– Вы всерьез так полагаете?
– Да, – с достоинством ответил художник, – никому не дано право отнимать у живого существа жизнь.
– Тараканов на кухне кормите и не травите?
Корчагин хмыкнул.
– Туше.[1] Тараканов терпеть не могу, но бабочки! Такие красивые и беззащитные.
Я вздохнула и выпалила:
– Жанна тоже была красивой и беззащитной. За что вы ее так?
Андрей резко повернулся:
– Я?! Это я, по-вашему, убил Жанку? Да зачем?
– Никита пригрозил вам, что расскажет Валерии о вашем романе, покажет фото, потребовал денег, вы дали!
– А потом убил? Ну не глупо ли. Подумайте сами, какой смысл мне травить Жанку? Фото-то на руках у Никитки. Уж скорей его убрать надо!
Я в растерянности уставилась на гигантское гипсовое ухо. А и правда, зачем ему убивать несчастную? Но другой версии все равно нет, придется педалировать эту.
– Наверное, вы очень не хотели, чтобы до Валерии дошли слухи о романе с Малышевой.
– Роман! – фыркнул Андрей. – Это называется перепихон. Имейте в виду, я с этой, с позволения сказать, дамой всего две недели дело имел! Она ко мне в постель полезла, и чего, думаю, отказываться, если в руки падает. А уж наглая! То ей купи, это подари… Пару раз потрахалась и считает, будто ей по гроб жизни обязаны!
– Все равно, наверное, ваша жена могла устроить скандал, – не успокаивалась я. – Сами говорили, что живете на деньги тестя. Прибежит Валерия со слезами на глазах к папеньке, он вас и прогонит!
Андрей секунду смотрел в сторону, потом процедил:
– Ваши домыслы абсурдны. Впрочем, если обвинение строится лишь на догадках о ревности Леры, я могу легко опровергнуть все.
– И каким образом?
Андрей взял телефон.
– Софья Андреевна? Корчагин беспокоит. Тут у нас одна неприятность произошла, в общем, к вам сейчас спустится женщина, сотрудница правоохранительных органов, расскажите ей все о Лере. А то меня обвиняют в убийстве одной девушки, якобы я боялся, что жена узнает о моей любовнице.
Швырнув трубку, он велел:
– Спускайтесь на второй этаж, квартира находится под моей мастерской. Там живет госпожа Мелкумян, доктор наук, профессор, крупнейший гинеколог. Если после разговора с ней останутся вопросы – можете подняться, если все станет ясно – прошу отправляться восвояси.
Он даже не пошел провожать меня к двери. В полном одиночестве я натянула куртку и спустилась на один этаж вниз. Дверь нужной квартиры была нараспашку, внутри виднелась красиво отделанная прихожая.
– Можно? – крикнула я.
– Да-да, – отозвался бодрый голос, и в коридор выскочила полная, как большинство армянок, женщина. Софья Андреевна резким движением откинула со лба иссиня-черную прядь кудрявых волос и требовательно заявила: – Ну-ка быстро рассказывайте, в чем вы обвиняете бедного Андрюшеньку, имейте в виду, я была ближайшей подругой его покойной матери и знаю мальчика с первых дней! Он не способен на дурные поступки!
От пожилой женщины исходила такая волна энергии, что показалось, будто невидимая рука толкает меня в грудь.
– Прямо на пороге объяснять?
– Идите в кабинет, – приказала профессор и понесла крупное тело в комнату.
Полнота не мешала ей быстро и ловко двигаться.
Очевидно, для того, чтобы увеличить площадь мастерской, Корчагин снес стены, потому что у Мелкумян оказалось две комнаты. Мы пробежали мимо закрытой двери и влетели в квадратное помещение, сплошь заставленное книжными полками. Софья Андреевна села на диван, указала мне на кресло и громко потребовала:
– Начинайте!
Секунду поколебавшись, я рассказала о смерти Жанны.
– Чушь! – воскликнула гинеколог. – Андрей не мог отравить несчастную! Нонсенс! Мальчик не способен на преступление.
– Это эмоции, – спокойно пояснила я, старательно изображая из себя следователя. – Жанна была любовницей Корчагина, и он не хотел, чтобы о связи узнала жена.
Софья Андреевна уставилась на меня глазами цвета спелого чернослива и сказала:
– Слушайте внимательно. Лера в курсе всех любовных приключений Андрея, более того, они вместе обсуждают, с кем ему спать.
– Как? – оторопела я. – Что за дикость?
Мелкумян покачала головой:
– Нет, это необходимость, условие их брака.
– Да объясните наконец суть дела!
Софья Андреевна нахмурилась:
– Вообще, когда требуется нарушить врачебную тайну, обычно приносят специальную бумагу, запрос. Но раз Андрюша сам попросил…
Пять лет тому назад у Леры обнаружили кисту яичника. Пустяковая операция, отработанная и давно поставленная на поток, в ее случае дала осложнение. Если опустить все не слишком понятные медицинские термины, суть такова – Валерии удалили все, что можно, полностью поставив крест на ее мечтах о ребенке. Андрей вел себя изумительно. Софья Андреевна просто восторгалась им. Многие мужья в подобных случаях бросают жен, мотивируя свое поведение просто – женщина без матки и яичников уже не женщина. Корчагин же упорно делал вид, что ничего страшного не произошло, и таскал Лере в больницу охапками цветы и сумками фрукты. Но после выздоровления половая жизнь стала для нее тяжелой обязанностью. Никакого удовольствия в постели она не получала, избегая мужа под всеми благовидными предлогами: голова болит, устала, грипп начинается, спать хочется… Естественно, Андрею такое положение вещей не нравилось, и в семье начались скандалы.
Софья Андреевна, которая после смерти матери художника считала себя обязанной приглядывать за «молодыми», не выдержала и как-то раз зазвала их к себе домой и объяснила: ситуация, в которую они попали, не уникальна. Некоторым семейным парам приходится пройти через подобное испытание.
– У вас только два пути, – втолковывала она супругам. – Либо расходитесь, чтобы не мучить друг друга, либо становитесь друзьями.
Разводиться Корчагины не желали. Лера устраивала Андрея полностью – интересная, молодая, интеллигентная, отличная хозяйка да к тому же дочь богатого и щедрого человека. Был только один изъян – ее нежелание заниматься сексом. Впрочем, Лера тоже ценила Андрюшу – не пьет, не курит, каждую копейку тащит в дом, внимателен, аккуратен, не зануден и весьма неприхотлив в быту. Ее не устраивало только одно – его желание заниматься сексом. Оба хотели найти выход из этой ситуации. И супруги нашли решение.
Лерочка разрешила Андрюше иметь любовниц. Более того, они превратили все в забаву, приятную игру для двоих. Будущую даму сердца они подбирали вместе, обсуждая мельчайшие детали. Потом муж рассказывал жене, хороша ли оказалась любовница в постели. Он даже приобрел «шпионскую» видеокамеру и установил ее у себя в мастерской, где и проходили все свидания. Затем они с Лерой вместе просматривали сделанную запись. По договоренности с женой, Корчагин поддерживал отношения с каждой любовницей не больше трех недель. «Необработанного» материала хватало – журналистки, критикессы, натурщицы, просто обожательницы из околохудожественных кругов… Словом, непаханое поле… Лерочке же страшно нравилось конфузить женщин, получавших отставку. Она испытывала истинное удовольствие, приглашая любовниц мужа на чай. В течение вечера Валерия роняла фразы, заставлявшие несчастных баб дергаться, например:
– Андрей говорил, у тебя грудь такой совершенной формы, просто просится на полотно. Жаль, только шрам портит дело. У тебя же есть такой небольшой шрамик в виде звездочек?
Дамы терялись, не зная, что ответить. Довольная Валерия как ни в чем не бывало преспокойненько вкушала тортик. Бегающие глаза женщин, их внезапно покрасневшие лица и спешный уход доставляли ей истинное наслаждение. Словом, убивать Жанну не было никакого смысла, Лера великолепно знала, что к чему.
Глубоко разочарованная, я двигалась к метро. Еще один подозреваемый отпал. Но драгоценную мадам Корчагину все же придется побеспокоить. То, что она знала о шашнях муженька, еще не означает, что Лера с любовью относилась к своим заместительницам. Как раз наоборот, небось ненавидела их до зубовного скрежета и не удержалась, подсыпала в ликер отраву.
В метро было тепло, даже душно. Я расстегнула куртку, привалилась к двери и закрыла глаза. Тело покачивалось в такт движению поезда. Еще нужно побеседовать с этим Леней, любителем травить бабочек цианистым калием.
Зайдя по дороге в пару магазинов, я набрала штук десять угрожающе шуршащих пакетов и побежала к дому. И только когда я втащила поклажу в прихожую, в голову пришла мысль: а зачем Андрей дал Никите десять тысяч? Почему просто не выгнал его за дверь?
Глава 10
Не знаю, как у других людей, но у меня, стоит только войти в дом, из головы разом вылетают все дельные мысли. Домашние просто не дают подумать ни о чем, кроме как о семейных делах. Вот и сегодня Лиза, Кирюша и Ирина налетели на меня, словно лисы на куриные яйца.
– Нога болит, – ныл Кирюшка.
