В коридоре тихо. Неудивительно, в доме живут лишь двое, не считая прислуги. Интересно, где же Дейзи? В доме почти не чувствуется ее присутствия, да и она не выходит к ним, чтобы встретить. Странно все это.
Гермиона останавливается возле его двери и, подняв кулачок, три раза стучит. По ту сторону двери какое-то время царит молчание.
— Входите, — слышится приглушенный ответ.
Девушка открывает дверь от себя. В этой комнате слышится запах его одеколона. Он ей нравится, не заставляет сморщить нос или сильно выдохнуть. От Рона всегда пахло очень резко, его одеколон был слишком тяжелым, и Гермиона даже дарила ему на Рождество другой, но он не стал им пользоваться.
Девушка прикусывает внутреннюю сторону щеки. Не самое удачное время, чтобы думать о Роне.
— Проходите, — негромко произносит он.
Гермиона переводит на Северуса взгляд. На нем широкая светлая рубашка, не застегнутая сверху на три пуговицы, и темные домашние штаны. Ей крайне непривычно видеть его не в неизменной черной мантии, а в чем-то другом, поэтому взгляд она отводит не сразу.
Северус оставляет на тумбочке наручные часы и следует к Гермионе, останавливаясь напротив нее. Девушка чувствует в глотке пульс, старается его сглотнуть, но ничего не выходит.
Она смотрит в его темные глаза и теребит пальцы опущенных вдоль тела рук. Что сказать? Что сделать? Как быть? Долго смотреть на него не получается, она смущается, сильно смущается, поэтому отводит взгляд в сторону и на мгновение замирает.
Над комодом висит портрет молодой женщины. У нее каштановые, слегка вьющиеся волосы, аристократические черты лица и яркие, зеленые глаза. Гермиона сразу понимает, кто это, и непроизвольно поджимает губы.
Северус моментально догадывается, куда она смотрит.
— Снять? — спрашивает он, не оборачиваясь.
Гермиона все еще смотрит на портрет, а затем переводит взгляд на своего супруга. Разумеется, снять! Это портрет его покойной жены, который он так и не может заставить себя убрать. Она ужасно сильно кого-то ей напоминает, но Гермиона никак не может вспомнить, кого именно.
— Нет, — едва слышно отвечает она.
Северус чуть кивает и делает шаг к ней. Подняв руки, мужчина развязывает бантик со шнуровки на ее сорочке. Гермиона почти каменеет, глядя куда-то в сторону. Все тело бьет дрожь, да только не от страха. Она не боится Северуса, она знает, что он не причинит ей боли. Ее трусит от осознания.
От последствий, которые настигают ее глупую голову за импульсивность.
— Где Дейзи?
Не самый подходящий вопрос в данной ситуации, но она его задает, только бы хоть немного оттянуть то, что вот-вот произойдет. Это не впервые, но дело совсем не в этом. Она осознает, что ей придется спать со своим мужем. Выполнять супружеский долг с человеком, которого она совсем не любит.
Лишь испытывает признательность за спасение.
— Не имеет значения, — коротко произносит он, осторожно убирая прядь ее волос назад.
Гермиона чувсвует, как кожа становится гусиной от его холодных рук. Он подходит ближе, опуская на ее талию широкую ладонь, и теперь уверенно касается ее тела, придвигая к себе чуть ближе. Девушка делает полушаг навстречу.
Северус ведет ее к постели и помогает лечь на спину, нависая сверху. Гермиона прерывисто вздыхает.
— Погасите свечи, — просит она.
Северус смотрит на нее долгим изучающим взглядом, а затем тянется к тумбочке и дует на фитиль. Гермиона надеется, что в темноте осознание того, что она сделала, придет к ней намного позже.
Она с нетерпением ждет, когда наступит утро.
***
Джинни во второй раз стучит в дверь и скрещивает руки на груди.
— Гермиона? — зовет она. — У тебя все хорошо? Ты целый вечер не выходишь из комнаты.
По ту сторону двери звенит тишина. Джинни прислушивается, но ответа никакого. Может, она уже спать легла. Девушка сжимает губы и, подождав еще немного, возвращается на кухню, усаживаясь на стул.
— Что-то случилось? — прожевав, спрашивает Гарри.
Они оба возвращаются сегодня позднее обычного с работы, но Гермиона обычно всегда выходит поздороваться, даже на минутку нос высовывает, а тут ни ответа, ни привета. Джинни скрещивает на груди руки и начинает нажевывать нижнюю губу, сосредоточенно глядя перед собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Гермиона из комнаты не выходит, — указывает она себе за спину.
Гарри уплетает еще одну ложку мясного рагу и выставляет вперед руку, сделав вилкой полукруг в воздухе.
— Может, спит уже? — предполагает он.
Джинни снова хмурится.
— Она же всегда с нами сидит по вечерам. Пару минут иногда, но сидит, — смотрит Джинни на супруга. — Нечисто что-то тут, — озвучивает она свои мысли, глядя в сторону коридора.
Гарри жмет плечами и не торопится есть дальше. Взволнованность супруги встает поперек глотки.
— Уверен, беспокоиться не о чем. Возможно, она вымоталась на работе и уже спит. Ты же говорила, что ее в новый отдел перевели, — спокойно произносит он.
Джинни снова кусает губы, глядя в коридор, а затем оборачивается к супругу.
— Сходи к ней, — внезапно произносит она.
Гарри удивленно вскидывает брови.
— Сходить? — переспрашивает он.
— Да, просто сходи, — тараторит она. — Постучи в дверь, позови по имени и посмотри, как она, если дверь открыта.
— Почему ты не можешь этого сделать?
— Потому что меня сейчас разорвет от волнения, — шипит она. — Гарри Джеймс Поттер, подними свою задницу и проверь, что с твоей подругой!
Гарри боится двух вещей: злую Джинни и Джинни, которая зовет его полным именем. Волшебник тут же откладывает вилку и, вытерев рот салфеткой, встает с места. Он следует в конец коридора к гостевой комнате и на мгновение оборачивается. Джинни неотрывно наблюдает за ним, широко раскрыв глаза.
Гарри дважды стучит в дверь.
— Гермиона? — зовет он. — Ты спишь?
Джинни даже рот приоткрывает, внимательно вслушиваясь. Гарри терпеливо ждет пару секунд, а после жмет плечами и разводит в стороны руки, глядя на супругу.
— Она спит, — шепчет он.
— Загляни в комнату! — шикает Джинни, активно жестикулируя.
— Не буду! — шикает он в ответ.
— Живо!
— Ладно!
Гарри чертыхается и, надавив на ручку, ожидает, что дверь закрыта, но та поддается. Волшебник озадаченно хмурится и заглядывает в комнату. Так темно, хоть глаз выколи. Он включит свет и, если Гермиона проснется, то непременно извинится. Уйти просто так он не может, Джинни его покусает за это.
Свет освещает комнату. Джинни наблюдает за полосой света, которая в скором времени становится больше. Гарри появляется в коридоре.
— Ее тут нет, — обычным тоном произносит он, разводя в стороны руки.
Джинни округляет глаза.
— Как это нет? — не понимает она, вскакивая на ноги.
Девушка вихрем подлетает к супругу и заглядывает в комнату. Постель заправлена, запаха духов подруги совсем не слышно. Она не была дома с утра. Джинни заходит в комнату и без прелюдий распахивает дверцы платяного шкафа. Гарри тут же дергается.
— Ты что делаешь? — не понимает он.
Джинни удивленно поворачивается к Гарри и, сжав губы, указывает на содержимое шкафа. Гарри сначаоа мнется на пороге, но все-таки заходит в комнату, чтобы увидеть, что так удивило его супругу.
— Воу, — вскидывает он брови. — Не понял.
В пустом шкафу висят лишь несколько вешалок.
— Да что тут непонятного, она сделала это и ничего мне не сказала!
Джинни почти рычит, когда вихрем разворачивается и плюхается на заправленную постель, хватаясь за голову. Гарри непонимающе разводит в стороны руки.
— Джинни, что ты имеешь в виду?
Девушка тяжело дышит, старается справиться с эмоциями. Она поверить не может, что не уследила за подругой. Что не уберегла. Что все ее слова прошли мимо ее ушей, потому что были не теми. Неправильными. Пустыми.
Ее слова Гермионе никак не помогали. Она приняла решение, как Джинни кажется, еще до того, как обо всем ей рассказала.
