почти сразу же:
— Так что ты об этом думаешь? Может быть, на выходные?
Кошмар… Кошмар…
Я молниеносно перевожу взгляд с личика Евы на лицо мужа с одной лишь мыслью: пожалуйста, пусть это будет не так!
Только не это.
Нет же… Нет!
Мне так хочется, чтобы Демид спросил что-нибудь другое.
Произнес иные фразы.
Пусть с его губ сорвутся другие слова, и окажется, что я просто ошиблась в своих опасных мыслях!
Смотрю на его лицо с немой мольбой: скажи, что ты просто пошутил насчет этого мальчишки. Не может быть, чтобы ты не видел, как мне плохо и больно, как меня убивает, отравляет по капле каждая минута сомнений.
Как я едва не умерла, когда ты предпочел поехать с Ней и с Ее Сыном!
А не со мной…
Как бы я хотела, чтобы он никогда не встречал Лену. Никогда с ней не пересекался. Тем более, раньше.
Страстно хочу, чтобы все оказалось дурным сном!
Но правда жестока:
Демид говорит, что не хотел ребенка от нее. Но теперь у него уже есть малыш на стороне.
Не хотел, но полюбил.
Я могу укорить его в любви к сыну? К сыну ли?!
Пусть вся эта неразбериха окажется просто дурацким абсурдны недоразумением.
Только так!
— Давай выйдем, — предлагаю. — Пусть Ева спит. У нее БЫЛ невероятно сложный день. У меня — тоже.
Выходим, прикрываю дверь тихонечко. Демид меня обнимает.
— Я безумно тобой горжусь.
Отхожу подальше от спальни, Демид говорит мне что-то еще, я с трудом различаю слова.
Вроде бы красивые, но пустые. Не с тем смыслом, который я жаждала бы услышать в его исполнении.
Ему хочется как можно быстрее найти решение проблемы.
И все мысли крутятся только вокруг Макса. Словно иных тем для обсуждения нет.
У него, например, отец в больнице после инфаркта в себя приходит!
— Такое чувство, словно ты ни о чем, кроме Макса, думать не можешь, — срывается с моих губ вместе с упреком. — Твой отец слег, а ты…
Демид смотрит на меня с легким удивлением в глазах.
— В последнее время ты слишком подозрительно печешься о моем отце. Хотя раньше таких теплых отношений не демонстрировала. В чем дело?
— Может быть, в том, что он любит свою внучку безоговорочно?
— И так же безоговорочно настроен против Макса, да? — Демид усмехается. — Надо же. Вы спелись на почве неприязни к малышу, а я-то считал, что ты выше этого.
Не в силах поверить в услышанное, я смотрю и не могу спустить взгляда с лица мужа.
Он стоит как ни в чем не бывало.
Демид уверен в себе. Думает, что говорит. Плечи расправлены. Прическа слегка небрежная после целого дня, но выглядит мой муж привлекательно даже с небрежно взлохмаченными волосами.
Его взгляд решителен. Ничто не выдает смятения или сомнений.
Черт, а ведь он… Он на самом деле не сомневается в том, что говорит!
Верит в это.
Так больно осознавать, что он не видит дальше собственного носа. Есть только его интересы и все остальные. Мне так сложно, я даже дышать сейчас не могу. Грудная клетка стиснута узким капканом, дыхание поверхностное.
Меня снова мутит.
На этот раз довольно сильно, я с трудом сдерживаю порыв тошноты.
Остаюсь стоять на месте. Муж хмурится, я тону в вязком болоте ожидания, внимательно отслеживая каждую эмоцию на его лице.
— Ты предложил вариант, Демид. И он, действительно, хорош. Хорош для тебя самого. Классно, что можно не таиться и не подгадывать время, чтобы успеть в гости к двум своим детям, живущим в разных семьях. Из твоих слов я поняла, что ты бываешь у Лены часто, едва ли ежедневно. Сомневаешься, что она вытянет воспитания ребенка. Хочешь для сына самое лучшее. Для своего ребенка, так? Так. А я… хочу лучшего для своего ребенка, для моей и твоей дочери. Ты говоришь, что я чудесно справляюсь? Я с ног валюсь от усталости, а ты хочешь вручить мне еще одного ребенка? Двух маленьких непосед на меня оставить, чтобы… чтобы что, Демид? Прийти вечером и посмотреть, как они играют? Умиляться, какие они славные, и какой ты — молодец?! Ты не подумал о том, каких трудов стоит иметь малышку на руках и всюд успевать.
— Знаешь… Есть же семьи, в которых двойни. Тройни. В конце концов, есть услуги няни и уборщицы. Ты устаешь? Давай мы тебя разгрузим… — предлагает он.
Я перебиваю:
— И стать няней для двоих? А о Лене ты не подумал? Она же затюкает постоянными звонками и ложью, что ее сын съел что-то не то в наше доме. И потом… Я выходила замуж за тебя, за любимого мужчину и планировала создать с ТОБОЙ свою… СЕМЬЮ! Родить тебе… ДЕТЕЙ! САМА! — невольно повышаю голос и прикусываю щеку, чтобы не кричать. — Родить тебе сама… Понимаешь? Родить и воспитывать НАШИХ с тобой детей, а не привечать и брать на воспитание всех, кого ты еще нагулял… ДО встречи СО МНОЙ!
— У меня больше нет детей! — сверкает глазами.
— Уверен? — смеюсь. — Знаешь, я не могу тебе верить. Демид. Не могу. Сегодня ты хочешь подкинуть мне кукушонка от Лены, а через полгода еще более взрослого кукушонка от какой-нибудь Тани-Маши-Ксюши…
На лице Демида написана растерянность.
Мелькает удивление.
Не ожидал подобного отпора?
Я и сама не ожидала.
Но понимаю, хватит!
Хватит пытаться быть хорошей для всех, или завтра я очнусь и пойму, что всю жизнь провела воспитывая его каких-то внебрачных детей…
Глава 22
Она
В глазах мужа мелькает что-то еще. Будто борьба с самим собой. Демид застывает и кивает:
— Хорошо. Сейчас ты не готова. Вернемся к этому вопросу позднее.
Вот и все, на что его хватило?
— Считаешь, что я дурочка? Истерю? Ах, милая, ты глупышка, просто не понимаешь, какое я тебе счастье подарить хочу? нянчиться с ребенком, от женщины, с которой ты, судя по всему, круто отрывался! Да, я не готова вернуться к этому разговору… И не буду к нем готова. Ни сейчас. Ни потом… А ты… Если хочешь общаться с Максом, общайся. Но не приводи его к нам в дом. И, если общаешься, будь добр, Еве тоже удели внимание. Без вмешательства Лены. Вот такие мои условия. Заодно почувствуешь, как это здорово, справляться с двумя детьми.
— А ты чем будешь занята?
— Может быть, снова начну ходить в бассейн. Прогуляюсь? К подруге заеду? Да не важно! — всплескиваю руками.
Демид стоит, ошарашенный.
Смотрит на меня во все глаза, не
