Максвелл отшатнулся, будто ее слова потрясли его или даже причинили боль:
– Год назад тебе очень нравилось, когда я контролировал ситуацию.
– Да, – согласилась она.
Роми даже не пыталась отрицать, что испытывала особенно острые сексуальные ощущения от его внимания. Но к связыванию рук она пока не готова.
На самом деле она не понимала почему. Однажды, когда они встречались год назад, Максвелл связал ее руки за спиной своим галстуком, пока страстно ее ласкал. Роми понравилось.
Он подарил ей ни с чем не сравнимый чувственный восторг.
И все же прямо сейчас она не желает ему уступать.
Он сидел рядом с ней, касаясь шелковыми шарфами ее тела. Роми вздрогнула.
– Год назад ты бы не сомневалась, – произнес он.
– Я знаю. Вероятно, я больше доверяла тебе, пока ты не шантажировал меня здоровьем моего отца и желанием моей лучшей подруги защитить меня от ее отца. – Роми не обвиняла Максвелла, а просто озвучивала факты.
Вероятно, его шантаж беспокоил ее больше, чем она хотела себе в этом признаться. Она не считала Максвелла монстром, но не исключала, что ее ранит его однобокое отношение к жизни.
На самом деле она была уверена, что Максвелл способен ранить ее сердце.
Он опустил шелковые шарфы на ее живот. Ткань была такой тонкой, что казалась невесомой.
Хмурясь, он погладил руками ее тело:
– Одно никак не связано с другим.
– Ты слишком умен и понятлив, чтобы это отрицать, – сказала она.
– Дорогая, твое удовольствие для меня закон. Но я никогда не использовал их с другими женщинами.
Его слова польстили Роми.
– Я не хочу использовать их по другой причине.
– Ты мне не доверяешь?
– Не полностью.
– Ты решила меня наказать.
– Вряд ли.
Несколько секунд он внимательно ее рассматривал, потом решительно сжал в руке шарфы:
– Сегодня обойдемся без них.
– Ладно.
– Сразу говори, если тебе что-то не понравится, – сказал он.
– Я тебе доверяю.
– Я пойму, что ты полностью мне доверяешь, когда позволишь мне связать твои руки этими шарфами, – обиженно заявил он.
Она кивнула. У нее внезапно пересохло в горле, она не смогла произнести ни слова.
Склонившись над Роми, он поднял ее руки над головой и спросил:
– Так хорошо? – Она утвердительно кивнула. Он приказал: – Держи их там.
Так или иначе, она согласилась.
Он нежно, но решительно запустил пальцы у нее между ног. Роми задрожала.
Наклонившись, Максвелл глубоко вдохнул:
– Я хочу почувствовать аромат твоего желания.
– Хм, ладно, – практически прошептала она, нисколько не смущаясь того, что происходит.
– Есть специальная восточная практика интимных ласк, – произнес Максвелл. – Я ей обучался.
Роми простонала.
– Я был хорошим учеником. – Его глаза были темными от желания. – Эта практика необходима, чтобы женщина получила огромное удовольствие.
Охнув, шокированная Роми посмотрела на него:
– Ты учился заниматься сексом?
– Не обычным сексом, дорогая, а умопомрачительным сексом.
– Откуда же у царя корпорации свободное время?
– У каждого из нас должно быть хобби, – сказал он. Роми захныкала от нестерпимого желания. – Тсс. – Он принялся ласкать ее живот, в его лице читалась нескрываемая страсть. – В первый раз нельзя торопиться.
Она пробормотала что-то невнятное, когда он коснулся пальцами ее напряженных сосков.
– А ты разрешишь мне привязать тебя шарфами? – вдруг спросила она, с трудом переводя дыхание от его ласк.
Он замер в ответ на ее комментарий и посмотрел на нее сверху вниз с нечитаемым выражением на лице:
– Ни одной из любовниц я не открывался до такой степени.
– А мне откроешься? – спросила она, зная, что его ответ имеет огромное значение, хотя не понимала почему.
– Да. – Их взгляды встретились, лаская друг друга. – Когда-нибудь.
Роми переполнил восторг. Но она знала, что Максвелл может принять его за триумф. Поэтому она просто кивнула и сказала:
– Я думаю, тебе понравится.
– Однажды мы это выясним.
Но не сегодня. Сегодня они будут неторопливо заниматься любовью, и Роми подарит Максвеллу свою невинность.
Он стал жадно ее целовать, его ласки были все нетерпеливее и настойчивее. Роми не подозревала, что может испытыв ать такие чувственные ощущения.
Он опустился на нее, одарив собственническим взглядом:
– Ты моя, дорогая. Ты только моя.
Максвелл не спрашивал, готова ли она, потому что обо всем догадался по ее затуманенному и умоляющему взгляду. Он резко вошел в нее и принялся неторопливо двигаться.
Он занимался с ней любовью осторожно, но страстно. Получая физическое удовольствие, Роми чувствовала, как между ними возникает эмоциональная связь, хотя они не любят друг друга. Словно невидимые нити, создаваемые их интимным актом, выстраивали между ними отношения, прочнее любой романтики.
Их близость была сильнее слов и признаний в любви. Отныне Роми всегда будет чувствовать неразрывную связь с Максвеллом.
Вероятно, так будет потому, что он ее первый мужчина.
Максвелл задвигался быстрее. Их дыхание становилось все прерывистее, на разгоряченных телах блестел пот. Сердце Роми билось так часто и громко, что его биение эхом отражалось в ее ушах.
Вцепившись в его плечи руками, она закричала от нахлынувшего наслаждения. Она почувствовала, как Максвелл замер, стиснув зубы, а потом громко простонал.
Роми пережила самый волнующий момент в жизни. Она ни с кем не была близка до такой степени: ни с семьей, ни с названой сестрой.
– Дорогая. – Максвелл опустился на нее, шепча по-русски у ее волос.
Она с радостью ощущала тяжесть его тела, не заботясь о том, что с трудом переводит дыхание. Она не знала, что он говорит, но слышала в его словах нежность и эмоциональную теплоту.
Спустя время Максвелл приподнялся и, решительно обнимая, опустился рядом с ней.
– Было замечательно, – сказала она, хотя он наверняка понял, что чуть не свел ее с ума.
– Согласен. – Казалось, он немного удивлен собственным признанием.
Роми промолчала и прижалась к нему, желая прильнуть к нему как можно крепче.
– Мы не предохранялись, – произнес он без всякого сожаления, а просто констатируя факт.
– Нет.
– В будущем нам следует быть осторожнее. Но в первый раз между нами не должно было быть никаких преград, – сухо сказал он.
– Я могу забеременеть, – безрадостно заметила она.
– Если ты забеременеешь, тогда родишь. В любом случае, мы поженимся. Если ты не забеременеешь, подождем какое-то время, прежде чем родится первенец.
– Ты считаешь, что должен в одиночку принимать такое решение? – спросила она, ничуть не расстраиваясь. Ей просто стало любопытно.
