— Да нет, синьор custode. Я обладаю талантом чувствовать волнение при виде некоторых картин, и глаза мои становятся несколько влажными. Но что я вижу! Кем написан портрет мужчины в черном плаще, что висит вот там?
— Тоже Джорджоне, мастерское произведение.
— Прошу вас, синьор, будьте добры, снимите также и эту картину со стены и подержите ее секунду здесь, рядом с зеркалом, чтобы я мог взглянуть, похож ли я на портрете.
— Eccellenza не столь бледны. Картина — шедевр Джорджоне; он был соперником Тициана: родился в 1477, умер в 1511 году.
Любезный читатель, Джорджоне мне много милее, чем Тициан, и я особенно благодарен ему за то, что он написал для меня Марию. Ты, конечно, вполне согласишься со мною, что Джорджоне написал картину для меня, а не для какого-нибудь старого генуэзца. И портрет очень похож, до смерти похож в своем безмолвии; уловлена даже боль в глазах, боль, которая была вызвана страданием, скорее пригрезившимся, чем пережитым, и которую очень трудно было передать. Вся картина словно вздохами запечатлена на полотне. И мужчина в черном плаще тоже очень хорошо написан, очень похожи лукаво-сентиментальные губы, так похожи, точно они говорят, точно они собираются рассказать историю, историю рыцаря, который поцелуем хотел вырвать свою возлюбленную у смерти, и когда погас свет…
Послесловие
Третья часть «Путевых картин» была опубликована книгой в 1829 году, отдельные фрагменты ее Гейне до этого помещал в журналах.
В этой части отражены пребывание поэта в Мюнхене с конца 1827 до середины 1828 года и последующее путешествие в Италию, продолжавшееся до ноября 1828 года. Здесь снова трактуются вопросы не только немецкой внутриполитической, культурной, литературной жизни, но и более широкие проблемы европейской действительности.
В Мюнхен Гейне привела практическая надежда получить профессорское место в тамошнем университете. Над баварской столицей с 1825 года, когда на престол взошел король Людвиг I, витал дух культурного обновления: соперничая с Берлином, Людвиг намеревался превратить Мюнхен в культурную столицу, во «вторые Афины», не жалея средств, стягивал сюда культурные силы, затеял строительство многочисленных помпезных зданий, организовал музеи. Однако весь этот болезненный культурполитический энтузиазм энтузиазм питался реакционными феодально-католическими настроениями с уклоном в мистику и национализм: в Мюнхене главным пророком был президент баварской Академии наук Шеллинг, чья натурфилософия в молодости выражала смелые искания романтизма, но с годами все более устремлялась к религиозному мистицизму; похожую, но еще более резкую эволюцию проделали числившиеся в местном университете экс-романтики философ Баадер и историк Гёррес, чья реакционность уже тогда становилась притчей во языцех. Их усилия не без успеха поддерживал теолог-мракобес Деллингер, впоследствии снискавший печальную известность основателя и вождя старокатолического движения; Деллингер возглавил нападки на мюнхенский журнал «Политические анналы», когда Гейне стал его редактором в 1828 году. В Мюнхене подвизался и националист-тевтономан Массман, которого Гейне впоследствии не раз атаковал своей сатирой. Понятно, что в таком окружении Гейне в Мюнхене никак не мог прижиться.
Славой первого поэта «баварских Афин» пользовался тогда граф Август фон Платен-Галлермюнде (1796–1835), писатель небесталанный, но безнадежно погрязший в затхлой мистической атмосфере Мюнхена той поры. Платен умело подыгрывал новоантичным притязаниям баварского короля, писал в манере «древних», культивируя в своей поэзии изощренный аристократизм формы, подчеркнутую академичность, брезгливо сторонился «злобы дня» и при этом постоянно негодовал на «чернь», на широкую публику, которая к его стихам равнодушна. Понятно, что всякий упрек в свой адрес он воспринимал с величайшим возмущением: страдая в глубине души комплексом литературной неполноценности, он по малейшему поводу, а то и вовсе без повода рвался в литературную полемику и, естественно, не мог простить Карлу Им-мерману и его другу Гейне эпиграмм, опубликованных в «Северном море», и грубо напал на них в своей комедии «Романтический Эдип».
В «Луккских водах» Гейне ответил Платену. В полемике с Платеном поэт отнюдь не беспощаден, напротив, он очевидно своего противника щадит (истинную силу Гейне-полемиста Платен скорее мог почувствовать в третьей главе «Путешествия от Мюнхена до Генуи»), ясно давая понять, что руководствуется отнюдь не личными мотивами. Платен для Гейне — явление общественного порядка, печальное порождение пресловутых немецких обстоятельств, результат многовековой отторгнутости искусства от общественной жизни. И хотя Платен с его замашками жреца от поэзии, с его аристократической спесью, с его противоестественными эротическими наклонностями чрезвычайно Гейне неприятен, эта личная антипатия по мере возможности из полемики устранена. Гейне выводит спор на более серьезный уровень размышления об искусстве и условиях, в которых возникает искусство и формируются его задачи.
Итальянские главы «Путевых картин» с особой силой дают почувствовать, в какой мере Гейне уже в те годы был писателем политическим. Надо помнить о традициях «итальянской темы» в немецкой литературе, о многочисленных описаниях Италии как страны-музея (от Винкельмана до Гете и романтиков), чтобы оценить смелость, с какой Гейне эту традиционную картину Италии отодвинул на второй план. Для Гейне живые люди, условия, в которых они живут, важнее памятников старины. Он видит прежде всего итальянский народ, страдающий от засилия чужеземных захватчиков, но не порабощенный духовно и не сломленный морально. В Италии тогда росло народное негодование, в начале 20-х годов поднялись восстания в Неаполе и Сицилии, жестоко подавленные силами Священного союза, оккупировавшего большую часть страны австрийскими войсками. Иносказанием, намеком, деталью Гейне умеет показать, сколько революционной энергии таится в простом народе Италии, и с сожалением противопоставляет итальянцев своим законопослушным соотечественникам, столь неприязненно выведенным в «Луккских водах».
Примечания
1
Перевод В. Зоргенфрея
2
«Сила обстоятельств» — драма берлинского писателя Людвига Роберта, друга Гейне. Цитируемое место — 3, 7.
3
…после потери национальной кокарды. — Лишение национальной кокарды — мера наказания в Пруссии, введенная Фридрихом-Вильгельмом III, влекла за собою поражение в гражданских правах.
4
Лжепоэт. — Выпад против Августа фон Платена и его комедии «Романтический Эдип», в парабазах (обращениях к публике) которой недоброжелательно трактовались берлинские литературные дела.
5
Лютер и Вегенер — известный литературно-артистический кабачок в Берлине.
6
Великий Фриц — прусский король Фридрих II (1712–1786).
7
Сан-Суси — дворец Фридриха II под Потсдамом.
8
Посмертным произведениям (фр.).
9
Вердерская церковь. — Выстроена в новоготическом стиле в 1824–1830 гг. знаменитым архитектором Шинкелем в Берлине.
10
Кленце Лео фон (1784–1864) — видный архитектор, руководивший реконструкцией и новой застройкой Мюнхена с 1815 г.
11
Аспазия (V в. до н. э.) — знаменитая афинская гетера, возлюбленная, а потом жена Перикла; славилась умом, — её почитали Сократ, Платон и Ксенофонт.
12
…в совах, сикофантах и Фринах. — Сова — эмблема мудрости, здесь подразумеваются, видимо, лжеученые мужи; сикофантами в Афинах назывались доносчики; Фрина — афинская гетера (IV в. до н. э.), здесь — синоним потаскухи.
13
…наш поэт… — Платен.
14
…один великий скульптор, но зато это «Лев». — Имеется в виду Лео фон Кленце (см. выше).
15
…великий оратор… — Игнац Рудгарт, в феврале 1828 г. выступал в баварском ландтаге с гневными речами по поводу акциза на солод: Гейне иронически сравнивает его со знаменитым древнегреческим оратором Демосфеном (384–322 гг. до н. э.), прославившимся своими филиппиками (обличительными выступлениями) против македонского царя Филиппа II, завоевателя Греции.
16
…фигуру, представшую перед нами. — Первый у Гейне сатирический портрет националиста Ганса Фердинанда Массмана (1797–1874), основателя немецкого гимнастического движения, сторонника возвращения к «исконным» народным традициям и простоте «честных патриархальных нравов». Массман с 1826 г. преподавал гимнастику в мюнхенском кадетском корпусе, с 1829 г. стал профессором германистики в Мюнхенском университете.
