В марте 1941 г. генерал армии Жуков направил в округа директивы с разъяснением порядка разработки и обеспечения плана мобилизации. Срок отработки планов на местах он установил до 1 мая, а затем перенес на 20 июля. Одновременно Жуков вместе со своим заместителем генералом Соколовским представил мобплан председателю Комитета обороны при СНК СССР маршалу Ворошилову. Время шло, а решения не принимались, и тогда Жуков в апреле был вынужден доложить лично Сталину об отсутствии промышленного мобилизационного плана. Проект плана было поручено рассмотреть заместителю председателя СНК СССР Н. А. Вознесенскому, группе руководителей наркоматов и Госплана, но время все равно оказалось упущенным.
8 марта Совнарком СССР принял постановление о призыве на большие учебные сборы 903 806 человек. Одновременно было принято постановление, которое касалось функций Генштаба Красной армии. На его основе нарком обороны маршал Тимошенко 15 марта подписал приказ № 0113, согласно которому на заместителя наркома обороны, начальника Генерального штаба, кроме руководства деятельностью управления Генштаба, возлагалось руководство вопросами снабжения горючим, организации связи, противовоздушной обороны страны и Академией Генерального штаба. В его непосредственном подчинении находились Генштаб Красной армии, Управления снабжения горючим и связи, Главное управление противовоздушной обороны Красной армии и Академия Генерального штаба[37]. В результате Генштаб утратил часть своих функций и стал на один уровень с другими органами высшего военного управления.
Недооценка роли Генштаба, частые изменения в его организации не могли не отразиться на подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии. Г. К. Жуков в своих мемуарах отмечал: «Ни мои предшественники, ни я не имели случая с исчерпывающей полнотой доложить И. В. Сталину о состоянии обороны страны, о наших военных возможностях и о возможностях нашего потенциального врага. И. В. Сталин лишь изредка и кратко выслушивал наркома или начальника Генерального штаба. Не скрою, нам тогда казалось, что в делах войны, обороны И. В. Сталин знает не меньше, а больше нас, разбирается глубже и видит дальше. Когда же пришлось столкнуться с трудностями войны, мы поняли, что наше мнение по поводу чрезвычайной осведомленности и полководческих качеств И. В. Сталина было ошибочным» [38]. И далее Георгий Константинович добавляет: «Как начальник Генерального штаба, принявший этот пост 1 февраля 1941 года, я ни разу не был информирован И. В. Сталиным о той разведывательной информации, которую он получал лично»[39].
Советская разведка располагала определенной, но не всей, информацией о подготовке к нападению на СССР. Противник умело скрывал свои приготовления к операции по плану «Барбаросса». По указанию Гитлера генерал-фельдмаршал Кейтель 15 февраля подписал специальную «Директиву по дезинформации противника». Отдел разведки и контрразведки Генштаба Верховного главнокомандования разработал и осуществил многочисленные акции по распространению ложных слухов и сведений. Перемещение войск на восток подавалось «в свете величайшего в истории дезинформационного маневра с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию». Были напечатаны в массовом количестве топографические материалы по Англии. К войскам прикомандировывались переводчики английского языка, подготавливалось «оцепление» некоторых районов на побережье проливов Ла-Манш, Па-де-Кале и в Норвегии. Одновременно распространялись сведения о мнимом авиадесантном корпусе, на побережье устанавливались ложные ракетные батареи. Войскам сообщались сведения в двух вариантах: первый — они идут на отдых перед вторжением в Англию, второй — немецкие соединения будут пропущены через советскую территорию для выступления против Индии. Чтобы подкрепить версию о высадке десанта в Англию, были разработаны специальные операции под кодовыми названиями «Акула» и «Гарпун». Пропаганда целиком обрушилась на Англию и прекратила свои обычные выпады против Советского Союза.
Несмотря на эти меры, в Москву поступали сведения, свидетельствовавшие о подготовке Германии к войне против СССР. В марте 1941 г. советский военный атташе в Белграде сообщал, что Германия отказалась от атаки английских островов и ближайшей задачей поставлен «захват Украины и Баку, которая должна осуществиться в апреле-мае текущего года»[40].
К 11 марта генерал Василевский по указанию начальника Генштаба доработал план стратегического развертывания Вооруженных Сил на Западе и Востоке[41]. Что же нового было в него внесено по сравнению с предыдущим вариантом? Во-первых, считалось, что Германия имела развернутыми значительно больше дивизий — 260, в том числе 20 танковых и 15 моторизованных. Во-вторых, была уточнена численность сил, которые Германия вместе с Финляндией, Румынией и Венгрией могла развернуть на западных границах СССР — 268 дивизий, 20 050 орудий, 10 810 танков и 11 600 самолетов. В-третьих, корректировке подверглось количество сил, которые могла выставить на Востоке Япония вместе с Маньчжоу-Го — до 60 пехотных и одна кавалерийская дивизии, 27 смешанных и 6 кавалерийских бригад, 850 тяжелых орудий, Численность танков и самолетов оставалась прежней. В-четвертых, предусматривалось на Западе и финском фронте значительно больше сил Красной армии — 171 стрелковую, 27 мотострелковых, 54 танковых и 7 кавалерийских дивизий, 2 отдельные стрелковые бригады, 253 авиационных полка. В остальном же были высказаны уже устоявшиеся предположения о возможности развертывания главных сил Германии на юго-востоке от Седлеца до Венгрии с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину. Вспомогательный удар, как и прежде, ожидался на севере из Восточной Пруссии на Двинск и Ригу. Не исключались также концентрические удары противника со стороны Сувалки и Бреста на Волковысск, Барановичи.
А. М. Василевский, оценивая впоследствии план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР, отмечал, что он предусматривал начало военных действий с отражения ударов нападающего врага. При этом развернутся крупные воздушные сражения, в ходе которых противник будет преследовать цель обезвредить советские аэродромы, ослабить войсковые, и особенно танковые, группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанести ущерб железнодорожным станциям и прифронтовым крупным городам. В свою очередь, командование Красной армии предусматривало силами всей авиации сорвать попытки врага завоевать господство в воздухе и нанести по нему решительные удары с воздуха. Одновременно ожидалось нападение на границы СССР наземных войск с крупными танковыми группировками, во время которого стрелковые войска и укрепленные районы приграничных военных округов совместно с пограничными войсками должны были сдержать первый натиск. Механизированным корпусам, опирающимся на противотанковые рубежи, предстояло своими контрударами вместе со стрелковыми войсками ликвидировать вклинившиеся в оборону группировки врага и создать благоприятную обстановку для перехода войск Красной армии в решительное наступление. К началу вражеского наступления предусматривался выход на территорию приграничных округов войск, подаваемых из глубины СССР. Предполагалось также, что войска Красной армии вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно.
20 марта начальник Главного разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил И. В. Сталину доклад, в котором излагались варианты возможных направлений ударов войск вермахта при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они отражали наметки действий по плану «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана. Однако выводы Голикова по существу обесценивали значение приведенных в докладе сведений и вводили Сталина в заблуждение:
«1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки»[42].
8 апреля Генеральный штаб направил командующим войсками Западного и Киевского особых военных округов распоряжение, в котором обязывал провести ряд мероприятий по созданию новых и использованию старых укрепрайонов, в том числе сформировать кадры управлений укрепрайонами. Вскоре в приграничные округа поступила еще одна директива, предписывающая «все имеющееся в округе вооружение для укрепленных районов срочно смонтировать в боевые сооружения и последние привести в боевую готовность», а при отсутствии специального вооружения «установить временно (с простой заделкой) в амбразурные проемы и короба пулеметы на полевых станках и, где возможно, орудия»[43].
