И за какое дело будет проливаться теперь эта кровь! За дело порядка, за торжество законности, за герцогов, короля неаполитанского, прочность Австрии, за святейшего отца! Со стороны Франции это будет дело бескорыстное, святое, вызываемое единственно рыцарскими ее чувствами (sentiments chevaleresques). Никто не упрекнет нас в честолюбии, а между тем за Франциею осветится право наблюдения за порядком в Европе и охранения законных правительств всех стран против мятежных подданных. Понятно, какой обширный горизонт (quel vaste horisont) открывается таким образом для политической мудрости нашего правительства!..
В видах блага человечества, желая оказать услугу моей прелестной родине (a ma belle patrie) и делу законного порядка в Европе, изложил я вам в беглом очерке мои идеи о роли, которую должна теперь принять Франция. Я оставил в стороне все военно-технические и дипломатические подробности, потому что это письмо есть не что иное, как введение в большой мемуар, над которым я теперь работаю и который скоро сообщу публике. Я поспешил изложить мои общие идеи, потому что время не терпит, быстрый ход событий требует и быстроты решений. Надеюсь, что важность моих соображений будет понята всеми, и желаю, чтобы они нашли искренний отголосок как у вас в России, так и во всей Европе, особенно же в моем отечестве, в сердце того, от кого зависит осуществить мои идеи. Да будет Франция, уже давшая миру столько великих и благородных толчков (tant d'initiatives grandes et generalises), и на этот раз руководительницею святого дела законности и порядка. Да совершится! (Ainsi soit-il!)
Станислав де Канард{135}
Париж, 8/20 декабря
Из цикла «Неаполитанские стихотворения»{136}
(написанные на австрийском языке Яковом Хамом и переведенные Конрадом Лилиеншвагером)
Неаполитанские дела занимают теперь первое место между всеми вопросами, увлекающими внимание Европы; можно даже сказать, что пред ними кажется ничтожным все остальное, исключая разве нового журнала, который собирается издавать г-жа Евгения Тур, и новой газеты, обещаемой «Русским вестником»{137}. Но понятия наши о неаполитанских событиях очень односторонне, потому что все наши сведения приходят от врагов старого порядка, которые, очевидно, стараются представлять дело в свою пользу. Вот почему нам показалось необходимым представить нашим читателям несколько неаполитанских стихотворений известного австрийского поэта Якова Хама, рисующих положение дел и настроение умов совершенно не так, как обыкновенные журнальные известия. Яков Хам – прежде всего поэт; он постоянно находится под влиянием минуты и, следовательно, чужд всяких политических предубеждений. Он то хвалит упорство короля неаполитанского в режиме его отца{138}, то превозносит его за конституцию, то ругает освободителей Италии, то предается неумеренному энтузиазму к ним, то в восторге от жестокой бомбардировки{139}, то в настроении нежных чувств… Во всех этих видимых противоречиях сказывается весьма сильно художественность его натуры и вместе с тем дается полное ручательство в его искренности. И так как литература вообще и поэзия в особенности служат выражением народной жизни, а Яков Хам – поэт австрийский, то в стихотворениях его мы можем видеть, в каком настроении находился народ австрийский в последний год и какими чувствами преисполнен он к династии Бурбонов. Не выводя никаких политических результатов из представляемых нами поэтических документов, мы не можем не обратить внимания читателей на их литературное значение: во всей современной итальянской литературе нет ничего, подходящего по благонамеренности к творениям австрийского поэта. В нынешнем году какой-то человек с итальянскою фамилиею сочинил оду на именины австрийского императора – так на это указывали с ужасом, как на нечто чудовищное! Из этого одного уже достаточно видно, как много стесняется художественность, когда разыгрываются народные страсти, и как много выигрывает она при отеческом режиме, подобном австрийскому. Надеемся, что любители литературы, даже несогласные с г. Яковом Хамом в большей части его тенденций, оправдают нас в помещении его стихотворений уже в силу того одного, что они блистательно разрешают одну из великих литературных проблем – о чистой художественности, – разрешением которой так ревностно занималась наша критика в последние годы{140}. Вместе с тем мы надеемся доставить читателям удовольствие и самыми звуками перевода, над которым так добросовестно потрудился г. Лилиеншвагер. Мы должны сказать откровенно: со времени патриотических творений Пушкина, Майкова и Хомякова{141} мы не читывали ничего столь громкого, как стихотворения г. Якова Хама в переводе Конрада Лилиеншвагера.
1
Надежды патриота
(При начале итальянских волнений)
Опять волнуются народы,И царства вновь потрясены.Во имя братства и свободыОпять мечи обнажены!Скатились тихо с горизонтаТри солнца чудной красоты;[9]{142}Честолюбивого ПьемонтаОсуществляются мечты!
Царит в Италии измена,И торжествует в ней порок:Тоскана, Парма и МоденаБезумно ринулись в поток;И силой вражьего восстаньяИз рук святейшего отцаОтъята бедная Романья —Стад папских лучшая овца!..{143}
Но против дьявольских усилийЕсть нам незыблемый оплот:То королевство Двух Сицилий,Бурбонам преданный народ.Воссев на праотческом троне,Как в небе солнца светлый диск,Там в Фердинандовой коронеСияет царственный Франциск.Не поддается он лукавымРечам политики чужойИ твердо правит по уставамОтцовской мудрости святой;Карать умеет недовольныхВ тиши полиции своейИ в бой нейдет за своевольныхПротив законных их властей…{144}
Вкруг трона вьется там гирляндаМужей испытанных, седых,Хранящих память ФердинандаВ сердцах признательных своих.К Франциску им открыты двери,Страною правит их совет,И вольнодумству ФиланджьериНет входа в царский кабинет!{145}И верим мы: Кавур с МацциниОбманут бедный их народ{146},И он придет, придет в кручине —Просить Францисковых щедрот;Министр полиции АйоссаУмов волненье укротитИ итальянского вопросаВсе затрудненья разрешит!..{147}
5
Плач и утешение{148}
(По поводу некоторых дипломатических советов неаполитанскому правительству){149}
Ужасной бурей безначалияС конца в конец потрясена,Томится бедная Италия,Во власть злодеев предана.
Повсюду слышны крики шумные —Народ изменой упоен…Свободы требуют безумныеИ рушат власти и закон!
И, к униженью человечества,Проник неблагородный страхВ самих блюстителей отечества,Держащих власть в своих руках.
Принципом странным невмешательстваПрикрыв бессилие свое,Европа спит, когда предательствоПожрать готовится ее;
И итальянские властители —Одни бегут из их держав,А те – становятся ровнителиБезумной черни мнимых прав!
Дают статуты либеральные,Страстям толпы бесстыдно льстят,И дни отечества печальныеПрезренной трусостью сквернят!..
Один средь общего волнения,Как некий рыцарь на скале,Стоит без страха, без сомненияКороль Франциск в своей земле…
Утешься, бедная Италия.Закон и правду возлюбя,Франциск не даст разлиться далееЗлу, охватившему тебя.
Оп понимает все опасностиЛьстить черни прихотям слепым;Ни конституции, ни гласностиНе даст он подданным своим!
Не переменит он юстицию,Не подарит ненужных льгот,Не обессилит он полицию —Свой нерушимейший оплот;
Не даст права свои священныеТолпе бессмысленной судитьИ своевольства дерзновенныеНе поколеблется казнить!
И знаю я – он не обманетсяВ благоразумии своем:Пьемонт падет, а он останетсяИталиянским королем!
26 июня 1860 года
6
Неисповедимость судеб{150}
(На обнародование неаполитанской конституции){151}
Не видать ни тучки в небе знойном…Солнце блещет, сушит и палитИ в теченьи царственно-спокойномНа поля засохшие глядит.
Все томится, все горит и вянет…Надо влаги жаждущей земле!..На работу пахарь завтра встанетС безотрадной думой на челе
И, взглянув на солнце и на небо,Не прельстится светлой их красой:Без дождя ему не будет хлеба,Он погибнет с бедною семьей!
И, томясь ужасной перспективой,Даст он волю жалобным речамИ пошлет упрек нетерпеливыйБезмятежно-ясным небесам…
Но давно уж в области эфирнойСобрались и ходят облака,Час настал, и над равниной мирнойПролилась обильная река.
Поднялись поникшие растенья,Освежился воздух и земля, —И глядят с слезою умиленьяЗемледельцы на свои поля.
А вверху по-прежнему спокойноНад землей простерт небесный свод,И, как прежде, весело и стройноВ ярком блеске солнышко плывет…
– —
Так сгорал Неаполь жаждой знойной,Так искал воды себе живой;А Франциск свершал свой путь спокойный,Разливая блеск свой над страной…
И народ сдержать сердечной болиНе умел и горько возроптал…Но давно готов был в вышней волеДля него целительный фиал!
Недоступен был Франциск народу;Но пришла законная пора —Даровал разумную свободуОн единым почерком пера…
Ожил край. Все встало в блеске новом…Правосудье царствует в судах;Всяк спокоен под домашним кровом,Всякий волен в мыслях и речах;
От шпионов кончилась опасность,В мрак архивов пролит новый свет,И в три дня уврачевала гласностьКрай больной, страдавший столько лет!
Рад народ!.. С молитвой благодарнойНовый воздух он впивает в грудь…А король, как прежде, лучезарный,Продолжает царственный свой путь!..
4 июля
№ 8
