Едва я услышала, что частному сыскному агентству г-на Лихогона требуется работник, сразу поняла, что такой шанс упускать нельзя. Признаться, думала, все будет проще. Ну, зайду, ну поговорю, ну, устроюсь… То, что собеседование может состоять из трех туров, мне и в голову не приходило. Ну что ж, хозяин — барин. Хотите, буду ваши глупые туры проходить. Хотя есть у меня такое подозрение, что на эту вакансию я одна претендую. Во-первых, не видела никаких конкурентов в приемной, во-вторых, я ж об объявлении про работу узнала еще до выхода газеты в свет (слава богу, в редакции сохранились связи еще со времен моей бурной молодости). Узнала и, нанеся дружественный визит редакции, незаметно изменила телефон работодателя в этом объявлении. Сообщение Лихогона по прежнему стояло в ряду со всякого рода маразматическими объявлениями, вроде: “Куплю гильотину для себя”. Или “В магазин требуется бухгалетр-материалист”, но теперь уже с неправильными координатами. Теперь желающие пусть звонят, сколько влезет. Все равно все, увы, не туда попадают. И вот, несмотря на полную мою монополию, все равно требуется проходить какие-то туры. Первый — заочный. Требовалось сдать всякие бумаги и документы и ждать, перезвонят ли тебе. Конечно, мне перезвонили. О том, какие бумаги могут покорить господина Лихогона, я узнала заранее. Второй тур — тест. Даже смешно делается! Столько шумихи вокруг обычного устройства на обычную работу. Тихая секретарша — поминутно вздыхающая о чем-то личном аккуратистка средних лет и внешних данных, — перепуганная всеми этими тестами не меньше меня, выдала вчера утром задания. “Босс сказал, что сдать их нужно не позднее сегодняшнего вечера. То есть, возможно, он и сам об этом забудет, но лучше все-таки уложиться в срок”, — зашептала она мне, искренне сопереживая. Еще бы не сопереживать. Ведь, если Лихогон не возьмет на работу меня, то, возможно, претендентов больше и не появится. А она, тихая секретарша, больше не в состоянии справляться с таким количеством обязанностей. В случае удачных результатов тестирования, я предполагала разделить с секретаршей тяжкое бремя бумажной волокиты и разбирательств с нервными клиентами. Тест я сдала уже в полшестого вечера. Подняв предварительно на уши половину города, разумеется. Нет, на классические проверки логики, вроде: “Карлик живет на пятом этаже. Почему каждый день он доезжает на лифте лишь до третьего, а оставшиеся два этажа идет пешком?” я отвечала сама. Причем, подумав и грамотно отсеяв массу подходящих ответов, вроде “для разминки ног” или “между третьим и четвертым этажом у него живет любовница”. И остановившись именно на том единственном, наиболее вероятном. То есть, конечно же, потому, что ввиду своего роста, карлик достает лишь до кнопки третьего этажа. С такими вопросиками я, слава богу, справляюсь пока самостоятельно (правда, ужасно этому удивляюсь и громогласно горжусь своей интеллектуальной победой). А вот со всем остальным… Массу хлопот доставила глупая загадка: “Если Он хочет посмотреть на звезды, то выходит ночью в сад и копает яму. Почему?” Обзвонив половину города, я уже и на саму себя, а не только на тех, кому звонила, производила впечатление умалишенной. Наконец, рискнула позвонить своему бывшему мужу, который за те тысячу лет, что мы были в разводе, настолько увлекся своей программистской работой, что просил беспокоить себя только в крайних случаях.
Привет. Извини, что беспокою, но мой случай действительно крайний, — радостно защебетала я, услышав знакомый голос и мигом позабыв о своей сдержанности.
Твой случай — медицинский, — с истинно программистской вежливостью сообщил мне бывший муж, — Мне уже звонили трое из наших общих знакомых. Ты, говорят, срочно нуждаешься в помощи. Хочешь узнать, почему кто-то там, в ответ на твоё приглашение прогуляться и посмотреть звезды, кричит, что прежде должен выкопать себе могилу. Ты уверена, что этот не слишком-то галантный “кто-то” заслуживает такого внимания?
Уверена! — твердо ответила я, — Только дело обстоит совсем по-другому. Понимаешь, я тут написала в одной жутко важной анкете, что увлекаюсь интеллектуальными играми. И теперь меня завалили странными загадками. А я, ты же знаешь, не слишком-то умею их решать…
Эх, — неодобрительно вздохнул бывший муж, — Ты как всегда маешься безответственностью. Горбатого могила исправит.
И тут меня осенило.
Что ты сейчас сказал? Повтори!
Не волнуйся так. Я не хотел тебя обидеть…
Ты — гений! — вместо того, чтоб успокоиться, завопила я, — Действительно — горбатый! Этот тип — горбатый, поэтому, чтобы посмотреть на звезды, ему нужно рыть яму и ложиться горбом в неё. Ура!!! Я всегда знала, что ты решишь все мои проблемы.
Особенно те, о сути которых не буду знать.
Временем на объяснения я не располагала.
Когда-нибудь потом расскажу. В любом случае спасибо и пока.
Бувай, — кажется, этот человек не удивлялся уже никаким моим странностям.
Таким образом, я записала ответы, на все предложенные в тесте вопросы. Тихая Секретарша засияла и тут же робко постучала в дверь кабинета шефа. Собеседование господин Лихогон назначил мне на сегодня. На десять утра.
Из квартиры я вышла в полной боевой готовности. Увы, добираться приходилось общественным транспортом. Я, конечно, умела водить машину, но личного автомобиля не имела. Этот факт злил меня необычайно, но поделать ничего было нельзя. Имей я авто, пришлось бы тут же продавать его, чтобы пустить вырученные средства на заботу о детях.
В сотый раз прокручивая в голове факты своей биографии, я пыталась полностью вжиться в выбранный образ. Да, чуть не забыла сообщить, звали меня по-прежнему Катерина. Для избежания лишней путаницы имя решили оставить настоящее. Ни с каким Георгием Собаневским, разумеется, я знакома не была. И о том, что именно он послал меня наниматься на работу к своему конкуренту — г-ну Лихогону, предпочитала не вспоминать. Обновленная Я шла совершать очередные шаги своей новой жизни.
Настолько всерьез работать шпионом раньше мне никогда не приходилось.
* * *
Как всегда, когда я из кожи вон лезла, дабы не опоздать, время вредничало и проносилось мимо меня с совершенно неприличной скоростью. С умеренным отвращением втиснувшись в переполненный троллейбус, я усилием воли помогала ускорению езды. “Ну, давай же, езжай быстрее, быстрее”, — мысленно я подталкивала этот неповоротливый транспорт. Упиралась всеми мыслями в забрызганный грязью бампер и толкала, что было силы. От моих усилий у троллейбуса, конечно же, отвалились рога. Я начинала нервничать.
“Все в порядке. Успокойся. Думай о чем-нибудь другом и все тут же обойдется. Водитель разберется с рогами, троллейбус приедет вовремя… Главное, не давай судьбе почувствовать твою заинтересованность в скорейшем прибытии”.
Для отвода глаз, я решила подумать над каннибальской информацией на борту нашего троллейбуса. “Лучшие мясные консервы!” — гласила рекламная надпись. Так как написано это было прямо под окном, сквозь которое просматривались взгромоздившиеся один на другого пассажиры, то реклама воспринималась вполне однозначно. Если бы у меня был выбор, я бы в такой троллейбус не села.
Впрочем, к подобным казусам все уже давно привыкли, наш город всегда отличался некой людоедской направленностью. Чего стоила одна табличка — “Кормление животных посетителями запрещено!” — красовавшаяся на вольерах в зоопарке. Это что же за посетители такие должны быть, чтобы кому-то пришло в голову кормить ими животных?
Благодаря резкому спаду моего внимания к своей персоне, троллейбус довольно быстро починился и подкатил к нужной остановке.
Слава Богу, вы, наконец, пришли, — сокрушенно косясь на часы, зашептала Тихая Секретарша, едва я переступила порог приемной, — Вы опоздали на четыре с половиной минуты. Не знаю даже, сможет ли шеф принять вас теперь.… У него такой жесткий характер. Ой, я хотела сказать — жесткий график…
Проводить со мной собеседование немедленно, потенциальный шеф отказался. Раз опоздала, значит должна подождать, пока его величество г-н Лихогон разберется с текущими делами. Это было уже совсем невежливо. Уж я-то знала, что ни у одного детектива в мире не существует никаких срочных дел в такую рань. По крайней мере, никаких дел, которые нельзя было бы немного отложить. Если эти дела тебе не навязывает Георгий, разумеется. Но, г-н Лихогон — сам себе Георгий. А значит, вполне мог устроить ради меня небольшой перерыв.
Раздосадованная, я ожидала в приемной.
Всякий раз, когда раздавался звонок, Тихая Секретарша сначала испуганно вздрагивала, потом неодобрительно косилась на голосящий телефон, шепча: “Боже, что опять могло случиться!”, и лишь после этого снимала трубку, с плохо скрываемой грустью сообщая:
Сыскное агентство господина Лихогона к вашим услугам.
