мной командовать (пока лишь немного), видел, как я разобрался с наездом. Но босяка парень тоже всерьез не воспринимал, потому и решил поставить фермерского сынка на нужное в его понимании место. И это оказалось просчетом. Он же не знал, что я учился драться в специальной секции элитного квартала. К тому же я эмпат и мой дар помогал мне, как в спаррингах с мальчишками из элитного района, так и в драках, когда я сбежал в старый город.
Так что у здоровяка, конечно, был шанс (небольшой) меня победить, но он слишком понадеялся на свои силы и в итоге уже через минуту валялся, громко подвывая и испуганно глядя на нависшего над ним мальца.
- Ты все понял, мешок с дерьмом?
Здоровяк закивал головой.
- Кто ты?
- Карден.
- Нет, ты не Карден, ты мешок с дерьмом. Повтори.
- Мешок с дерьмом. Я.
После такого воспитательного действия здоровяк старался меня обходить стороной. А через день после этого случая, вернувшиеся друзья сообщили, что на следующий день освободительная армия выступает на Лендон.
Глава 7
- Нам это надо? – спросил я своих друзей.
Арчи пожал плечами, впрочем, это и понятно. Ахилл молчал, это тоже не удивляло, а вот Торри… Горящие глаза друга и прикушенная нижняя губа настораживали.
- Ты чего? – спросил я его.
- Я – за.
- Интересно… Объяснишь?
Торри дернулся и с каким-то вызовом посмотрел на меня.
- Да. Если город будет наш, то Илияс сможет помочь с родителями. Мы же будем победителями, и сенатор распорядится. Илияса же выпустили!
Теперь мне стало ясно. Торри готов хвататься за любую соломинку, это же родители. Я тоже, наверное, так же поступил бы. Соломинка хлипкая, к тому же другой нет. А что я могу предложить другу в его беде? Ничего или пока ничего. А если что и подвернется, то когда это еще будет, а ведь на каторге каждый день – как месяц. Поэтому я не могу, не имею права возражать другу.
Значит, завтра все выступаем? Впрочем, разве есть иные варианты? Сбежать? Попытаться можно, некоторые так и делали, да только вон там, вдали на деревьях, раскачиваются их тела. С этим здесь жестко. Раз бежишь, значит, не только дезертир, но и предатель, а то и иностранный агент. Штампуют обвинения почти одинаково.
- Ну, смотри, - я пожал плечами.
- Так ты не с нами? – удивился до этого молчавший Ахилл.
- А куда я без вас, - вздохнул я. – С вами. До Лендона пешком добираться долго.
- А нас повезут! – выпалил немного повеселевший Торри.
- Откуда столько гладеров? Что-то я не видел.
- Из Этинберга дадут!
- Все равно всех не вывезти. Сколько нас здесь? Тысячи полторы-две? Это же сто больших гладеров нужно. Во всей коалиции, теперь уже бывшей, столько не наберется.
- Значит, за несколько раз возить будут.
Однажды мне довелось прокатиться на большом гладере – это когда сенатор Айсберн и дядя Эвин взяли меня в поездку в Запретную долину. Дело было очень давно – несколько месяцев назад, а сейчас, точнее, на следующий день, гладеры, которые прибыли на погрузку непобедимой армии, оказались аналогичными, вмещавшими двенадцать кресел, включая водительское и командирское место. Только никто не собирался предоставлять комфортные условия новоявленным воякам, которых попросту набивали, как соленых рыб в бочонок. В каждый пригнанный гладер входило по сорок, а то и пятьдесят человек.
В самых лучших условиях оказались те, кто расположился в креслах на самом верху. Именно на самом, потому что на каждое кресло впихивали по два-три человека. Верхним было еще более-менее терпимо, а вот нижние держали на своих коленях, а то и животах вес людей, разместившихся на их телах. Самыми худыми и мелкими набивали проходы – так больше входило. Поэтому я, стоя почти на одной ноге, постоянно падал в сторону ближайшего кресла, упираясь на сидящего там под тяжестью верхнего тела полного мужчину. Тому это не нравилось, и он все время пытался меня отодвинуть от себя.
Впрочем, мне еще повезло с этим толстяком. В кресле по соседству находился слишком возмущенный вояка, который вначале кричал на навалившегося на него худого мужичка, а потом, предупредив, начал того щипать. Мужичок взвился, объясняя, что он не виноват, что его так сдавили, но это никак не повлияло на любителя щипков. Эта сцена даже немного развеселила, но тут машина накренилась и на меня навалилась тяжесть тел людей, стоявших в проходе. Раздались возмущенные проклятья, а затем поднялась волна криков – кричать начали люди, расположившиеся с противоположного борта гладера. Машина тем временем прибавила скорость, видимо, используя последние мощности, а тяжесть навалившихся тел немного снялась.
Притиснутый к голове сидящего в кресле толстяка, я заметил в окошке, как летящий рядом близнец нашему гладеру дернулся, загорелся, потом стал подрагивать, немного ныряя носом вниз, но успевая вынырнуть обратно. Огонь на соседнем гладере стал распространяться, а потом машина резко пошла вниз. В освободившемся для просмотра пространстве увидел, уже вдалеке, еще один такой же гладер. Тот, тоже пылая, падал вниз.
А рядом с оконцем появилась небольшая верткая машина, чем-то напоминающая виденный мной штурмовик, только была меньше размером. Места впереди хватило только для пилота, а вот для стрелка имелась небольшая башенка обтекаемой формы. С торчащим из нее мощным бластером. Стрелок, хищно усмехаясь, направлял бластер в нашу сторону. И только тут я понял, что же происходит. На нас напали, и рядом с нами летит вражеский гладер. Истребитель – вспомнил это слово. Их на Колумбе почти не было, по крайней мере, кузен Владин как-то сказал, что в Лендоне их нет.
К счастью, я не успел испугаться, иначе бы наш гладер разделил судьбу сожженных и сбитых. На каких-то инстинктах, сам потом не мог понять, я нанес сильнейший эмпатический удар по стрелку. Удар, видимо, был, действительно, очень сильным. В окошко сумел разглядеть, как померкла усмешка на лице стрелка, а по его подбородку заструился красный ручеек – это
