молчалив. Я бы с таким постель делить не стала. Семья Инги его едва ли кому-то показывает.
Значит Инга…
– Но я видела еще одного, – возразила я, пытаясь прогнать из головы образы и видения, от которых сердце то предательски замирало, то вновь ускоряло свой бег. – Юнец с рыжими волосами.
Эстер задумалась.
– Нет, – покачала она головой. – Рыжих точно нет.
Но я ведь видела рыжего паренька. В тот день, когда Хильда привезла меня в поселение, он был у ворот. Наблюдал за мной колючим взглядом. Едва ли его только я видела. Он определенно был живее всех живых.
– Наверное показалось, – добавила Эстер, возвращаясь к своим делам.
Обед тянулся нескончаемо долго. Консервированная фасоль и свежие овощи, приправленные пряным соусом, не пробуждали во мне аппетит. Горло будто сковала невидимая рука, а мысли нескончаемой чередой проносились одна за другой. Фердинанд за обе щеки уплетал спелые фрукты, которыми с ним любезно поделилась Ари. Не иначе как вспомнил минувшие дни на Мертвом острове, когда он наотрез отказался от насекомых. Глупыш! Я-то знаю, что уже к вечеру он втихаря отправится за белковой пищей.
– Ну что? – широко улыбнулась Эстер. Кажется, этой девушке тяжело было долго сидеть на одном месте даже если это требовалось для того, чтобы подкрепиться. – Идем?
– Куда? – я удивленно вскинула одну бровь. Выбираться из домика сейчас мне хотелось меньше всего. Перспектива вновь увидеть Кроу в объятиях Инги удручала и вовсе не казалась мне радужной. Скорее наоборот: окрашивала мир серыми красками, лишая его смысла жизни.
– Покажу тебе поселение, – пожала плечами Эстер. – Здесь довольно скучно, но посмотреть есть на что.
Я нехотя согласилась.
Мое платье Эстер еще утром отнесла в прачечную. Оказывается, пророки попеременно выполняли такие бытовые обязанности, как стирка, уборка территории или сбор ягод и грибов. Мне пришлось надеть белую блузу из тонкой ткани, которую хозяйка дома мне любезно одолжила, и сарафан, пышная юбка которого скрывала в себе широкие брюки. А ведь никто и не догадается никогда, что многочисленные складки образуют две гачи! Довольно удобно и практично, я вам скажу. Вот только от пояса пришлось отказаться, иначе любопытные взгляды пророков могли бы заподозрить меня в беременности. Мне же этого сейчас хотелось меньше всего.
– Что это за здание? – поинтересовалась я, когда мы миновали площадь и углубились в ту часть поселения, где возвышались добротные дома и ухоженные постройки в два, а то и в три, этажа.
Одно из этих зданий и привлекло мое внимание. Невысокое, но в длину около сорока ярдов. Деревянный фасад украшен резными фигурами, которые взаимодействуя друг с другом, образовывают сцены из жизни пророков. Здесь и охота на огромного медведя, и массовое сражение, во время которого ворох миниатюрных стрел обрушивается на головы врагов, и даже пляски на площади во время праздного гуляния. Все фигурки проработаны до мельчайших деталей. Каждая складка на одежде скрупулезно вырезана рукой умелого мастера.
– Это хранилище судеб, – ответила Эстер и устремилась к стенам здания. – Видишь эту сцену? – Тонкие пальцы девушки заскользили по рельефной поверхности, на которой юная девушка широко улыбалась, воздев руки к небу. – Это мое первое видение. К слову сказать, и последнее, – вздохнула она, одергивая пальцы.
Я подошла поближе.
– Вы наносите сюда все значимые события? – предположила я.
– Верно. Каждое приходится согласовывать с Ашей. Наверное, поэтому я удостоена лишь жалкого клочка стены, размером с ладошку, – выругалась девушка. Видимо отношения с главой поселения у Эстер не задались. – Даже изобретение вентиляционной системы домов ей показалось сущим пустяком, по сравнению с первой беременностью Лагерты. А ведь ей всего было двадцать два! Тоже мне, достижение! – добавила она, раздраженно ткнув в фигурку девушки с животом внушительных размеров, который занимал места в трое больше, чем вся миниатюра Эстер.
С интересом рассматривая вырезки из жизни пророков, я покосилась на запертую дверь с увесистым замком.
– А что внутри? – спросила я. Наверняка что-то ценное, иначе зачем так основательно запирать дверь?
– Вся наша жизнь, – коротко ответила Эстер.
Не иначе, как местный архив со сведениями об исторических событиях, случившихся на Землях пророков. Вот только к чему замок? Я была бы не прочь наведаться туда… Кто знает, какие тайны скрывают старинные летописи. Быть может, в них есть упоминание о моей матери.
Нет, Моргана! Не смей вспоминать об этой женщине! Она отдала тебя незнакомой ведьме, которую ты всю жизнь величала своей названной бабкой! Как бы трудно ей не было, она не должна была отдавать родную дочь незнакомой женщине!
Я невольно коснулась живота, погладила пальцами.
Нет, я так никогда не поступлю. Никогда не оставлю свою кроху.
– Идем, – позвала Эстер. – Нечего время терять.
Я покорно пошла следом вдоль стен хранилища судеб. Резные фигурки украшали даже деревянные оконные рамы. Уму непостижимо! Я с интересом рассматривала их, пока взгляд не зацепился за поблескивающий в лучах полуденного солнца предмет. Он находился за окном, внутри здания. Небольшой ларец, украшенный россыпью самоцветов, разбрасывающих разноцветные блики на пыльном подоконнике и толстом оконном стекле.
Ноги стали ватными. Я приблизилась, уперлась лбом в стекло, силясь рассмотреть.
– Ты что делаешь? – прошипела Эстер, заставив меня на мгновение обернуться. Девушка, с опаской оглядываясь по сторонам, уже спешила ко мне. – Жить надоело? Вообще-то, на кладбище мы собирались после захода солнца, но тебе я смотрю не терпится туда попасть!
Я вновь обратила свой взор к окну. На подоконнике ничего не было. Лишь прямоугольное белесое пятно, не укрытое серой пылью, говорило о том, что мне не почудилось.
Каким-то чудом ларец поднялся со дна Старого океана. Вернулся на материк. А значит вместе с ним вернулась и Катарина…
Глава 7
Ночь давно вступила в свои права, рассыпав по черному небу тысячи звезд. Они словно светлячки, манили за собой, играючи подмигивали мне. Я вдохнула прохладный воздух, который тут же прогнал остаток сна. Сладко зевнула и опустила взор на погруженное в сон поселение. Вот только последнего и след простыл. Я прислушалась. Где-то там, за густым туманом, стелющимся по земле, плескалась вода. Не иначе, как волны
