– Думаю, да. – Она поцеловала мать в щеку. – Увидимся через несколько дней.
– Веселись, дорогая, но будь осторожной.
Джози поняла намек: ее мать давала ей согласие на роман с Беном. Интересно, было ли дело в ее личной симпатии к нему или в том, что он сделал щедрый подарок школе?
Это не имеет значения. Главное, что Джози сможет хорошо провести время с потрясающим мужчиной. Ей определенно хватит ума не влюбиться в него.
С этой мыслью она направилась к Бену. Он пристально на нее смотрел. Она чувствовала исходящую от него сексуальную энергию.
Ему здесь не место. Это ярмарка для племени, а не для туристов, но его хорошо приняли. Возможно, все дело в его деньгах, и, когда он уедет, все будут шептаться о том, что Джози Уайт-Плум не смогла себе найти парня среди соплеменников и связалась с wasicu. Что, если когда Бен закончит делать подарки, все будут относиться к ней хуже?
Джози замедлила шаг.
Никто из соплеменников не смотрел на нее. Она приложила столько усилий, чтобы завоевать их уважение. Неужели она готова от этого отказаться ради чужака?
Вернув Дону барабанную палочку, Бен поднялся и пошел к ней. В каждом его шаге чувствовалась уверенность. Ему было безразлично, что о них будут говорить после того, как они уедут отсюда вместе.
Приблизившись к ней, он сказал:
– Немного еды, немного танцев, немного игры на барабане. Думаю, я увидел ярмарку.
Ее щеки вспыхнули.
– Поехали.
В ее квартиру? Чтобы заниматься сексом?
Она этого хочет? Ей следует это делать? Эти две вещи когда-нибудь совпадут?
Одно она знала наверняка: ей нужно поскорее отсюда убраться, чтобы избавиться от чувства неловкости.
Бен встретился с ней взглядом. Боясь, что может за его беспокойством увидеть жалость, Джози отвернулась и направилась к мотоциклу. К счастью, рядом с ним никого не было.
– Куда поедем? – спросил Бен.
Большинство мужчин не стали бы спрашивать.
Большинство мужчин просто отвезли бы ее в ближайший мотель и взяли бы то, что она обещала. Но Джози уже успела себе уяснить, что Бен не такой, как большинство мужчин.
Сейчас ей необходимо прояснить мысли. Есть только одно место, где она сможет это сделать.
Ярмарка оказалась не такой скучной, как предполагал Бен. Дон разрешил ему поиграть на самом большом барабане, который он когда-либо видел. Его угостили вкусным тако.
Настроение Джози поменялось. Когда он к ней вернулся, она стала держаться более отчужденно. Он хотел отвезти ее к себе или к ней домой и заняться с ней любовью, но решил подождать, пока она сама его об этом не попросит.
Джози захотела показать ему какое-то место. Они покинули ярмарку, но направлялись не в сторону города, а, напротив, все дальше от цивилизованного мира. Через двадцать минут они ехали по узкой тропинке, но благодаря сдвоенным шинам неровность грунта не создавала проблем. Слева от них был луг с выжженной травой, справа – сосновый лес, за которым возвышалась горная цепь.
Он прожил всю жизнь в Южной Дакоте, за исключением нескольких лет учебы в Калифорнии, но в этих краях никогда не бывал.
Джози похлопала его по плечу и велела ему остановиться.
– Где мы? – спросил Бен, заглушив мотор.
– У черта на куличках, – ответила она, сняв шлем. Ее голос был тихим. Даже глухим. Прежде чем он смог ответить, она скрылась за деревьями.
– Джози? – крикнул он, последовав за ней. Запах хвои был намного сильнее, чем запах освежителя воздуха, который Кэсс использовала в офисе. Тишину нарушали только шебетание птиц и шум ветра в ветвях деревьев. Для него, привыкшего к городскому шуму, эта тишина была оглушительной.
Где эта женщина, черт побери?
Наконец лес расступился, и Бен оказался на вершине утеса. Внизу в глубокой долине текла река. От первозданной красоты природы захватывало дух.
Джози сидела на огромном валуне, обхватив руками колени. Она выглядела сексуальной и в то же время невинной. Ее волосы были распущены. Несомненно, она уже много раз сидела на этом камне.
«Здесь ее место», – подумал Бен.
– Джози?
Она не шелохнулась, и он, вместо того чтобы снова попытаться с ней заговорить, поймал направление ее взгляда. Она смотрела на бескрайнюю равнину, простирающуюся за рекой.
– Это было любимое место моей бабушки, – наконец произнесла Джози. – Плато Великие Равнины. – Во время школьного учебного года она жила в Нью-Йорке, но летние каникулы проводила в резервации. Первым делом она приходила сюда, чтобы пообщаться с духами предков.
Что он мог на это сказать? Бен решил, что ему лучше промолчать.
– Я помню, как она сажала меня на лошадь и мы летали над равниной, – продолжила Джози с отсутствующим видом. – Это действительно было похоже на полет. Потом она сажала меня на этот камень и говорила: «Никогда не забывай, кто ты на самом деле, малышка Джози». – Джози грустно улыбнулась. – Она так меня называла.
– Похоже, она тебя любила.
Бен надеялся, что сказал правильную вещь. Обычно во время свиданий он больше действовал, чем говорил.
– Да. – Встав на камень, Джози потянулась, и Бен залюбовался ее стройной фигурой. – Бабушка принадлежала к двум мирам и любила их оба.
Прежде чем он успел спросить, что это означает, Джози повернулась к нему лицом и продолжила предаваться воспоминаниям:
– Она показала мне Метрополитен-музей и статую Свободы. Потом она тяжело заболела. У меня есть фотография… – Внезапно прервавшись, она снова уставилась на великолепную панораму перед ними. – Маме не удалось найти свое место в большом мире, – снова заговорила она после минутной паузы. – У нее была попытка, но она не любит о ней рассказывать. Она чувствовала себя лишней в том мире, поэтому навсегда вернулась в резервацию и вышла замуж за соплеменника.
«Должно быть, это был кто-то вроде Дона», – подумал Бен.
– Где твой отец? – спросил он.
– Он умер много лет назад, – ответила Джози сухим невыразительным тоном.
– Моя мама тоже умерла. – Хотя это произошло шестнадцать лет назад, Бен до сих пор чувствовал утрату.
– Мне жаль. – Глубоко вдохнув, Джози развела руки в стороны, словно хотела обнять ветер. – Я тоже пыталась построить свою жизнь в большом мире. Прилагала все усилия. Когда я там, я киваю, приветливо улыбаюсь и не обращаю внимания, когда люди смеются над моей фамилией. Когда я возвращаюсь домой, я тоже киваю, улыбаюсь и не обращаю внимания, когда мои соплеменники смеются над цветом моих волос, которым я обязана своему дедушке.
Люди над ней смеются? Бена охватил праведный гнев. Какое значение имеет ее фамилия и цвет волос? Ему было наплевать на ее происхождение. Он хотел защитить эту нежную добрую женщину от насмешек ограниченных людей. Они к ней несправедливы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
