Если он не позволяет себе любить Роми, то вряд ли влюбится в какую-то другую женщину. И никакое иное чувство, кроме любви, не заставит этого человека уйти из семьи.
И не важно, что он говорит по этому поводу себе или Роми.
– Ты просто соткан из противоречий, да?
– Вовсе нет, – решительно ответил он, явно ужасаясь самой идее быть противоречивым человеком.
– Сегодня я ни на что не соглашусь, – произнесла она и стала ждать его реакции.
Если он попытается ей угрожать, они сейчас же расстанутся. Вне зависимости от припрятанных им дополнительных козырей.
– Сегодня? – переспросил он.
– Сегодня.
– Я не могу ждать твоего ответа вечно.
– О, я знаю. Но ты достаточно умен, чтобы понимать, что сегодня тебе не удастся открыть эту маленькую коробочку. – Она кивнула на обеденный стол и футляр с помолвочным кольцом рядом со своей пустой тарелкой.
Максвелл наклонил голову набок, его глаза заблестели как у хищника.
– Я надеялся, что ее открою.
– Ну, мне кажется, иногда ошибаются даже цари.
– Может быть. – Ничто в выражении его лица или расслабленной позе не выдавало его беспокойства.
– Сегодня вечером, сегодня… Не важно. Мы будем действовать по моему плану.
– То есть? – спросил он с видом человека, который заранее все знает.
– Мы с тобой проверим нашу сексуальную совместимость. Я поговорю с отцом, когда он позвонит. Завтра я свяжусь с Джереми Арчером и в зависимости от исхода нашего с ним разговора я решу, следует ли мне прерывать медовый месяц Мэдди.
– Не нужно ее беспокоить, – решительно произнес Макс.
Хотя Роми уже знает, что Максвелл решительный человек. Неопределенность не в его репертуаре, так же как любовь. Роми хотела позвонить Мэдди прямо сейчас, поэтому не стала спорить с Максвеллом.
– Завтра вечером я поужинаю одна, – продолжала она. – Я подумаю над твоим предложением и твоими угрозами и приму решение.
По-видимому, Максвелл согласился с ней, потому что едва заметно кивнул:
– Мы пообедаем снова послезавтра.
– И ты сможешь принести маленький синий футляр. И там будет видно, открывать его или нет.
Он придвинулся к Роми, одной рукой обняв ее за талию, а другую руку, лежавшую на спинке дивана, положил ей под голову.
– Тебе совсем неинтересно взглянуть на украшение, которое ты будешь носить в будущем?
– Ювелирными украшениями меня не купишь. – Но его близость может поколебать ее уверенность.
– И тебя не заманишь перспективой спасти отцовскую компанию.
– Верно. Ты так легко согласился подождать, – выдохнула она. Его лицо было достаточно близко, словно он собирался ее поцеловать. До нее медленно доходил смысл происходящего. – Ты знал, что я попрошу об отсрочке?
– Я надеялся, что ты быстро примешь решение, хотя был готов ждать неделю. – Однако он ожидал, что сегодня Роми откроет футляр с кольцом.
Ему следовало знать, что богачку Роми Грейсон не интересуют дарованные ей богатством привилегии.
– Я попросила только три дня, – сказала она.
– Подходящий компромисс.
Она чуть не рассмеялась при мысли о том, что Максвелл Блэк идет с кем-то на компромисс. Но дело в том, что именно он считает их брак компромиссом. И он согласился на отсрочку.
Максвелл не отверг ее предложение о сексе. Не зная почему, Роми считала, что должна переспать с ним до того, как примет решение.
Сейчас она не будет следовать велению логики или разума. Инстинкт подсказывает Роми, что ей нужна физическая близость с Максвеллом.
Максвелла не пришлось бы долго упрашивать после того, как Роми предложила ему заняться сексом.
Он не понимал, почему она решила отдаться ему именно сейчас, не приняв решения о замужестве. Хотя удивляться не следует. Он давно понял, что Роми непредсказуемый человек.
Вероятно, она таким образом хочет по-своему контролировать ситуацию.
Максвелл не будет ей отказывать.
Он жаждет затащить ее в постель. Жаль только, что Роми выглядела такой уязвимой, когда узнала о курсе реабилитации своего отца.
Но Максвелл все сделал правильно. Поэтому жалеть не о чем.
Он не такой монстр, каким его представляет себе Роми.
Хотя ему все равно, что она о нем думает, Максвелл хочет, чтобы она согласилась с условиями сделки, а не покорно приняла их.
Годы успешного ведения бизнеса научили его, что добровольные партнеры работают усерднее. Не всегда, но по возможности Максвелл манипулировал своими соперниками, подталкивая их к нужному ему слиянию компаний.
Ему вдруг стало немного не по себе от того, что он считает предложение руки и сердца очередной сделкой по слиянию компаний.
Отмахнувшись он ненужных мыслей, он стал размышлять, что делать дальше. Начать ли заниматься с ней сексом прямо здесь или отвести Роми в спальню?
Он овладеет ею в своей постели, а не в гостевой комнате, где обычно устраивал сексуальные свидания. Он уложит Роми на кровать из кованого железа, привезенную из России, в которой он всегда спал один.
Приложив больше усилий, чем рассчитывал, когда отстранялся от Роми, Максвелл встал и протянул ей руку:
– Пошли проверяться на сексуальную совместимость.
Она расхохоталась, скрывая чрезмерную эмоциональность и уязвимость:
– Я просто решила лишиться девственности.
– Мне нравится твоя непредсказуемость, Роми. То, что произойдет между нами, понравится нам обоим.
– Я сбиваю тебя с толку? – спросила она, слишком радуясь такой возможности.
– Ты в этом сомневаешься? Ты для меня загадка.
– А я считаю тебя очень опасным человеком, Максвелл Блэк, – серьезно произнесла она. – Но тебе будет со мной нелегко.
– Я знаю, милая.
По пути в спальню Роми заметила, что квартира Максвелла похожа на номер в отеле.
– Декораторы часто оформляют стандартные помещения для таких мужчин, как ты, – сказала она.
– Мужчин, как я? – Он нажал спиной на дверь в свой кабинет, открывая ее достаточно широко, чтобы они вошли.
– Царей корпораций, – произнесла она с едва заметной язвительностью.
– Если бы я хотел жить в помещении, похожем на отель, я бы в нем жил. – Если бы он хотел жить во дворце, то жил бы во дворце.
– Именно так я и думала. Жаль, что ты не слышал меня и Мэдди, когда Джереми реконструировал свой особняк.
– Особняк не самая теплая обитель. – В особняках нет ничего плохого, если вы хотите жить в роскоши, не декорируя помещения своими инициалами.
Дизайнер, который заново отделывал дом Арчера, очевидно, был мастером своего дела, но особняк получился холодным и безжизненным.
– Это достопримечательность для чрезмерно богатого магната, который любит производить впечатление своими владениями и деньгами, – сказал Максвелл.
