дамочке точно плевать на титул, да и знает она о нем всё, так что о работе она всерьез говорит, — подумал Володя, но его подозрения по поводу истинной цели этого странного визита лишь усилились. Но даже если его собрались арестовывать… у матери работа есть, они с сестрой с голоду не помрут — да и всегда для них останется возможность уехать в родную деревушку на Псковщине:
— Нет, большую часть соседи себе забрали.
— Какие соседи? — не то, чтобы удивилась, а просто уточнила гостья.
— Которых к нам большевики подселили.
— Это нехорошо… что соседи вещи ваши забрали, нехорошо. — Она открыла дверь в прихожую и громко кого-то позвала: — Так, ребята, помогайте все упаковывать, — а затем, повернувшись к Володе, с улыбкой (и очень злобной улыбкой, как показалось парню) позвала его с собой: — Пойдемте, посмотрим, где еще ваши вещи хранятся…
Первая дверь открылась практически мгновенно: Володя был убежден, что жившая там Маргарита Львовна вероятно решила, что наконец-то надоедливых соседей выселяют и набившимся в прихожую мужчинам в гимнастерках потребовались понятые. Он знал, что ее муж, работающий в милиции, в службе охраны музеев, неоднократно уже писал заявления на выселение «классово чуждого элемента». Но ее ожидания явно не оправдались:
— Что из мебели тут ваше? — поинтересовалась удивительная гостья.
— Ничего ихнего тут нет, мы все по ордеру получили и теперь это все наше!
— По ордеру получили, говоришь? — нехорошо усмехнулась гостья, — ну, а теперь пришло время получить по морде. Так, Митрофан Данилович?
— Как скажете, Анна Фёдоровна.
— И посуда в шкафу тоже наша.
— Ого, кузнецовский фарфор из Вербилок?
— Гарднеровский еще, — ответил Володя, удивившись тому, что эта Анна Фёдоровна узнала посуду даже сквозь запыленное стекло, — дед её очень давно покупал.
— Так, мужики, — обратилась она к стоящим возле двери парням в гимнастерках, — хоть одну чашку или блюдце разобьете — я вам руки вырву и засуну их в… сами знаете куда.
— Не волнуйся, Анна Фёдоровна, мы чай не пальцем деланные — и при этих словах все они рассмеялись, — упакуем в лучшем виде, чай не впервой.
— И платье на ней моей матери принадлежало, она его просто отобрала, — со злостью добавил Володя.
— Ну чего стоишь, снимай платье немедленно! — обратилась Анна Фёдоровна к соседке.
— Не сниму!
— Митрофан Данилович, только чтоб не до смерти, или погоди… — в руках у удивительной Анны Фёдоровны буквально ниоткуда возник пистолет странного коричневого цвета, — слушай ты, сучка подзаборная, или ты снимаешь сама и сразу, или я сниму, но уже с трупа. Я не брезгливая… ну!
Через час, когда в дверях появилась Володина мать, большая часть вещей была уже упакована в принесенные военными мужиками ящики и вынесена на улицу, а теперь они на две телеги грузили мебель. И Володя с веселым недоумением смотрел за этим непонятным действом, даже не пытаясь понять, что ему следует ожидать от будущего. Но, похоже, будущее было не таким уж и плохим, ведь вся эта компания явно была хорошо настроена к Володиной семье, а здоровенный Митрофан Данилович даже сбегал куда-то в магазин и принес Дине кулек с конфетами. Но все улучшающееся настроение Володи грубо прервало появление соседа, причем в сопровождении милиции. И не милиции вообще, а начальника районного отдела по борьбе с грабежами!
— Так, граждане, что тут происходит? — поинтересовался тот, предусмотрительно не доставая наган из кобуры: все же бандиты давно уже и в перестрелки с милиционерами вступать не стеснялись, а тут народу в гимнастерках было куда как больше, чем милиции. Впрочем, один милиционер быстренько скрылся из глаз, вероятно за подмогой побежал, — подумал Володя.
— Ничего особенного, — спокойно ответила Анна Фёдоровна, — просто наш сотрудник переезжает и мы ему помогаем.
— Они мой стол к себе в телегу запихали! — чуть ли не взвизгивая от возмущения сосед показал пальцем на повозку.
— Объяснить можете? — милиционер явно трусом не был и подошел почти вплотную к грузчикам, расстегнув, впрочем, кобуру. — И ваш сотрудник — это чей?
— Гражданин мебелью завладел незаконным путем…
— Законным! Это моя мебель!
— Кстати, поинтересуйтесь у гражданина, откуда у него в комнате появилась ваза династии Мин? «Голубой дракон», по описи должен находиться в Эрмитаже. Цена такой вазы на аукционе Сотбис в Лондоне начинается с десяти тысяч британских фунтов, то есть с девяносто восьми тысяч золотых рублей, а парная — как этот «Дракон» — уже с тридцати тысяч… И уточните, куда он вторую дел? Уже продал?
— Не трогал я вторую, она небось как лежала в Эрмитаже, так и лежит! — взвизгнул тот, но мгновенно заткнулся, сообразив что он наделал.
— Арестуйте эту сволочь, — спокойно проговорила Анна Фёдоровна и, достав откуда-то удостоверение, сунула ее под нос опешившему милиционеру: — А это — наш сотрудник, и согласно ордера, подписанного самим товарищем Мессингом, — она достала еще одну «бумажку» — мы помогаем ему в переезде на новое место работы. Вместе — убедитесь сами, вот тут написано — со всем принадлежащим ему имуществом.
Сосед дернулся к оттопыривающемуся карману, но, после того как Митрофан Данилович легонько стукнул его кулаком в ухо, мягко осел на тротуар.
— Поставьте охрану к квартире, пошлите за специалистами в Эрмитаж, пусть они сами забирают утраченное имущество. Рапорт составите на имя товарищ Жупахина, я прослежу. А эту мразь я с собой забираю, и Жупахина тоже извещу.
До Володи потихоньку дошло, что женщина, которая так легко приказывает районному начальнику милиции, способна на многое — и загрустил, представляя свое ближайшее будущее не совсем радужным. Но тут же сообразил, что если бы его захотели «взять», то уж точно церемониться бы не стали, вон как соседа упаковали безо всяких даже ордеров. И он робко поинтересовался:
— Анна Фёдоровна, а вам электрики не нужны?
Чуть позже, выслушав рассказ Ани, Петр как бы мимоходом поинтересовался у Митрофана Даниловича, где это он научился так людей бить: вроде бы и не сильно, но те сразу вырубаются.
— Так на фронте. У нас командиром поручик был, Лавров Михаил Васильевич. Вроде и сам не богатырь, но драться умел ой-ой-ой как!
— А где сейчас этот поручик, вы не в курсе?
— Чего не знаю, того не знаю. Слыхал, вроде, что он после революции то ли к Колчаку подался, то ли еще куда… нет, не ведаю. Но ежели кого подучить этому надо, то я и сам смогу: с другими солдатами мы во взводе как раз друг друга и учили. Вот только кого учить-то?
Спустя месяц Володя Сердобин вот уже неделю все время сидел на бывшем заводе «Новь», следя за
