Еще один перекресток; со свистком, поднесенным к губам, стоит полицейский. Женщина за рулем не обращает на него никакого внимания. Не снижая скорости, она вклинивается между автобусом и двумя мотоциклистами, которые, испугавшись, вылетают колесами на тротуар и падают. Крики и звуковые сигналы неприятно режут слух. Автомобиль-убийца сворачивает направо. Они упорно следуют за ним, сильно сократив разделяющее их расстояние.
И снова они мчатся по пустынным улицам.
– Не волнуйтесь, – говорит Мэннеринг.
– Это вы мне советуете? – откликается женщина, делая ударение на "вы".
Она еще сильнее жмет на акселератор.
Поворот в узкую совершенно безлюдную улицу. И в этот момент "то-то блеснуло над задними фонарями уходящей машины – тут же раздался резкий удар по лобовому стеклу и по нему побежали многочисленные трещины, словно паук молниеносно свил здесь свою паутину.
– Вот что я имел в виду, – сказал Мэннеринг, отворачивая винты и поднимая лобовое стекло.
Женщина уже больше не улыбалась. Стиснув зубы, наклонившись немного вбок, она продолжала погоню, не снижая скорости, не сводя глаз с вызывающе горящих красных огней впереди.
Еще одна вспышка – и металлический удар по правому крылу автомашины: неудачный выстрел. Между ними и преследуемыми уже не больше тридцати ярдов. Те снова сворачивают за угол. Какой-то мужчина-прохожий прыгает на тротуар, спасая свою жизнь. Выворачивая руль из стороны в сторону, женщина гонит машину вперед.
Опять два выстрела. Пули прозвенели по крыше; женщина, казалось, уже привыкла к ним и не обращает на них никакого внимания.
Впереди, в конце улицы, показались две яркие фары движущегося автобуса. Преследуемая машина уже достигла поперечной улицы, свернула на нее, какой-то автомобиль чудом избежал столкновения.
– Тише, пожалуйста, – сказал Мэннеринг.
Женщина тоже увидела, что они приближаются к большой людной улице и снизила скорость, в то время как машина, которую они преследовали, на всем ходу врезалась в поток движущихся в обе стороны машин.
Раздался звук, похожий на взрыв. Его сменил более ров ный шум, сквозь который прорезался чей-то крик.
Женщина с резкими чертами лица, которые сейчас обозначились еще острее, остановила машину у тротуара.
– Поторопимся, – сказала она спокойно и, открыв дверцу, выскочила из машины и побежала к месту аварии.
Мэннеринг поспешил туда же. Когда он подошел, его спутница уже стояла среди толпы, моментально собравшейся вокруг маленького автомобиля, опрокинувшегося набок. На другой стороне улицы, уткнувшись радиатором в стену дома, стоял двухэтажный автобус. У его открытой двери топтался водитель, пассажиры выбирались из сало на. Уже прибыли несколько полицейских и пытались рас сеять толпу.
Мэннеринг вместе со своей новой знакомой протиснулись поближе к автомобилю, который они только что преследовали. Впереди они увидели водителя. Вернее, то, что от него осталось. Одна дверца была оторвана, сзади в салоне никого не было.
Женщина повернула голову к Мэннерингу и заключила:
– Один удрал.
– Можете одолжить мне вашу машину примерно на час? – быстро спросил Мэннеринг. – Я оставлю ее у того дома, на Ленгтон-сквер.
– Хорошо, – коротко ответила она.
– Скажите одному из полицейских, что об этом случае необходимо доложить инспектору Бристоу из Скотленд-Ярда. Запомнили? Бристоу из Скотленд-Ярда. Добавьте, что об этом просил Мэннеринг.
– Ладно, – сказала она с легкой улыбкой. – Будьте осторожны с машиной. Приглядите за ней... Вот ключи, мистер Мэннеринг.
– Я постараюсь приглядеть и за вами тоже, – сухо сказал он. – Спасибо.
Служанка миссис Кортни лежала на тротуаре, полностью накрытая одеялом. И это означало, что она мертва. Рядом стояли двое полицейских и небольшая толпа любопытных. Раздались сигналы санитарной машины.
Один из толпы заметил:
– Похоже, сбили неслучайно. А, констебль?
Полицейский достал блокнот.
– Можете сообщить, что тут произошло? Я слушаю вас...
Мэннеринг подошел к входу в знакомый дом. Дверь была закрыта, но не заперта. Никто не обратил на его приход никакого внимания, дом словно вымер. Однако свет на лестнице горел. Он прошел на второй этаж.
Когда он поднялся, дверь одной из комнат открылась. На пороге стояла Тельма Кортни. Она дотронулась до его руки, приглашая войти. Уже в комнате посмотрела ему прямо в глаза и тихо произнесла:
– Я видела все из окна. Ужасно... Но вы не должны ругать себя.
Он не ответил на ее участливый взгляд, а сказал:
– Возможно, это научит вас в будущем не подозревать во всем одного лишь Найджела. Согласны?
Она кивнула.
– Вы знали, что эта женщина следит за вами? – несколько раздраженно спросил Мэннеринг.
– Если бы знала, она бы у меня ни минуты не оставалась!
– Сколько времени она у вас?
– Несколько лет. Я полагала, она была достойна доверия.
– То же самое вы думаете об Эллингеме. У вас прямо хобби какое-то – доверять не тем людям! – Он снова говорил повышенным тоном.
– Вы начинаете раскрывать мне глаза... Но не будем раздражаться и ссориться из-за этого.
Голос у нее был совершенно спокойный.
– Она следила за вами, – повторил Мэннеринг, – и ей очень хотелось узнать, о чем мы говорили. Все было условлено заранее. О моем приходе знали – вы сами сказали об этом вашей служанке, она уведомила своих хозяев, или кто там они ей... И получила приказ: подслушивать, а если что – убежать. Обещали, что будут ее ждать и помогут... Очень заботливые люди... А что вы знаете об этой банде убийц?
– Я? Ничего.
– Сомневаюсь в этом. Сомневаюсь, сказали ли вы мне хоть одно слово правды за все время нашего знакомства.
– Скоро сами увидите.
– А вы вскоре поймете, что для вас же лучше говорить правду и действовать честно... Как вы убедились теперь, ненавистный вам Найджел не главная фигура во всей этой грязи и крови.
– Я никогда так не считала. – Она безмятежно улыбнулась, уселась поудобнее напротив Мэннеринга. – У Найджела нет тех качеств, которые способствуют превращению человека в плохого или в хорошего. Ом никакой... Я и раньше думала, что кто-то использует его в своих целях. И считаю так сейчас. Вы согласитесь со мной, когда у вас пройдет шок от случившегося. Ведь вы чувствуете себя виноватым, не правда ли?
– Да, если отвечаю за что-то, но дело идет не так. Потому что мое хобби... моя работа заключается как раз в том, чтобы все шло, как надо.
– Понимаю, – сказала она. В ее холодных глазах он прочел вдруг понимание и сочувствие. – Сожалею, что не узнала вас раньше, Джон Мэннеринг. Я слышала о вас много всего, но верила лишь одной десятой доле из сказанного. Раскаиваюсь в этом... Что вы намерены теперь делать?
– Многое. Для начала дать вам кое-какие инструкции. Которым вы не будете следовать.
– И все-таки попробуйте.
Она искренне рассмеялась.
– Хорошо, – сказал Мэннеринг. – Значит, вы не исключаете мысли, что Найджела кто-то шантажирует, заставляя делать то, что им нужно. Я так вас понял?
– Да.
– И если бы у него не было долгов, его вряд ли стали бы шантажировать. Верно?
– Да.
– Тогда заплатите его долги. Когда он освободится от них, то сможет заговорить. Пока же он вынужден лгать, чтобы покрыть и себя, и других... О боже, почему все все время лгут?! Как трудно жить в таком мире!.. Извините, это я так... Если вы поступите, как я предлагаю, то я, пожалуй, начну верить, что вы не против того, чтобы раскрыть это дело до конца, и сами не погрязли в нем по вашу прелестную шейку.
Она снова рассмеялась.
– Судя по всему, это почти комплимент с вашей стороны... Сколько он должен, он говорил вам?
– Между девятью и десятью тысячами фунтов.
– Вы знаете, где он сейчас?
– Да...
– Я вскоре вернусь, – сказала она и вышла из комнаты. В изяществе движений ей отказать было нельзя.
Он был рад побыть немного в одиночестве...
Она вернулась через несколько минут, протянула ему розовый листок. Это был чек на имя Найджела Кортни с передаточной надписью: "Наличными" – и подписью, сделанной бледно-синими чернилами. Подпись торопливо промокнули, хвостик на букве "и" был немного смазан.
Мэннеринг положил чек в бумажник.
– Вы удовлетворены? – спросила она.
– Да, вы доказали, что хотите моей помощи... В чем же она должна заключаться? Вам известно, что я имею дело с драгоценностями, это мой бизнес, и могу прямо сказать, как мало шансов вернуть их, если они действительно украдены. Нет смысла тратить ваши деньги и мое время... Поэтому скажите откровенно, чего вы от меня хотели, когда пришли вчера ко мне домой?
Она ответила:
– Мне нравятся ваша прямота и уверенность е себе... Я хотела, во-первых, выяснить, украл Найджел эти драгоценности или нет. Если да, то для себя или по чьему-то наущению... Это не вызывает у вас недоверия?
– Ну а во-вторых?
