— Ох, — произнесла Фоллз.
Робертс не мог придумать, что сказать в качестве приветствия, поэтому стоял молча, как идиот. Она привстала на цыпочки, взглянула поверх его плеча на сидевшего в машине Нельсона, поморщилась и сказала:
— Входи.
В доме было чисто убрано и пахло освежителем воздуха. Она указала рукой на кресло, а когда Робертс сел, предложила:
— Чай?
— Замечательно, — кивнул он.
Она ушла в кухню и через некоторое время вернулась с подносом, на котором стояли чайник, чашки и вазочка с печеньем. Пока Фоллз разливала чай, Робертс имел возможность внимательнее к ней присмотреться. Решил, что она выглядит хорошо, нет, просто отлично. Она заметила, что он ее разглядывает, и спросила:
— В чем дело?
— Думал, как хорошо ты выглядишь.
В глазах ее мелькнул гнев, и она резко сказала:
— Чего ты ждал? Слез? Истерики? Скажу тебе, что я со всеми этими соплями покончила. После Роузи я развалилась на части. Знаешь, что я тебе скажу? Я рада, что этот маньяк меня не убил. Но дай-ка я догадаюсь. Тебя послали, чтобы ты отговорил меня ходить на похороны. Не трать время, я пойду.
Робертс сделал глоток чая, сказал:
— Ладно.
Этим он ее удивил, она спросила:
— Значит, ты не собираешься спорить?
— Нет.
Он дал ей время переварить его ответ, потом сказал:
— Ты могла бы дать Нельсону шанс.
— Пошел он!
— Он тебе помог, когда ты к нему обратилась?
— Да.
— Тогда кончай с этой хренью. Он коп, так что кончай выпендриваться.
Она внимательно посмотрела на него, прикинула, как далеко можно с ним зайти, и, поняв, что уже на пределе, сказала:
— Я подумаю.
— Думай сколько хочешь, но я хочу, чтобы он пошел с тобой на похороны…
Робертс встал и сказал:
— Если захочешь со мной поговорить, ты знаешь, где меня найти.
— Наверное, спасибо.
Он протянул руку, коснулся ее плеча. Жест удивил их обоих. Робертс сказал:
— Такая жесткость идет только Бранту. Всем остальным по душе не придется.
На мгновение ее глаза затуманились, но она тут же взяла себя в руки, сказала:
— Хочешь помочь мне, в этом цель?
— Не знаю, в чем цель, и есть ли она вообще, но одной тебе не справиться.
— Ты же справляешься.
— Как это я справляюсь? Ты застала меня в супермаркете, где я шатался, как последний пьянчужка. Нет, эту чушь насчет одиночества не стоит переоценивать.
У Портера Нэша выдался еще один тяжелый день. Проверка множества разных наводок не дала никакого результата. Пресса заходилась в крике по поводу непрофессионализма полиции, а ведущие телевизионных программ издевались над их неудачами. В участке воцарилась гнетущая атмосфера. Когда Портер закруглился и направился к выходу, даже дежурный сержант с ним не попрощался. Плохой признак «Дежурка» была термометром для сотрудников участка. Как бы ни были плохи дела, дежурный сержант всегда находил какую-нибудь фразу, чтобы поднять дух. Но не сегодня. Брант стоял, облокотившись на свою машину, и курил. Спросил:
— Хочешь принять на грудь?
— Конечно, почему бы и нет.
Брант ехал в сторону стадиона Овал. Его манеру вести машину можно было назвать образцом контролируемой ярости. Портер спросил:
— Куда мы едем?
— Лорн-роуд, — ответил Брант. — Думаю, там пусто.
— Там есть паб?
— Твою мать, это жилой район. Я там живу.
— Мы едем к тебе домой?
Брант взглянул на него, усмехнулся, сказал:
— Да, только не выдумывай лишнего.
— Я просто удивился.
— У меня редко бывают гости, так что извиняй, что не прибрано. Я подумал: ты пустил меня в свою берлогу — вот я и отвечаю тем же. Есть хочешь? Рыба с картошкой?
— Нет, спасибо.
Когда они припарковались, Портер оглядел улицу. Ничего особенного там не происходило. Редкий островок покоя в бурном море. Портер спросил:
— Как тебя сюда занесло?
— Я надавил на хозяина, причем основательно.
Когда они подошли к входной двери, Портер оглянулся на машину, спросив:
— Она тут в безопасности?
И получил в ответ волчью улыбку со словами:
— Моя — да.
Гостиная была полна книг. В центре на столе была большая фотография чего-то, напоминающего причал. Брант сказал:
— Это Кладдах, в Голуэйе. Там кольца Кладда впервые появились.[45] Слышал?
Портер подошел ближе, различил лебедей на воде, заметил:
— Наверное, мирное место.
Брант фыркнул, сказал:
— Когда я там был последний раз, какой-то придурок отрубал головы лебедям. Уже нет мирных мест, больше нет. Хочешь покоя, носи с собой ствол. Садись, Портер.
Брант скрылся в кухне, вернулся с подносом, на котором стояли бутылка с прозрачным содержимым и два тяжелых стакана. Он поставил все на столик, сказал:
— Это потин, ирландский самогон.
— Он же незаконный?
— Очень на это надеюсь, — кивнул Брант.
Разлил самогон по стаканам, прибавил:
— Slainte.[46]
— О'кей.
Портер ожидал смертельного удара, подождал, ничего особенного не ощутил и сказал:
— Легко пьется.
— Подкрадывается незаметно, как и сама страна, — проговорил Брант. — Утром просыпаешься, выпиваешь стакан воды — и снова в стельку пьяный.
Он подошел к книжной полке, осторожно достал томик, посмотрел на него с благоговением и протянул Портеру:
— Это для начала.
Это было одно из старых пингвиновских[47] изданий в зелено-белой обложке, на которой Портер прочел:
Эд Макбейн,
«Ненавистник копов».
— Спасибо, я буду с ней осторожен, — сказал он вслух.
Брант воодушевился и продолжил:
— Издана в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, просто блеск. Если тебе понравится, у меня есть еще с полсотни книг Макбейна.
Портера испугала перспектива получить еще несколько таких же книг. И он сказал:
— Я лучше пойду. Ты насчет свадьбы не передумал?
— Я никогда не передумываю, — заявил Брант.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
_
У меня такое ощущение, что я веду битву, хотя войну даже не начинала.
Долли Партон
Рэднор Боуэн после встречи с Брантом был в жутком расстройстве. Он возлагал большие надежды на свою роль осведомителя, полагал, что это относительно безопасное занятие позволит хорошо заработать. Его колено все еще болело после хватки Бранта. И все надежды на приличную оплату пришлось забыть.
Рэднор, у которого хорошо работала интуиция, был уверен: делом об убийце копов стоит заняться. Тут пахнет серьезными деньгами. Он был так расстроен, что едва не раздумал идти на встречу с парнем, который рассказал ему о типе в спортзале, обещавшем «разделаться с полицией». На него парень еще навел Бранта, и Рэднор пошел только потому, что ему нечего было больше делать, к тому же он не хотел оставлять дело на полпути. Где-то здесь должна быть зацепка.
Мужика, владевшего спортзалом на паях с кем-то еще, звали Джимми. У него была лысина, которую он пытался спрятать, начесывая на нее оставшиеся волосы, и пивной живот. Рэднор полагал, что Джимми был скверной рекламой для своего бизнеса. Хотя вслух он этого никогда не говорил. Правило первое в «Инструкции для осведомителя» гласит: будь льстивым. Но Джимми, казалось, прочитал его мысли. Похлопав себя по животу, он сказал:
— Видишь, показатель благосостояния.
Да уж.
Они пошли в паб рядом со стадионом; дело было после ленча, когда почти все клиенты разошлись. В пабе было так тихо, что Рэднор и Джимми услышали донесшийся с улицы голос:
— «Биг Исью», купите «Биг Исью», помогите бездомным.
Джимми улыбнулся, сказал:
— Мне пинту светлого с прицепом.
Рэднор взял ему пиво и закуску, злясь из-за того, какие деньги дерут в баре, и проклиная себя за то, что, как дурак, во все это ввязался. Себе он взял полпинты шенди.[48] Джимми занялся едой, сказал:
— Так ты хочешь знать про этого полоумного, который едва не убил голубого парня?
Рэднор постарался не показывать своей заинтересованности, чтобы, не дай бог, речь не зашла также о деньгах. Джимми, энергично двигавший челюстями, сообщил:
— Я все рассказал легавому, который приходил.
Рэднор знал, кто это был, поэтому просто кивнул, и Джимми продолжил:
— Здоровый такой, зовут Брант. У того урода членство на год, а он еще хочет бесплатно спортивный костюм получить.
— Как звали того мужика, который избил голубого парня?
— Все в свое время, Рэднор. Куда ты так спешишь?
Ему пришлось еще полчаса терпеливо слушать о связанных с управлением спортзалом трудностях, пока Джимми наконец не смиловался, сказав:
— Барри Вайсс. Вот, я тут написал его адрес. С той поры я его не видел. И не очень-то и соскучился — у него явно не все дома. У меня от него мурашки по коже, по правде говоря. Постоянно улыбается, а я точно знаю, что ничего смешного не наблюдается. Наши женщины, члены клуба, постоянно на него жалуются.
