Андрей. Послушай, милая.
Елена Владимировна. Андрюша, если тебе не трудно, обращайся по имени. А то, когда ты говоришь «милая», непонятно, кого из нас ты имеешь в виду.
Андрей. Перестань паясничать и выкладывай лучше, до чего вы тут обе договорились. Какое у вас ко мне серьёзное дело? (Закрывает глаза.)
Елена Владимировна. Вот это уже другой разговор. Видишь, Оксаночка, как мокрая тряпка подействовала. Давай, действительно, Андрюш, поговорим серьёзно. Детей у нас нет. Ты правильно Оксане сказал. Мы живём с тобой по инерции. Конечно, ты всё ещё заботишься обо мне, как о ребёнке, поскольку я болезненная, беспомощная и хрупкая… Но мы при этом с тобой два года даже не разговариваем.
Андрей (открывает глаза). Что за околесицу ты несёшь?
Елена Владимировна. Какой же ты забывчивый! Ты же Оксане говорил, что мы с тобой уже два года не разговариваем. Ну, вспомни. И перестань, наконец, хмуриться. Счастья нам с тобой, особенно после сегодняшнего дня, так и так не видать. А порознь надежда ещё есть. Тем более у тебя. Ты уже любим. Сильно любим. Уверяю тебя, что от меня ты такой любви уже никогда не дождёшься. Хоть каждый день в Крым звать будешь. Вот и надо скорее расставаться. Пока, во-первых, тебя ещё любят, а во-вторых, пока я не растеряла свой имидж.
Андрей. Чего не потеряла?
Елена Владимировна. Имидж.
Андрей. Что это?
Елена Владимировна. Понимаешь. Мне трудно тебе объяснить. Поскольку это то, что мужчина никогда не замечает в собственной жене, но от чего остальные мужчины. угорают.
Андрей. Что делают?
Елена Владимировна. Угорают. Как от нетленки.
Андрей. От какой дуры ты набралась этих отвратительных слов?
Пауза. Елена Владимировна смотрит на Оксану.
Оксана. Можно я водички попью? А то мне что-то нехорошо.
Андрей. Нехорошо, потому что пить меньше надо! Почти две бутылки вдвоём выпили. Безобразие!
Елена Владимировна. Андрюша, что-то я тебя не пойму. Ты что, не рад, что я тебя к Оксане отпускаю? Мы же тебе во всём навстречу пошли, а ты сидишь с таким недовольным видом. Ты что это, а?
Андрей молчит.
Андрюша, я тебя спрашиваю. Ты рад или не рад? Что ты молчишь? Ну ладно, со мной ты уже два года не разговариваешь. Но Оксане-то ты можешь выразить свою радость?
Оксана. Да, Андрюшенька, я тоже что-то тебя не пойму. Что ты такой хмурый? Мы же как лучше хотели.
Андрей молчит.
Елена Владимировна. Не обращай внимания, Оксана. Когда он так молчит, это значит, сил набирается, скоро кричать будет. Но пока не может сообразить, по какому поводу.
Андрей молчит.
Андрю-ю-ю-ша-а! Мы тебя спрашиваем… Ты рад или не рад?
Оксана. Да, Андрюшенька, мы тебя спрашиваем: ты рад или не рад?
Елена Владимировна. Ну, знаешь, это просто неприлично – не отвечать своей любимой девушке, которая тебя так сильно любит, что даже я не могу не восхищаться её любовью к тебе.
Андрей (вскакивает с кресла и кричит на жену). Ты-то, ты-то с чего уверена, что Оксана так сильно меня любит?
Елена Владимировна. Ну? Что я говорила? Закричал! Нашёл повод. Ей-богу, я могу по нему пособие писать! Как с ним обращаться.
Андрей. Перестань фиглярствовать!!!
Елена Владимировна (кричит на Андрея). А я и не фиглярствую! Я действительно уверена, что ты должен быть с Оксаной! Я тебе добра желаю. Потому что больше никто никогда тебя так любить не будет! Понимаешь?
Андрей (продолжает кричать). Это я понимаю! Но я не понимаю, почему ты так уверенно говоришь о её любви ко мне?
Елена Владимировна (спокойно и несколько недоумённо). Как почему? Потому что она за тебя хорошо платит.
Андрей. Что делает? А ну повтори, что ты сказала?
Елена Владимировна. Платит.
Андрей. Как – платит? Кому?
Елена Владимировна. Мне.
Андрей. Боже мой! В смысле – какой кошмар!
Оксана. Андрюша, не морщи лобик.
Елена Владимировна. Да, сколько раз тебе говорить, что это делает тебя значительно старше.
Андрей. Оксана, это правда?
Оксана. Да, ты сразу становишься старше.
Андрей. При чём тут «старше»? Я спрашиваю, это правда, что ты за меня… ей… это… Язык не поворачивается про себя такое сказать. Кажется, я сам от вас угораю!
Оксана. Ты не обижайся, Андрюш. Мы – современные люди. Елену Владимировну и ты, и я уважаем. Нельзя же её ни с чем оставлять. Это было бы подло. Скрывать от тебя мы с Еленой Владимировной тоже ничего не хотим. Потому что тебя тоже уважаем. И вообще! Хватит обманывать друг друга. Ты всегда говорил, что хочешь жить честно, но не знаешь, как это сделать, чтобы всем при этом было хорошо. Ну, я думала, думала и придумала. Для тебя сюрприз!
Андрей. Да уж – сюрприз! Там ещё ликёр есть?
Оксана. Сейчас принесу, что осталось. (Уходит на кухню.)
Елена Владимировна. Я не понимаю, Андрюша, что ты обижаешься? За тебя дают хорошие деньги. Радоваться надо!
Андрей. Не понял. Что значит – хорошие деньги?
Елена Владимировна. А что, двадцать тысяч, по-твоему, плохие деньги?
Андрей. Чего-чего? Ну, повтори, что ты сейчас сказала. Я не ослышался?
Елена Владимировна. Я сказала – двадцать тысяч.
Андрей. За меня?
Елена Владимировна. Да, за тебя.
Андрей. Тебе?
Елена Владимировна. Да, мне.
Андрей. За меня?!
Елена Владимировна. Да, за тебя.
Андрей. Тебе?!
Елена Владимировна. Да, мне.
Андрей. За меня?
Елена Владимировна. Да, за тебя. Если спросишь ещё раз, мне придётся ударить по тебе, как по испорченному телевизору.
Оксана (приносит остатки ликёра). На, Андрюш, выпей. Очень хороший ликёр! Больше нету…
Елена Владимировна. Да, выпей. Всё-таки у нас сегодня юбилей.
Андрей. Отстаньте от меня! Не хочу я уже никакого ликёра!
Оксана. Ты что, Андрюш, обиделся, что я за тебя мало даю? Но у меня больше нет.
Андрей. Я обиделся? Отвечай лучше, откуда ты возьмёшь эти двадцать тысяч?
Оксана. Ну, Андрюша, тебе не всё равно, где я возьму эти деньги? Главное, чтобы мы были вместе.
Андрей. Нет, я требую, чтобы ты сказала, где ты возьмёшь эти деньги. И кого ты собралась угробить ради того, чтобы мы были вместе?
Оксана. Никого я не собралась угробить. Просто я решила продать машину, квартиру с мебелью и посудой. Библиотеку отца только оставлю себе. Он просил. Я обещала. Словом, набирается ровно восемнадцать тысяч.
Андрей. Как восемнадцать?
Оксана. Так, восемнадцать.
Андрей. А где же ты возьмёшь ещё две тысячи?
Оксана. Я их хотела у тебя занять. Ты же всегда мне говорил, что если я буду нуждаться в деньгах, сказать тебе. Я никогда раньше не говорила. А сейчас говорю, что я нуждаюсь. В двух тысячах.
Андрей. Интересно, а где, по-твоему, я их возьму?
Елена Владимировна. А я тебе их одолжу.
Андрей. А ты их где возьмёшь?
Елена Владимировна. Из тех денег, что Оксана за тебя заплатит. Из первого взноса.
Андрей. Из какого первого взноса?
Елена Владимировна. Ну, это мы с ней так договорились. Это тебя не касается. Сначала она вносит половину суммы, а потом ежемесячно, как бы в рассрочку.
Андрей. Та-ак! Дожили! И это в день двадцатилетия! Ты ещё отрывной лист на меня заведи и приходи чинить по гарантии. Оксана!
Оксана. Я здесь, Андрюша.
Андрей. Я знаю, что ты здесь. Ответь мне, потому что мне уже просто интересно. Если у тебя набирается восемнадцать тысяч, почему ты предлагаешь моей жене двадцать?
Оксана. Я боялась, что она тебя за восемнадцать не уступит. Ты же сам говорил, что она хоть и хорошая, но просто так тебя ни за что не отпустит. Потому что болезненная, хрупкая и беспомощная. И потом… ты же не это.
Андрей. Что – не это?
Елена Владимировна. Ты что, сам не понимаешь? Нам с тобой сегодня двадцать лет. По тысяче за год. Как ежегодные премиальные на вредном производстве.
Андрей. Боже мой! До чего же я дожил!
Елена Владимировна. Я не понимаю, Андрюша, ты что, действительно не рад?
Оксана. Да, Андрюша, я как-то не ожидала, что ты не рад будешь.
Андрей (кричит). При чём тут рад или не рад? Вы что, сами не понимаете, как всё это нелепо и цинично со стороны выглядит? Алёна!
Елена Владимировна. Я здесь, Андрюша.
Андрей. Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что вы обе здесь. Алёна, в последний раз говорю, перестань валять дурака! Я не обращаюсь к Оксане, потому что ей если что-то вступит в голову, то уже ни за что не отпустит. Но ты-то? Ты-то умный человек.
