Я уже почти направилась к Борису, когда Наташка удивилась присутствию Алены, на протяжении всего ее монолога стоявшей рядом со мной.
– Вот, напросилась с нами, – виновато пояснила я, пожав плечами. – Требует правдивого отчета о необходимости поездки. Первая придумала, как оправдать посадку самолета из Барнаула в международный аэропорт.
– А что тут думать? Вынужденная посадка. Командира лайнера за нарушение трудовой дисциплины сняли с международных авиарейсов. Перевели на местные. Так он по привычке все в Шереметьево лётает… Денька! Сидеть!
Собака, пытавшаяся распустить декоративную шнуровку на кармане «бермуд» дочери, моментально уселась мне на ногу. Вот только забыла раскрыть пасть. Алена по инерции рванулась ко мне вместе с «бермудами». Не выскакивать же из штанов. В итоге мы без дополнительной команды втроем улеглись у Наташкиных ног. Денька вскочила на лапы первая.
– Ирочка, ну зачем же такие крайности?! – донесся со стороны крыльца голос Бориса. – Не хватало еще у Натальи в ногах валяться! Вполне понятно, что ты в твоем положении одна не можешь ехать.
Барахтаясь на плотной подстилке из годами накопленной опавшей хвои и отбиваясь от Деньки, я мучилась вопросом о своем загадочном «положении». Наташка была занята операцией по спасению белых «бермуд» дочери от загрязнения. Рационализм подруги заставил ее в первую очередь поднять с земли Аленку.
Я ойкнула и вскочила – парочка ошалевших от страха муравьев, цапнувших меня за ногу, разлетелись в разные стороны.
Борис скатился с крыльца, моментально оказался рядом и бережно помог отряхнуться, уговаривая не расстраиваться. Наталья обязательно поедет со мной. Она уже и вещи почти собрала…
– Вещи я собрала в стирку! – В голосе подруги слышался скрежет металла. – И ехать никуда не намерена! Будем отдыхать семьей. Без всяких там рыбалок, компьютеров и…
Я опять ойкнула. Надо же, до чего болезненные укусы!
Борис встрепенулся:
– Но… ты же сама собиралась с Ирочкой? Мы вполне переживем твое временное отсутствие. Кстати, почему бы и Леше не поехать вместе с вами? Куда лучше отправиться на машине, нежели тащиться на автобусе, связанным расписанием. Да еще сломается по дороге!
Под сарафаном наметилось чье-то бестолковое ползание, и я ожесточенно затрясла подолом. Наглые муравьи гуляют по ногам, как по пешеходной зоне Арбата. Денька радостно подскочила ко мне и с целью оказания посильной помощи ухватила за край подола.
– Нельзя! Сидеть! – рявкнула Наташка.
Борис от неожиданности сел на бревнышко. Собака выплюнула сарафан, удивленно посмотрела на хозяйку, потом на хозяина и, тяжело вздохнув, улеглась. Муравьи ее не беспокоили.
– Хорошо, в этот раз я пойду тебе навстречу и поеду с Ирой. Но в следующий – ты просто обязан будешь мне уступить! Да! Димка терпеть не может мамочку этой дикорастущей девочки. Она чуть не женила своего брата на Ирке. Брат застрелился. Ир, не помнишь – до того или после того?
– А чего «того»-то? – пролепетала я, но Наташка уже отмахнулась:
– Не важно. Главное, не стоит напоминать Димке об этой истории. Ну что ж, будем собираться. Вот только прогуляю Деньку. Вы со мной? – Наталья решительно открыла калитку в лес. Не отвечая, мы с Аленкой последовали в указанном направлении. – Наконец-то ты хоть раз в жизни поговорила с Борисом правильно, – деловито заявила мне подруга, забыв очевидно, что все переговоры прошли без моего непосредственного участия. – Теперь разберемся с тобой, дорогая, – повернулась она к Аленке. – И на фига тебе тащиться в такую даль за неприятностями? Их можно вполне дождаться и дома. Можешь не протестовать! – сделала она предостерегающий жест, заметив попытку дочери возразить. – Именно от тебя мы как раз ничего не собираемся скрывать. Да! Все действительно выглядит немного не так. Но близко к правде. Вместо подруги у твоей мамочки объявился школьный друг. Я только одного не поняла, была ли эта первая любовь взаимной? – вопросительно покосилась она на меня. Дочь покосилась еще вопросительнее.
– Ну-у-у, честно говоря, это была не первая любовь, – призналась я. – Ею был пятидесятилетний конюх с усами, как у Буденного. Эти усы прямо сводили меня с ума. Хотя ума в пятилетнем возрасте не так уж много… Потом я влюбилась в какого-то моряка. Вернее, даже не в него, а в его форму. Только она в памяти и осталась. А содержание этой формы как-то быстро выветрилось из головы. Одноклассник был по счету третьим. И до сего момента не пойму, какие именно чувства к нему испытывала. Кажется, он мне нравился…
– Ты хочешь сказать, что если бы не папик, то вышла бы за него замуж? – ревниво спросила дочь. – И нас бы со Славкой не было?
– Ленусик, незачем обсуждать то, чего не случилось в жизни! – категорически заявила Наталья. – А случилось вот что: при неумышленном содействии твоей милой мамули и на ее глазах пристрелили человека. Ее, как соучастницу, доставили на разборку к старому школьному товарищу, только она его сразу не захотела узнавать. А он не постеснялся признать в ней Лебедеву Иринку и проявить отголоски былой любви. Твоя мать вела себя достойно. Могу подтвердить. Долго рассказывать, но меня туда тоже привезли. Только немного раньше, пока твоя мамаша, находясь в бегах за связь с киллером и причинение увечий сотрудникам школьного товарища в организованной зонтом аварии, набиралась сил для новых свершений, отдыхая у бомжа на фазенде. Наш отъезд с территории владений давнего друга ознаменовался немедленной гибелью его жены. Сам он теперь скрывается от следствия. За неимением более достойного кандидата именно школьного товарища решили обвинить и в убийстве своего сотрудника, и в убийстве собственной жены. Боюсь, что к этому есть весомые основания. А теперь скажи мне, милое дитя, могла ли возникнуть в этих условиях у твоей мамы ностальгия по третьей по счету первой любви? – Дочь растерянно молчала. Наташка не стала дожидаться ответа и доложила: – Не могла! Да разве есть кто-нибудь способный составить конкуренцию твоему отцу? Только ему об этом не говори. И вообще ничего не говори. Ревность – страшная разрушающая сила. Ваша дача по дощечкам разлетится. Котам-дармоедам негде будет отдыхать в весенне-летний период… В нашей клинике одна больная лежала, рассказывала. В ее деревне жили-были молодожены, правда не первой молодости – обоим под семьдесят, оба овдовевшие. Так они своих бывших супругов так не ревновали, как друг друга. Пожилой молодой муж ежедневно делал тщательный обыск хаты в поисках доказательств многочисленных измен новоиспеченной супруги. Успокаивался только от усталости либо от табуретки. Это когда молодайка за нее хваталась, как за главное доказательство супружеской верности. Но и сама хороша. Как-то дедок заявился домой с рыбалки ночью. В старых кедах, но без носков. Она и давай приветствовать его чем попало, под конец – тем же самым главным доказательством своей супружеской верности, то есть табуреткой. Пришлось деда в больницу отвозить. Страшно доволен был. «А все-таки ты меня любишь!» – прошамкал женушке перед расставанием. Его зубные протезы она потом неделю искала – в загоне у поросенка нашла. Они при разборке в чугунок с поросячьим довольствием угодили.
– А носки? Где дедуля носки оставил? – полюбопытствовала дочь.
– А их какая-то крупная рыбеха сожрала. Сначала один, потом второй. У деда червяки кончились, вот он на носки и перешел. На следующий день их сосед – тоже заядлый рыболов – принес. Поймал эту акулу…
– Хорошо. А при чем во всей рассказанной вами истории аэропорт Шереметьево?
– Абсолютно ни при чем. Он к рыбалке никакого отношения не имеет. Просто господин Суворов, он же школьный друг твоей безбашенной мамаши, срочно вызвал из Лондона свою дочь и попросил надежно спрятать ее у того самого бомжа в Касимове. Здесь у этого бездомного только фазенда, а постоянно он там зарегистрирован. Доверить эту операцию господин Суворов смог лишь Ирине Александровне. Во всех изуверился. Может, он и прав. Деталей-то мы не знаем.
Я моментально вспомнила цель нашего визита к подруге:
– Наталья, Димка собрался лично доставить нас в Шереметьево и проводить в Касимов.
– Замечательный муж и отец! Вот только на фига он нам там нужен?
– Так именно поэтому и едет! – торопливо пояснила я.
– А давайте уговорим Лешку – пусть прокатится до аэропорта и автовокзала. В любом случае не сболтнет лишнего, – внесла предложение Алена.
Лешик дал согласие на поездку только после того, как узнал, что Аленка едет тоже. Потом отказался, выяснив, что дальше она отправится с нами. Поторговавшись, сошлись на том, что обратную дорогу Лешику скрасит своей болтовней Вячеслав.
Славку уговорили еще быстрее, предложив в качестве альтернативы перекопать участок земли под весеннюю посадку китайской лапши. Спросонья он решил, что это новый сорт кабачков. Не утруждая себя лишними раздумьями, ребятам изложили краткую историю о бесхозной девочке из Барнаула.
