Там же в трактире, который славился тем, что в нем останавливались купцы средней руки, он и нашел тех, с кем можно было договориться взять нас в караван. И, как оказалось, один такой как раз завтра и направлялся в Вару.
Леб оставил помощника заниматься делами, а сам провел весь день с нами, показывая город и рассказывая забавные истории. Он много улыбался, угощал нас сластями, в общем — ухаживал. И я не скажу, что мне это не понравилось.
И смотреть на довольную мордашку Леи тоже было радостно. А ей было интересно решительно все! И неудивительно, ведь ребенок впервые попал в город, да и вообще выбрался дальше соседнего села. Мне самой все было безумно интересно! А еще ей каким-то непостижимым образом удавалось передавать мне свою радость! Я это поняла не сразу и даже успела удивиться некой дуальности собственных эмоций.
Однако, в очередной раз глянув в полные счастья глаза девочки и вспомнив, как она умеет слышать и «просить» животных что-либо сделать, пришла к выводу, что малышка непроизвольно транслирует мне свои эмоции! Присмотревшись к Лебу, я поняла, что он эмоции девочки «не слышит». Получается, она может их передавать только тем, кто «слышит»? Или это получается у нее непроизвольно?
Это открытие удивило и насторожило одновременно. Ведь чем сильнее будет ее дар, тем вероятнее об ее одаренности узнают чужие. И что тогда делать? Понятно, что ребенку нужно учиться, но ведь у меня на это нет денег, да и обеспечить ей безопасность я не в состоянии.
Впасть в уныние мне не дала сама девочка, вопросительно заглянув в глаза и снова поделившись своей радостью.
А может, она все же может это контролировать?
Как только начало смеркаться, мы вернулись в трактир. Лея так устала, что заснула на руках Леба еще на подходе. Он поднялся на второй этаж, где снял нам комнату, отказавшись брать за это плату, и уложил ее в постель.
— Я пойду ужин закажу, — помявшись на пороге, сказал он. — Лучше будет поесть в комнате, вечером в трактире куча народа.
— Да, конечно! — тут же согласилась я, не горя желанием ловить на себе мужские взгляды. Хотелось просто поесть и отдохнуть.
— Тогда лучше поужинаем в моей комнате, чтобы не разбудить Лею.
Я посмотрела на сладко спящую девочку и кивнула.
— Пусть спит, не будем ее тревожить.
Пока мужчина ходил делать заказ, я раздела Лею, укрыла одеялом и поцеловала в носик, отчего она смешно поморщилась и, причмокнув губами, перевернулась на другой бок.
— Все-все, не мешаю, — прошептала я, улыбаясь, и вышла в коридор, где встретила Леба, который как раз поднимался по лестнице.
— Ужин сейчас принесут, — сказал он и открыл свою дверь.
Комната ничем не отличалась от нашей с Леей: маленькое окошко с мутным стеклом, кровать с соломенным матрасом, небольшой стол, свеча, которую Леб зажег, и табурет.
Только тут до меня дошла двусмысленность ситуации: я ведь сама на ночь глядя пришла в комнату к одинокому мужчине! Но идти на попятный было как-то неудобно. Вряд ли Леб имел в виду что-то неприличное, когда приглашал меня на ужин. Наверное...
Неловкость, повисшую в комнате, прервал стук в дверь — принесли ужин. Краснощекая объемная служанка споро выставила еду с подноса на стол и, хмуро нас оглядев, вышла прочь.
Кашлянув, Леб отодвинул для меня табурет, а сам сел на кровать.
Во время ужина стесненность ушла, Леб снова шутил в своей неловкой манере, попытался налить вина, но я категорически отказалась, прикрыв ладонью кружку, а когда собралась уходить и встала со стула, поднялся и ухватил за руку. Я перевела удивленный взгляд с его руки на лицо и увидела в его глазах ожидание и неприкрытое желание.
Я даже испугалась — не ожидала от Леба ничего подобного, отступила на шаг и попыталась высвободить руку. Но мужчина не пустил, сжав запястье сильнее, однако, прикрыл глаза, а когда снова на меня посмотрел, в них уже не было пугавших меня чувств, лишь сосредоточенность:
— Прости, Аника.
Я все же высвободила руку и выдавила улыбку:
— Тебе не за что извиняться.
В его глазах мелькнула досада.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Подожди, не уходи.
Потянулся за пазуху и снова достал злосчастный брачный браслет.
— Леб... — я виновато отвела глаза.
— Я знаю. Просто хочу хоть немного помочь. Поверь, с ним на руке тебе будет гораздо проще. Можешь всем смело говорить, что вдова. Только священник сможет понять, что он не освящен брачными узами. Магия. — и протянул его мне.
А я. Я не смогла не взять. Такой браслет ведь не продадут женщине. Его может купить только мужчина. Это непреложная традиция. А он и правда очень мне пригодится, чтобы избежать лишних вопросов и неприятностей. Путь ведь неблизкий, да и в Бравеле вдове с таким браслетом устроиться будет гораздо проще.
— Спасибо! — искренне поблагодарила я и. поцеловала его в щеку.
Рано утром мы ехали с небольшим караваном в Вару.
Лишь гораздо позже я узнала, что через три дня после моего отъезда, Леба навестил Тарак. Купца спасло то, что его мать сразу подняла шум, призывая в помощь соседей, а как услышала, что им нужно, сразу же меня выдала и рассказала, куда я направилась. Мужчина отделался лишь сломанным носом, да слегка помятыми боками.
Глава 11
До Вары мы добрались уже на вторые сутки пути. Город был поменьше Лейвица, но — по первому впечатлению — уютнее.
Еще по дороге я успела расспросить спутников о том, где можно найти попутные караваны и разузнала примерные цены. Разумеется, я никому не рассказала о том, куда хочу дальше ехать, и спрашивала обо всех направлениях, вроде как ради интереса, заодно пополняла сведения о географии этого мира.
Выходило, что напрямую до Бравеля из Вары нам не добраться. Но эту новость я приняла даже с радостью, надеясь, что получится запутать следы еще больше. Интуиция буквально вопила о том, что опасность все еще близко. Никогда раньше такого не испытывала. Вернее, к интуиции, конечно, прислушивалась, но чтобы она вопила так сильно, еще не было.
Узнала я и о примерных ценах на проезд в разных караванах и подсчитала, что тех денег, что мне удалось заработать в артели, и тех, что буквально силой всучила нам Лианем, с лихвой хватало добраться до Бравеля и даже снять там на первое время комнату. Это радовало.
Осталось только хорошенько замести следы.
А потому, расставшись с доставившими нас в город караванщиками, мы первым делом отправились не в трактир, в котором можно было найти купцов, а в ближайшую подворотню. А там я достала специальный настой, который мы с Лианем варили специально для этих целей из кожуры каштана, и протерла им лицо. Противно — жуть! Его неровная осклизлая консистенция делала процесс нанесения до одури противным. Хорошо, не воняла. Пришлось подождать, пока масса высохнет, но своей цели я добилась — кожа из светлой и чистой превратилась в рябую маску, убавившую привлекательности и прибавившую мне десяток лишних лет. Складывалось впечатление, что все лицо покрыто родимыми пятнами так, что за ними самого лица не видно. Смыть эту «красоту» можно будет большим количеством воды или лосьоном, который мы тоже предусмотрительно сделали. Светлые волосы скрыты под платком, а вот голубые глаза никуда не денешь.
Лею тоже замаскировала. Ее волосы спрятать было невозможно — рыжие пружинки так и норовили вылезти из-под платка, но они уж слишком приметные, а потому мы с Лианем решили сделать малышку мальчиком и перед самым отъездом подстригли ей волосы. До семи лет в деревнях дети носят одинаковые штаны и рубахи, поэтому когда я сняла с девочки платок и надела ей на голову кепку местного покроя — из девочки Леи она стала мальчиком Леем.
— Ух ты! — она довольно улыбнулась. — Давно мечтала о такой! Только мальчишки не давали даже померить! — возмущалась она.
— Ничего, зато теперь можешь ее носить сколько душе угодно, — улыбнулась я, с нежностью разглядывая пацаненка, в которого она превратилась. — Но теперь ты мальчик Лей, — посуровела я. — Не забыла?
