — Быков постучал карандашом по бумагам с грифом управления торговли, — ему обязаны. Кстати, дочь Киреева утверждает, что Преснецов — один из старейших приятелей Киреева. Далее. Он по-прежнему осторожен. Поэтому вместо себя высылает в совхоз Пастухова — прикрывается его подписью. Пастухов мог ничего не знать, мог. Он и не знал ничего. И, ни о чем не подозревая, расписывался, принимал «левый» товар, брал накладные, сдавал их Кирееву, отчитываясь. Суть махинации Киреева и Балакина в том, что Балакину килограмм мяса из излишков стоит ноль рублей. Кирееву, точнее, кафе — пять рублей.
— Все это логично, но требует доказательств.
Часы показывали начало восьмого вечера. Быков зашел к себе в кабинет, переоделся из мундира в легкий костюм, позвонил домой.
— Ну, что там у нас? — спросил, услышав голос жены. — Как дела?
— Дима арбуз принес.
— Кто? — переспросил Быков. — Кто принес арбуз?
— У нас Дима Павлов. Завернул, говорит, по дороге из института.
— Ему теперь с Левобережной на Новорязанку через Отрадное ближе?
Марина засмеялась.
Не вешая трубку, только ткнув пальцем в кнопочку, заменявшую рычаг, Вячеслав Иванович набрал другой номер. Павлов тоже еще не ушел домой.
— Позвольте, Александр Павлович, пригласить вас па чашку чая по случаю моего возвращения на родную землю. Заодно воочию увидишь, в какой «библиотеке» пишет диплом твой сын.
— А у тебя чай какой — индийский, со слоном? — самым серьезным тоном спросил Павлов. — Другого, имей в виду, не употребляю.
— Со слоном, с синим... Не с тремя же звездочками!
Павлов выдержал паузу.
— Ладно, ответ перед Катей будем держать вместе с Димкой. Достанется наполовину меньше. Только слушай, может, у тебя машина случится?
— До Отрадного довезу. А на такси домой с сыном скинешься. Ну?
— Через пятнадцать минут буду на бульваре, где обычно.
Быков вызвал машину, уложил в сейф папки с делами, закрыл кабинет и не спеша пошел вниз.
На улице, когда отыскивал в веренице одинаковых черных «Волг» ту, номер которой назвала диспетчер, к нему подошел высокий плечистый сутуловатый мужчина. Лицо пряталось за козырьком спортивной кепки. Быков не сразу узнал Виноградова.
— Извините, бога ради, Вячеслав Иванович, мы тут, — он кивнул на женщину, стоящую неподалеку, это была жена Пастухова, посеревшая, ставшая остролицей, — пробивались к вам... Вот хоть встретили. А то все говорят «нет и нет», не пускают.
— Меня действительно не было, — быстро сказал полковник. — У вас что-то срочное?
— Да, в общем... Поглядите на эту газету, — Виноградов несмело протянул старый номер, развернутый на второй и третьей полосах. Названия газеты Быков не увидел, но заметил аккуратные дырочки от дырокола — значит, газету вытаскивали из подшивки. — Посмотрите вот эту заметку, — указал Виноградов на большой газетный «подвал». — Тут про Балакина, про Преснецова, и что самое главное — об этих людях пишет Виктор Николаевич. Значит, они старые знакомые. А Борис Пастухов никакого отношения к этим людям никогда не имел. А теперь Киреев систематически переплачивает Люсе, чтобы молчала...
Быков взял газету, кивнул:
— Спасибо. Это может оказаться полезным.
— Да это вам спасибо... Вам спасибо...
В машине Быков пробежал глазами очерк Киреева о работе хладокомбината, того самого, на котором «трудились» Преснецов и Балакин. Писал прямо-таки взахлеб! Хоть к ордену их представляй!
«Когда же это было? — подумал Вячеслав Иванович. — Судя по газетной дате, это было, когда на хладокомбинате работали комиссии партконтроля и бригада ОБХСС. Значит, когда только начиналось. Выходит, решили поддержать через печать, притупить бдительность газетными аплодисментами. А машины Киреев доставал Преснецову и Балакину еще раньше».
Павлова Быков увидел издалека. «А что это Димка, — вдруг подумал, — в институте делает? Ведь ему вроде на картошке положено быть? Боже мой, да ведь сегодня второе сентября!..» А он планировал отпуск. Допланировался!
XXII
Накануне вызова в МВД СССР Преснецов не спал всю ночь. Всю ночь пил, и его не брало.
Быков рассматривал Федора Филипповича Преснецова, бывшего главного инженера хладокомбината, ныне человека без определенных занятий, утверждающего, что в данное время он оформляет инвалидность.
— Что же болит? — участливо спросил Вячеслав Иванович.
— Гипертония совсем замучила.
— С Киреевым давно знакомы? — перешел полковник к делу, скептически глянув на отекшее лицо Преснецова. Несмотря на гипертонические кризы, ведущие к инвалидности, от «болящего» шел терпкий запах одеколона «Лаванда», не способного, однако, перебить устойчивый дух винного перегара.
Как давно знаком с Киреевым? — Бывший главный инженер хладокомбината склонил лысеющую голову. — Да как вам сказать... Прилично.
— Расскажите, каким образом Киреев помог вам приобрести автомобиль?
С. минуту Преснецов смотрел на Быкова недоуменно. Потом, издав некое саркастическое «гм!», сказал:
— Три года назад из меня тянули, на что я купил машину. Новые времена — новые вопросы? Покупал, как все тогда покупали. Объявили на холодильнике запись на машины. Мы с Балакиным записались. Потом получили. Балакин, кажется, свою уже продал. Бензин дорогой, нерентабельно.
— Не было у вас на комбинате записи на ГАЗ-24. Я уточнял, — сказал следователь.
— Да? Значит, я запамятовал. Давно было дело. Это все ерунда, полковник. Покупал, как все тогда покупали. Или вы думаете, что была взятка? Нет. Я взятку Кирееву не давал. Да и за что? Он машинами не торговал.
