стараюсь делать так, чтобы ты меньше нервничала.
— Было славно, когда я ничего не знала, да? Никто не капал на мозг!
В этот момент мне кажется смешным решение побороться за папочку, то самое решение, которое я озвучила нашей Евочке, вслух.
Будто для себя тоже сделала заметку, что это не просто мысль, а намерение!
— Нет. Не славно. Я не был спокоен. Ни одной минуты. Всегда жил в ожидании — вдруг вскроется?
— Я просто не знаю, что сказать.
— Просто езжай к отцу с матерью, посиди у них, я за тобой заеду.
— Нет, не стоит. Иди. Тебя… сын… ждет!
Я с трудом произношу это слово, меня от него словно корежит!
Наизнанку выворачивает.
Где-то внутри тренькает едва слышно возмущение: дурочка, что же ты сама мужчину своими руками толкаешь… к ней?
Но эта мысль мелькает слишком быстро и тонет под толщей других мыслей. Как можно бороться за того, кто сам каждый раз делает выбор не в нашу пользу и откровенно рад, что больше не нужно скрываться со своим сыном.
— Соня. Не гони, а? Не порть наши отношения.
— Не портить? Хорошо, давай не портить. Давай… — с отчаянием смотрю в сторону машины мужа.
Семейная… такая… удобная! На целых две семьи хватит.
Рядом с машиной стоит свекр и о чем-то говорит
Я люблю своего мужа, люблю, но сейчас словно задыхаюсь и меня люто трясет.
— Давай сделаем тест на отцовство.
— Зачем? — удивляется Демид. — Слова Лены я уже проверял.
— Теперь и я хочу убедиться.
— Соня, — Демид обхватывает меня за плечи, обнимает. — Не дури, любимая. Просто поезжай с моим отцом, я скоро буду, и мы чудесно проведем время вместе. Просто отвезу Макса, заедем в аптеку, и я сразу же к тебе. Клянусь!
Все так просто? Хорошо же он устроился.
С дочкой поиграть успевает, к сыну заехать.
А ведь он задвигает меня на вторую роль. Собирается сначала заняться Леной и Максом, и только потом — мной.
Меня, Еву… К родителям сплавил, а сам…
Горечь становится невыносимой.
Еще и свекор взял на руки Макса нянчится с ним.
Все как с ума посходили с этим Максом!
Чувствую себя лишней, и бежать… некуда. Совершенно. Остро ощущаю свою зависимость… Так дальше продолжаться не может. Кстати вспоминаю слова отца…
Может быть, у него попросить помощи?
* * *
Расходимся в разные стороны. Демид целует меня на прощание, довольно глубоко целует. И будь я стервой, обязательно бы горячо ответила на этот поцелуй, как… засосала бы его! Но я лишь спешу уйти поскорее, противно что-то доказывать тем, кто этого недостоин.
Первым уезжает Макс. Потом свекор проворно подходит к машине.
— Есть пакетик? — протягивает соску. — Макс выронил. Вся в слюнях, до самой цепочки. Еще успеем в лабораторию.
* * *
Мы, действительно успели в лабораторию. Сдали соску со слюнями Макса, у меня в кошельке с собой всегда прядка волос Евы.
Остается только дождаться результата, и меня неожиданно сильно начинает потряхивать от волнения.
Когда приезжаем к свекрам, слабость и дурнота накатывают на меня с головой.
Тошнит.
Наверное, от переживаний тошнит…
Потом я прилегла немного отдохнуть и уснула…
Самочувствие стало неважным, знобило. Я никуда не поехала ни в этот день, ни на следующий. Слегла с небольшой, но очень противной температурой…
За Евой приглядывал Демид. И так странно, когда он только с нами, я ни в чем не сомневаюсь. Но стоит посмотреть на него со стороны, как будто за другим человеком наблюдаю.
Неужели один и тот же человек может быть настолько разным?!
* * *
На следующей неделе свекор неожиданно приезжает к нам с Евой в гости днем.
Вид у него крайне серьезный.
— Пришли результаты.
— Так быстро? — шепчу.
— Да. Я заплатил втридорога за ускоренный тест.
Сердце резко ухает вниз с огромной высоты.
— И что там?
Глава 19
Она
Взгляд свекра мне не нравится. Холодный какой-то, скупой. Губы поджаты…
— Не томите! — прошу со слезами в голосе.
— Можно мне немного воды? — просит он.
— Да, конечно. Проходите, чего вы на пороге встали? Проходите…
Отец Демида качает головой из стороны в сторону.
— Просто дай воды.
Набираю стакан водой, руки трясутся, когда держу графин с чистой водой. Расплескиваю жидкость, потому что нервничаю.
Свекр тоже явно не в себе, от этого мой страх и ощущение тревоги усиливаются.
Выпив больше половины стакана, свекр возвращает бокал.
— Результаты теста оказались для меня неожиданными.
Он смотрит на меня в упор, потом переводит взгляд на мои трясущиеся пальцы.
— Переживаешь?
— Вы меня уже совсем застращали. Говорите, ну же?
Честно признаться, я надеялась, что тест будет отрицательным. Что он покажет: Макс — не сын Демида. Я надеялась узнать, что Ленка нагуляла ребенка на стороне и корыстно решила на Демида спихнуть! Может быть, и с тестом смухлевала? А может быть, и не было никакого теста, и Демид все ее слова на веру принял, побоялся, что секрет о прошлом разрушит наши сегодняшние отношения.
В каком-то смысле так и произошло. Семья, где нет доверия, долго не протянет. Чувствую, как нас отрывает друг от друга, относит все дальше в противоположные стороны.
Может быть, тест показал, что Ленка права, что она не солгала, и ребенок — Демида.
Тогда волнение свекра вполне объяснимо.
Выдыхаю едва слышно с усмешкой.
— Что? Неужели Макс — сын Демида?
— Ты знаешь, что для достоверности я сдал и свой материал? У меня слюну брали, — выдыхает резко. — Тест показал…
Он мнется. Медлит.
Я готова встряхнуть его хорошенько. Потрясти так, чтобы заговорил!
— Просто скажите! Поверьте, эта новость меня не убьет, я готова услышать любой из вариантов.
Допускаю мысль, что между Леной и Демидом была связь. Он и не отрицает… Просто слышать на словах — это одно, но иметь на руках доказательства — совершенно другое.
Свекр кивает и произносит, продолжая смотреть на мои руки, в которых трясется стакан с водой.
— Есть родственные связи в одном случае. И отсутствуют в другом.
Хватит говорить загадками.
— Макс — родной, а Ева… — отрицательно качает головой.
Стакан с водой трясется еще сильнее и сильнее
Пальцы слабеют, скользкий бокал падает на плитку в коридоре, разбиваясь. На звон разбившегося стекла отзывается ревом Ева, находясь в соседней комнате.
— Что вы такое говорите?! — схватив свекра за ворот пальто, встряхиваю его. — Да как у вас язык повернулся?! Сказать, что Ева — не ваша?! Так чья же?!
Свекр вяло отмахивается рукой и вдруг оседает на пол. Я едва
