хлынула кровь из носа. Я перевел взгляд на головную часть истребителя, нащупал разум пилота и следующий удар нанес по нему. Истребитель стал отдаляться от гладера, падая вниз.
Но облегченно вздохнуть мне не удалось, с правого ряда сидений вновь раздалась волна криков ужаса, до меня даже дошел световой всплеск – не иначе, как только что был уничтожен еще один грузопассажирский гладер. Получается, что сбитый мной истребитель, был не единственным. Рядом летит еще один охотник-убийца и, вероятно, следующей его жертвой станет наш гладер.
Но насколько далек тот от нас? Ведь я не могу ментально воздействовать на большие расстояния. Да и где искать чужой истребитель? Я же не вижу, что происходит по ту сторону гладера. Да еще и наш пилот, видимо, спасаясь от охотника, вновь заложил вираж, и меня снова сильно приплюснуло к креслу. К тому же крики ужаса, по-прежнему громко раздающиеся с правого борта, мешали сосредоточиться. Но если не смогу это сделать, то погибну.
Я начал лихорадочно напрягать свои чувства, пытаясь поймать чужие эмоции. К сожалению, все мои труды напрочь забивались фонящим ужасом, заполонившим все пространство вокруг меня. Но я же не умею работать в таких условиях! Меня никто не учил, я, в конце концов, еще просто мальчишка!
«Если хочешь жить – ты сможешь», - слова, пришедшие мне в голову, заставили стиснуть зубы, напрячь все возможные и невозможные свои силы и постараться проломить тягучую пелену ужаса, охватившую меня со всех сторон.
Не знаю, каким чудом я сумел пробить маленький тонкий коридорчик, сквозь который пустил эмпатический луч, запрыгавший по свободному воздушному пространству. Видимо, в этот день судьба мне благоволила – я нашел чужой разум, свободный от испуга и ужаса. Значит, чужак. А вот еще один. И еще. Пилот и два стрелка, один в башенке, другой должен располагаться в хвосте. Последний не опасен. Но кто из них стрелок, который сейчас сожжет гладер? Как узнать? Я подспудно чувствовал, что успею ударить только один раз. И если ошибусь, то умру.
Все эти мысли промелькнули передо мной за пару мгновений. Я ударил. И остался жив, а два остальных разума почему-то стали стремительно от меня отдаляться. Оказывается, я попал не по стрелку, а по пилоту. А ведь точно, получается, у меня был не один шанс из трех, а два. Можно было попасть не только по переднему стрелку, но и по пилоту. Кстати, так даже лучше – ведь я не просто не дал стрелку выстрелить, а завалил весь вражеский истребитель.
Сил, чтобы подумать, нет ли еще и третьего охотника, у меня уже не осталось. Я просто вырубился, потеряв создание, привалившись к мужчине, сидящему в кресле, а тот, ошалев от ужасных картин, даже не подумал меня оттолкнуть, в итоге я так и остался висеть на плече толстяка. А значит, не упал на пол, где меня легко могли затоптать, когда началась выгрузка спасшихся людей после посадки гладера.
К тому времени я уже немного пришел в себя, но был все еще слаб. Хорошо, что рядом оказались друзья, которые дотащили меня до выхода, а затем аккуратно положили на землю. Из всего, что было в ближайшие полчаса после посадки, я запомнил лишь злорадную ухмылку здоровяка Кардена, да презрительный взгляд Илияса, проходившего мимо.
- Ну ты даешь! – восторженно прошептал Ахилл, когда мне немного полегчало, и я смог самостоятельно принять сидячее положение. – Это ведь ты? Твоя работа?
- Моя.
- Сколько их было-то?
- Два истребителя. В Лендоне таких нет, редкая машина.
- Ого! Ну ты пока лежи, то есть сиди, отдыхай, а я поищу Илияса, узнаю новости.
Но после ухода Ахилла появились и остальные друзья, которые до этого стояли немного в сторонке, как бы ограждая меня от постороннего присутствия.
- Ахилл нам сказал. Здорово! – Торри одновременно восхищался и был смущен.
- Спасибо, - толкнул Арчи меня по плечу. – Опять ты меня спасаешь.
Обычной для пацана злости в голосе я не заметил, наоборот, было что-то другое, совсем не плохое. Я даже не успел все как следует обдумать, как появился Ахилл.
- Из семи гладеров пять сожжены. Напрочь, в живых вряд ли кто остался, кроме пилотов, те, говорят, успели выпрыгнуть. Теперь наступлению амба, на двух гладерах всех не перевезти даже за несколько дней. И еще Илияс сказал, что этинбергцы сами теперь жалеют давать для нашей перевозки оставшиеся машины, боятся, как бы их тоже не пожгли.
- А что говорят про сбитые истребители? – я немного напрягся.
- А ничего! Никто понять не может, да и кому понимать? Нашему летчику разве, так он с десятниками делиться не станет. Сейчас улетит к себе.
- А мы?
- А что мы? Кто мы для них? Мясо с палками в руках. Мы здесь остаемся. Илияс, правда, пыжится, но я-то вижу, что наш десятник мандражит. Одно дело пограбить, когда нас тысяча рыл, а другое – вот как сейчас. И вот что, парни, сдается мне, что скоро между десятниками раздрай пойдет, отношения будут выяснять, кто главнее. За палки возьмутся, ножи, тесаки, у кого они есть. Нам это надо? Может быть, бластером пугнуть, а?
- Бластер – это на крайний случай. У тебя есть желание снова в бега пуститься? – я посмотрел на Ахилла, а потом перевел взгляд на остальных друзей. – Бластер штука ценная, многие не прочь поиметь.
- Тогда что делать?
- А ничего! Пусть сами меж собой дерутся.
- В стороне нам не остаться, когда начнется махаловка.
- Тогда надо уходить отсюда, зачем они нам?
- Рики, ты думаешь, так просто уйти? Если попытаемся, все на нас навалятся, за то, что отколоться решили. Здесь такие законы. Уйти можно, только если выкуп заплатим.
- И сколько?
- А сколько назначат. Могут деньгами, могут товаром, работой там, да всем, что им в голову придет. Ты-то с нами мало прожил, а я наслышан. Арчи подтвердит. Был такой случай, не у нас, конечно, мы-то что, так, мальки, хотя, как посчитать. Вспомни тот случай, когда Гладкий нас заманил в ловушку на пустырь
