с собой, жил по заповедям Божиим, тому уготована вечная жизнь. А тому, кто о Боге никогда не думал…
Хозяин замолчал, потом добавил:
– Ох и жаль мне их. А ты, Агриппина, не бойся! Не знаешь, сколько всего хорошего Господь для тебя уготовил, как Он тебя любит! Почитаешь на балконе серо-зеленом, по лестнице поднимешься. Ох, красота там! Вот уж я порадуюсь! Только не уходи из-за больной ноги! Оставайся! Нога повредилась, чтобы ты там стояла, поняла?
Я быстро-быстро закивала. Конечно, сообразила: дедушка ненормальный. Серо-зеленый балкон? А Груня там читает? У нас дома лоджия, здание сделано из желтого кирпича. Жаль старика, по виду вроде бодрый, ходит быстро. А как послушаешь его речь, так понятно: пенсионер сошел с ума! Нога повредилась, чтобы я на ней стояла! Полный бред! Почему он один живет? Такому человеку необходим присмотр. Не успела последняя мысль промелькнуть в голове, как мне стало так жаль милого дедушку, что из глаз потекли слезы. А старичок тем временем начал говорить с Ксенией:
– Про себя все знаешь.
– Да, Отец Михаил, – подтвердила женщина, – я готова.
– Сколько ж ты болеешь? – продолжил хозяин дома.
– Девятый год пошел, – ответила моя соседка по палате и прибавила: – Завтра операция.
Отец Михаил глянул на меня:
– Поскучай тут пока, Агриппина!
Я осталась на месте, Ксения со старичком ушли, вернулись они минут через пятнадцать. И в ту же секунду из глубины дома долетел бой часов.
– Отец Михаил, мы поедем. А то еще забеспокоятся, начнут больных искать, – сказала Ксения.
– Подожди-ка, – попросил старичок и снова вышел из комнаты.
– Кто это? – очень тихо спросила я.
– Мой Духовный отец, – чуть слышно ответила Ксения, – за Агриппину молиться станет, теперь за тебя спокойна.
Тут в комнату вернулся дедушка, он принес два маленьких пакетика и протянул их нам.
– Вот, держите, – заулыбался он, – из Афона прислали, пояс Богородицы. И по браслетику со Святой Горы. Не унывать! Агриппина, Господь тебя любит. Много хорошего Он тебе уготовил. И жизнь земную долгую подарит, все успеешь. А балкон тот серо-зеленый… красота вокруг… Платок у тебя цветом розовый, сама прямо красавица, платье с голубой, красной полосой. Начинай непременно читать утром и вечером «Отче наш».
– А Псалтирь? – тихо произнесла Ксюша.
– Агриппине рано. Ей бы «Отче наш» выучить, – улыбнулся дедушка.
И тут мой язык заговорил сам по себе:
– Отче наш, иже еси на…
– Молодец, – похвалил гостью дедушка.
Я неожиданно для самой себя разоткровенничалась:
– Много лет назад бабушка меня возила на Рождество к Отцу Владимиру. Там все эти слова говорили. Вы сейчас про «Отче наш» сказали, и вдруг вспомнила!
– Детская память цепкая, – улыбнулся хозяин. – Ксения, какой у нас месяц и год на дворе?
– Май тысяча девятьсот девяносто восьмого года, – ответила Ксения.
– Вот и Слава Богу, – воскликнул дедуля, – в первых числах июня следующего, девяносто девятого, Бог даст, встретимся. Вот точную дату не назову, до десятого числа.
– Мы же не расстанемся потом никогда? – обрадовалась Ксюша.
– На все Божия воля, – улыбнулся старичок, – давай надеяться на встречу.
Потом он три раза перекрестил нас. Ксюша сложила ладони. Дедушка коснулся рук женщины, та поцеловала тыльную часть его кисти. А я совершенно неожиданно для себя поступила так же, как моя соседка по палате.
На затылок опустилась ладонь священника. В ту же секунду показалось, что в голову ударила молния. Вспыхнул ослепительно яркий свет, я ослепла, оглохла, онемела, с трудом удержалась на ногах. А когда все чувства вернулись, испытала невероятное удивление: мы с Ксюшей идем по дорожке от ворот больницы к корпусу.
– Как сюда попали? – ахнула я.
– На автобусе приехали, – тихо ответила Ксюша.
– Не помню, – прошептала я, – что со мной случилось?
– Все хорошо, – закивала спутница, – ты просто устала.
На следующий день Ксюшу увезли на операцию. Перед тем как сесть в кресло на колесиках, она обняла меня и произнесла:
– Если вдруг в уныние впадаешь, вспоминай всегда слова Отца Михаила: «Агриппина, Господь тебя любит. Много хорошего Он тебе уготовил». И Батюшка Грушеньке долгую жизнь предсказал. Поняла?
Я старательно закивала. Дедушка очень милый, глаза у него как у монаха из Почаевской Лавры, он определенно хотел поддержать больную, но моя жизнь сейчас в руках врачей. Отцу Михаилу спасибо, вот только от священника ничего не зависит.
Медсестра покатила кресло с Ксюшей по коридору, я пошла рядом. Девушка в «пижаме» затормозила у двери и строго предупредила:
– Дальше вам нельзя.
Ксюша схватила меня за руку:
– Грушенька, как выйдешь из больницы, сразу отправляйся в Храм! Непременно! Пообещай!
Пришлось закивать и бойко соврать:
– Конечно.
Церковь я посещать не собиралась. То, что Бога нет, давно всем понятно. Но Ксения сейчас нервничает, не следует волновать женщину перед сложной операцией.
– Ну все, – решительно произнесла медсестра и нажала на кнопку в стене, – хватит досвиданькиваться! Скоро встретитесь!
Большие двери открылись. Девушка начала вкатывать кресло в хирургическое отделение. Ксюша обернулась:
– Поклянись, что пойдешь в Храм!
И что оставалось делать?
Я подняла руку:
– Клянусь!
На следующий день на первую операцию увезли уже меня. Потом было второе оперативное вмешательство, третье… В свою палату я вернулась через пару недель, никого из прежних соседок там не застала. Ксению тоже не увидела и очень расстроилась, что не взяла у нее никакого контакта. Мобильные телефоны тогда были огромной и очень дорогой редкостью. Но домашние номера имелись почти у всех, а я не догадалась узнать у женщины ее координаты. И как теперь ее найти? Некоторое время Груня отчаянно ругала себя, а потом вдруг родился план. Чтобы его осуществить, следовало дождаться вечера.
Когда врачи ушли домой, а дежурный лекарь спрятался в ординаторской, я отправилась на пост и завела разговор с милой медсестрой:
– Лежу в сто седьмой палате…
– Хорошо вас знаю, – заулыбалась девушка.
– Там находилась еще Ксения, – продолжила я, – фамилию ее не знаю. Женщину оперировали за день до меня. И сейчас ее в отделении нет. Но мы не обменялись телефонами, думаю, нужные сведения есть у вас. Пожалуйста, подскажите отчество, фамилию больной. Если имеется номер телефона, то просто отлично. Коли нет, тогда адрес.
Медсестра встала:
– Попробую помочь, посидите на диване в холле.
Я устроилась около кадки с пальмой и уж в который раз начала радоваться тому, что попала в шестьдесят вторую онкобольницу. Все врачи и медсестры здесь очень хорошие специалисты, добрые люди.
Минут через пятнадцать медсестра вернулась и затараторила:
– Простите, сведений не сохранилось. Иногда документы теряются…
Чем дольше она объясняла, почему не способна выполнить просьбу, тем яснее я понимала, что произошло. И когда дежурная
