— А мне — не жаль, — неожиданно для самой себя возразила я. — Не хотелось бы, чтоб мисс Дюмон оказалась преступницей. Мне показалось, что она хороший человек. Можете считать, Эллис, что это женская интуиция говорит.
Эллис наградил меня таким взглядом, что я не выдержала и отвернулась. Впрочем, и в темном оконном стекле отражение было достаточно четким, чтобы различить снисходительную укоризну на лице собеседника.
— Интуиция, значит, — ровно произнес детектив, так и не дождавшись от меня раскаяния. — Ну, предположим. Но все равно следует проверить эту версию. И тут у нас есть два варианта. Первый — написать этой Эстер Бонне от имени Управления спокойствия и попросить содействия в расследовании. Но, во-первых, Эстер Бонне — не аксонская подданная, она гражданка Марсовийской Республики, и потому в игру вступает бюрократическая машина. Дело в том, что такого рода официальные запросы обязательно должны проходить через марсовийскую гражданскую полицию. Порядок действий весьма сложный, — брезгливо поморщился Эллис. — Я бы даже сказал, неоправданно сложный. Запрос составляется по-аксонски и на марсо, заверяется двумя печатями и пересылается в марсовийскую полицию. Получив его, местные или составляют свое письмо, или выписывают приглашение нашему детективу на посещение страны и проведение следственных действий, или напрямую берут показания у свидетеля. Если послать письмо самой свидетельнице, но на бланке Управления спокойствия, это может вызвать скандал. Спросите у своего маркиза, он вам подробнее расскажет. Он вообще умеет объяснять весьма… доходчиво, — добавил Эллис досадливо и почему-то прикоснулся к своей щеке кончиками пальцев — и так же машинально отдернул их, будто случайно дотронулся до едва затянувшейся раны.
Я удивленно выгнула бровь, но детектив предпочел сделать вид, что не заметил намека:
— Второй вариант — это частное письмо от моего имени или, например, от вашего. Мы можем, не разглашая причины, попросить Эстер Бонне переслать нам копии последних писем. Но она опять-таки может нам отказать — письма-то личные, полученные от погибшего отца… К тому же кое в чем мисс Дюмон может и не лгать — вдруг Бонне действительно не любит чужаков? Кто захочет доверять посторонним семейные тайны? — Эллис пожал плечами, всем своим видом показывая, что он бы не доверил. — Есть еще и третий вариант. Рискованный и совершенно незаконный, правда, при определенной степени удачливости мы получим наиболее полный ответ в кратчайшие сроки.
— И что это за вариант? Учтите, я не хочу ввязываться в преступления, — предупредила я Эллиса, но тот лишь улыбнулся:
— Написать Эстер Бонне от лица мисс Дюмон. Но для этого нам понадобится во-первых, правдивая информация об отношениях между ними, во-вторых, письмо-образец, во-третьих, аферист, в совершенстве владеющий искусством подделки почерка… и, в-четвертых, много-много удачи.
Редкий случай — идея Эллиса мне не понравилась совершенно, от и до. Стоило только представить, что все вскроется, что графиню Эверсан-Валтер уличат в подделке писем…
— На мою помощь не рассчитывайте, пожалуйста, — сдержанно ответила я и отставила чашку, намекая на то, что разговор окончен. — Мой марсо, к сожалению, не слишком хорош, алманским я владею лучше. Сожалею.
— Да я и не рассчитывал, — белозубо улыбнулся Эллис и поднялся из-за стола. — У меня есть на примете человек, который может и письмецо раздобыть для образца, и набросать послание на марсо, не выбиваясь из стиля мисс Дюмон, и почерк чужой сымитировать.
— Поздравляю вас с удачным знакомством, — с облегчением откликнулась я. Неужели действительно повезло — мне не придется участвовать в сомнительной афере?
— Ну, этого человека знаете и вы, — Эллис обошел вокруг стола и похлопал меня по плечу. — Скажите, а Лайзо сейчас не в кофейне?
— Должен подъехать к часу ночи, чтобы отвезти меня домой, — машинально ответила я и ужаснулась: — Только не говорите, что ваш «человек» — это он и есть!
— Не скажу, — покладисто согласился Эллис. — А вы мне его на пару дней не одолжите? Очень нужно.
Отчего-то я рассердилась.
— Эллис, вы ведь говорили мне, что хотите уберечь Лайзо от кривой дорожки. И теперь подбиваете его на подделку писем?
— Исключительно в интересах следствия, — с видом создания небесного ответил детектив, опустив очи долу. — Воспринимайте это как жертву с нашей стороны, Виржиния. Все ради скорейшего раскрытия дела и освобождения из тюрьмы невиновного.
Эллис даже не пытался скрыть иронию. Я устало прикрыла глаза.
— Если кто-нибудь узнает, что водитель графини Эверсанской и Валтерской…
— Не узнает, — перебил меня детектив. — Я позабочусь о том, чтобы улик не осталось. Можете не беспокоиться. Да и к чему эти споры, объясните мне? Я не понимаю, зачем вы упираетесь. Вы же умная женщина… или больше женщина, чем умная? — вкрадчиво добавил он.
Я почувствовала, как к щекам у меня приливает кровь.
— На что вы намекаете?
— Конечно, на чувство собственности, присущее слабому полу, — коварно ответил Эллис. — На что же еще? — и, не позволив мне возразить, продолжил: — Я, наверное, поступаю нехорошо, когда лишаю вас водителя, которого сам же и порекомендовал. Но, поверьте, порой Лайзо просто незаменим. К тому же он один из немногих, кому я могу доверять.
— Ай-ай, как меня Эллис хвалит — видно, ему от меня что-то нужно, да поскорей, — раздался из темного коридора насмешливый голос. — Как я вернулся-то вовремя, а? А то б меня без меня сосватали… Доброй ночи, леди Виржиния, — добавил Лайзо уже нормально, не ерничая, и вошел наконец в зал. — Простите, что без стука. Я сказать хотел, что автомобиль подогнал к дверям.
— Уже? — удивилась я и посмотрела на часы.
Без четверти два. Кажется, разговор затянулся, а мы и не заметили… Получается, Лайзо прождал в машине почти час? Ох…
Мне стало стыдно. Самую малость.
— Мистер Маноле, Эллис утверждает, что вы владеете марсо, — громко спросила я, заглушая голос собственной совести. — Это так?
— Говорю и пишу, — пожал плечами Лайзо и сощурился.
— И насколько хорошо? — продолжала настаивать я.
— Настолько, чтоб сойти на приеме у баронета Слэджера за разорившегося марсовийского торговца тканями, якобы преподающего теперь марсо детям состоятельных людей в Аксонии, — ответил вместо него Эллис.
Лайзо смущенно почесал в затылке.
— Ну, это когда было… Год назад, не меньше. Я с тех пор говорил мало, наверняка акцент вылез. Если опять кого-нибудь изображать придется, мне сначала потренироваться надо. А что?
— Ничего. Говорить не придется — только писать, подделываясь под чужой почерк, — ответил Эллис и подошел к Лайзо и, вкрадчиво заглядывая в глаза, положил ему руку на плечо. — Ты же не откажешь в помощи старому другу?
— Нет, — усмехнулся Лайзо. — Только пусть этот друг сначала все расскажет в подробностях, а не кота в мешке мне торгует.
— Расскажу, не сомневайся, — заверил его Эллис и весело спросил: — Виржиния, а что это у вас с лицом? Вы недовольны чем-то?
— Всем довольна, — растерянно откликнулась я. Лайзо, откровенно предпочитающий полуграмотный трущобный говорок — и вдруг марсовийский торговец? Быть того не может… — Мистер Маноле, я не буду спрашивать, при каких обстоятельствах вы изображали выходца из Марсовии, но скажите одно: вас разоблачили?
Лайзо опять не успел ответить, Эллис опередил его:
— Какой разоблачили! — ответил детектив с изрядной толикой гордости. — Никто ничего не понял, даже когда у баронета пропали письма… э-э… Это не относится к делу, — быстро закончил он. — Словом, марсо Лайзо владеет в совершенстве.
— Удивительно, — только и смогла вытолкнуть я из себя, чувствуя, что опять краснею. На сей раз от стыда. Графиня знает иностранный язык хуже какого-то гипси?
— И не только, — откровенно хвастливо ответил Эллис. — Вообще-то Лайзо говорит на семи языках.
— На шести, — с неохотою поправил его гипси, отводя взгляд. — На древнероманском пишу только, ну да на нем никто не говорит. А вообще-то, говорить — дело нехитрое… Леди Виржиния, вам дурно?
— Мне прекрасно, — слабым голосом ответила я, тяжело опираясь на стол. Земля уходила из-под ног и в прямом, и в переносном смысле. Лайзо — полиглот? Он говорит на семи иностранных языках? Нет, леди Милдред, конечно, знала двенадцать, но я-то — только два! Святые небеса, какой позор… — Просто уже поздно. Наверное, мне не стоит постоянно засиживаться в кофейне… Мистер Маноле, но если вы… вы имеете… — я с трудом выпрямилась и приняла более-менее достойное положение — …имеете такое прекрасное образование, почему же обычно вы предпочитаете разговаривать…
— По-простому? — подсказал Лайзо, угадав мою мысль. — А как же иначе, леди Виржиния. Знанья знаньями, а родная речь — она с молоком впитывается. Как мать моя говорит, так и я. Да и вообще, говорок народный, он того… сочнее.
