не буду пить столько пива на ночь. Ты уходишь?
– Меня вызывают.
– Что-то серьезное? Кто-то разбил будильник?
– В Грин Лейк. – ответил я.
Ее лицо не изменилось. Ни один мускул не дрогнул и не испортил ее сонную ухмылку.
– Позвони, как доедешь.
Я не вызвал такси. Я забыл дома телефон. Мелкий холодный дождь бил по лицу, заливался за воротник и в туфли на босу ногу. Я жил от Грин Лейк в двух милях, и я просто бежал по пустому шоссе. Мои мысли материальны. Я загадал желание, а мясник исполнил его. И в ужасе, смешанном с радостью, какая бывает у детей на рождество, я бежал.
Мой подарок трудно было не заметить. Он за несколько метров обмотан желтой лентой, которую нельзя пересекать. Я махнул патрульным удостоверением, пролез под лентой и скользя по грязи, спустился к месту преступления.
Эксперты еще не вспахали пляж. Они стояли, скромно ожидая команды, зевая, переминаясь с ноги на ногу и постукивая по своим чемоданчикам. Здесь был директор Рейзен. Мой бывший директор. Он и так был человеком хмурым и серьезным, но сейчас все борозды мудрости разгладились на его лице. Оно было вытянуто в тупом, как у барана выражении, в полном непонимании, в полном бессилии.
Следующей я увидел Скотт. Ее крупное мужское лицо было красным от слез.
– Ирвин. – она подошла ко мне с какой-то важной информацией, но в итоге просто повисла, уткнувшись в плечо.
– Тише, Джоанн. – я обнял ее в ответ, пытаясь увеличить расстояние между нами. – Все-все. Расскажи мне, что случилось. Пожалуйста.
– Майкл. – всхлипывала Джоанн.
Когда она так расстроена, то похожа на женщину – подумал я.
– Майкл? – спросил я, а потом все понял. Слезы Джоанн, директора Рейзена приехавшего сюда посреди ночи без лица. Майкл Уилсон. Ее напарник.
– Он убил его. Сьюзен, его жена, позвонила мне и спросила, не на работе ли мы. Я сказала, что нет, Майкл взял выходной. Он позвонил Сью и сказал, что стоит в пробке. А потом перестал отвечать. Он ехал домой….
Я понял, что с Джоанн разговаривать бесполезно и пошел в Рейзену.
– Директор. – коротко кивнул я.
– Здравствуй Ирвин. Агент Скотт просила вызвать тебя. Я послал сообщение. Не мог позвонить. Не мог говорить, когда увидел его. Сью до сих пор не знает. Я не знаю, как сказать ей. Как сказать всем. Что мы даже себя защитить не можем, не то что, наших граждан.
– Вы должны сказать. Ради своей дочери. Ради Майкла.
– Займись этим, агент Маккинли.
– Простите директор, у меня нет полномочий…
– Те, у кого они есть, до сих пор не приехали. Они спят в своих кроватях и не хотят смотреть под дождем на труп своего напарника.
– Никто бы не захотел. Мои соболезнования директор Рейзен.
– Спасибо что приехал, Ирвин.
Рейзен двинулся в глубь деревьев. Он теребил в руках телефон. Ему предстояло сообщить своей дочери о смерти ее мужа. Ужасной смерти.
– Что стоим? – спросил я экспертов. – Работаем ребята, пока дождь не смыл все следы.
Я подошел к телу. Безобидный Уилсон. Бесполезный Уилсон. Он лежал на открытой опушке, свободной от деревьев.
– Эта зона ведь под наблюдением?
– Уже нет. Сейчас все силы пущены на поиски Датсона. А у патрульных хватает проблем.
– Убийца не сбросил его в воду. Не спрятал. Он оставил его на виду.
– Может его спугнули? – послышалось из кустов.
– Нет. Следы четкие. Убийца все делал четко, но без спешки. Он приехал на машине Уилсона. Оставил на шоссе, сюда притащил его на чем-то вроде пленки. Перерезал горло. Вскрыл брюшную полость. Уменьшил нам работу, сукин сын. Оу. – доктор Шейн прищурился. – Содержимое желудка – виски. Тут я вам без анализов могу слово дать. Сами понюхайте! Ух, я бы даже закусил.
Я вежливо отказался.
– Перед смертью Уилсон хорошенько напился. Убийца оглушил его шокером, порезал горло и вскрыл ему брюхо, но ничего не забрал.
– Мясник не взял трофей? – уточнил я.
Доктор Шейн перевернул тело и покачал головой.
– Забрал филейную часть.
Я был рад работать с доктором Шейном. Это был отличный специалист. Из всех его выделяло отсутствие брезгливости и непреодолимое желание работать. Он приезжал по первому зову и никогда не ворчал. Называл вещи своими именами, мог залезть в кишки без перчаток.
– Что еще скажешь, Шейн?
– Остальное в лаборатории. Но срезы сделаны другим ножом. Не тем, что раньше. Это скорее бытовой нож для мяса, который есть в каждом наборе.
– Мясник знал, что Уилсон агент ФБР? Или выбрал как всегда наугад?
– Я конечно поищу записку в кишечнике, но думаю вам виднее.
– Если бы.
– Как по поему Уилсон был не к черту. Он хороший парень. Но сидел бы он в офисе. Не его это работа просто. Я бы тоже не смог кофе, например, варить. Улыбаться людям и писать милости на бумажных стаканчиках. Так что это был случайный выбор. К тому же Уилсон не занимался делом мясника.
– Занимался. Официально.
– Он вроде улетел в самый разгар на моря со своей женой. А делом занималась Джо в одиночку.
– Спасибо Шейн. – я перебил доктора и направился к Джоанн. Если жертва была выбрана не случайно, то она теперь тоже в опасности.
– Где агент Скотт?
– Мы отправили ее домой. Пусть успокоится.
– С ней есть наш агент?
– Нет.
Я узнал адрес Скотт и вызвал машину. Как они могли отпустить ее одну? Ее напарник расчленен неуловимым маньяком, а они отправили ее такси. А в критериях оценки качеств пишут, что мы работаем для людей.
Скотт жила в Вестминстере. На самой его окраине. В маленькой аскетично обставленной квартирке на первом этаже. Когда я вошел, мне показалось, что там никто не живет. Ни одежды на стульях, ни кружек, оставленных на столе.
– Не стоило тащиться такую даль, Ирвин. – Скотт успокоилась. Ее веки все еще были припухшими от слез, но в целом она держалась молодцом. Я даже завидовал ее сдержанности.
– Эти козлы отпустили тебя без охраны.
– В защите нет необходимости. Я могу постоять за себя.
– Думаешь Уилсон не мог? Хоть он избалованный сынок, в академии хорошая подготовка по самообороне. И все же он там. На пляже Грин Лейк. Кто будет вести дело?
– Я. – ответила Джоанн.
– Нет. Ты не можешь.
– Я не пристрастна, Ирвин.
– Дело не в этом. – я обхватил ее ледяные руки. – Вы вели его дело. Возможно, вы вышли на след, и поэтому мясник нанес свой удар. Ты в опасности.
– А кто? После сокращения у нас никого не осталось. Агент Клозман? Который третью неделю в
