Кэаль был всё ближе и ближе.
Вылетая из переулка, Лэннери услышал крики, пьяное мычание и увидел, что Гес сидит на ступеньках храма, Саймен – в воздухе над ним, а на земле валяется сломанная палочка. Беатия же взмахнула своей, целой, и начала:
– Со…
Как вдруг Гес перебил её. Вскинув мутные глаза на фей, подняв свои мозолистые руки, он яростно проговорил:
– Вы не понимаете! Я больше так не мог… больше не мог так жить… Я устал… всё, чего я хотел – один день просидеть свободным в таверне… выпить кохля… а там – будь, что будет!
– Вот и поспи теперь, – раздражённая Беатия стукнула его по голове палочкой. – Соом-ну!
Гес замолчал, обмяк и повалился набок. Из его раскрытого рта послышался храп.
– Он сломал мою палочку, – Саймен опустился на землю, притянул к себе обе половинки. Забыв обо всём, Лэннери кинулся к нему, неуклюже приобнял друга, попытался утешить:
– Наставница починит её! Она вернёт Рейлу, вот увидишь!
Деревянный рот Рейлы был распахнут в беззвучном крике, и Лэннери услышал, как плачет Айя в его голове. Да как Саймен мог такое допустить?!
– Сильные же руки у этого Геса. Даже пьяным сумел сломать фейскую палочку, – послышался озабоченный голос Ирлани.
Беатия отчего-то засмеялась, и в этом смехе не было ничего нежного или серебристого – отрывистые, низкие звуки. Саймен даже не поднял на неё глаз.
– Да, Наставница починит мою палочку. Рейла ведь пострадала во славу Кэаль, – с чувством произнёс он, и Беатия, давясь от смеха, еле сумела выговорить:
– Не починит! Новую дадут! Вот же… лучшая ученица Школы, скажи им!
– Да, ты права, – с отчётливой неприязнью в голосе согласилась Ирлани. – Ты сегодня всё утро права. Ну, а теперь лети и приведи сюда городскую стражу, раз такая умная и почти всё за нас сделала!
Когда Беатия скрылась за поворотом, Ирлани проворчала:
– У неё следовало бы отобрать крылья. Недопустимое поведение для феи!
И Лэннери был с ней полностью согласен.
– Мне очень жаль, что Рейла погибла, – сказал он Саймену, гладившему её по деревянной голове. Гес так хорошо ухватился за палочку, что та не только переломилась надвое, но ещё и треснула в некоторых местах.
– Я её не забуду, – вздохнул Саймен. – Спрошу у Наставницы, что делать с останками – хорошо бы смастерить из них какой-нибудь амулет или ещё что-то, что напоминало бы мне о Рейле.
– Хорошо бы, – Лэннери взлетел, держа в руках свою палочку, поглаживая её и с ужасом думая, что такая участь могла бы постигнуть Айю, окажись он неосторожным во время своих ночных вылазок. Странно, что палочка Саймена выдержала многое, но дрожащих рук пьяного человека ей хватило, чтобы сломаться. Гес и вправду очень силён. Лэннери бросил взгляд на спящего преступника, который сошёл с ума и зарезал всю свою семью, свалив это на несуществующего хибри, и порадовался, что выпил вечером настой белокорня. Хоть задумываться обо всём этом не захочется.
Вернулась Беатия, привела с собой двух стражников. К тому времени Гес начал просыпаться, они заковали его в цепи и потащили за собой. Убийца оглядывался и вопил:
– И никакие вы… не служители добра! Иначе бы помогли мне… моей семье… а не прилетели бы только сейчас!
Нет, даже настой белокорня не спасал от скверных мыслей!
В тягостном молчании юные феи полетели обратно в Школу. Белая Звезда давно уже скрылась, на небе стояла Золотая, и в её мягком сиянии волосы Беатии, оказавшейся рядом с Лэннери, казались созданными из светлых лучей. Привычные пейзажи – зелёные леса, поля пшеницы, маячившие вдали верхушки гор – принесли умиротворение, и чудилось, будто ничего и не произошло… если бы не угрюмые лица фей и половинки Рейлы в руках Саймена.
– Эх, скорее бы сайкум съесть и росой запить! – ожил Аргален, когда феи приближались к горам. Хорошо, когда еда – исцеление от всех печалей!
– Что ж ты в Эльме не поел? – съязвил Лэннери, не оборачиваясь, и Беатия неожиданно хихикнула. Аргален ответил с обидой:
– Вы смеётесь, а я не первый и не единственный фей, которому понравилась еда людей! В библиотеке я листал свитки начала Злых Времён, и мне попались под руку воспоминания феи из нашей Школы – она рассказывала о себе…
– Началось, – буркнула себе под нос Ирлани.
Аргален невозмутимо продолжал:
– Так вот, фея – её имя было, кажется, Лейзана – описывала, как ей приходилось употреблять человеческую пищу. Дело в том, что Лейзана и ещё несколько фей следили за нашей будущей Хранительницей и её братом, и не успевали вовремя поесть сайкума. Те феи голодали, а вот Лейзана поступила иначе. И первой едой, которую она попробовала, был именно сыр – пахучий деревенский сыр, помнишь, я его тебе вчера показывал, Лэн?
– Да полно о сыре, – Лэннери тоже оживился, чувствуя, что рассказ становится интересным, – давай про Лейзану. Как это они следили за Хранительницей и её братом? Зачем?
Аргален надулся от важности – наконец-то ему удалось заинтриговать не только покойную Риджану!
– Как мы все знаем, Хранительница рождается раз в пятьсот лет. Я вычитал, что она должна принять свой дар и крылья добровольно лет эдак в пять, а если она этого не сделает, с миром может случиться что-то страшное, – тон Аргалена сделался торжественным. – Брат нашей Хранительницы не давал ей стать феей, не хотел с ней разлучаться. Сначала из-за больной матери, но потом мать умерла, и этот парень всё так же глупо упорствовал…
Ирлани покачала головой:
– Нехорошо! Кэаль, должно быть, наказала его за это.
Аргален задумчиво поскрёб в затылке. Волосы у него росли не так хорошо, как у остальных фей, и были коротенькими.
– Этого Лейзана уже не знала. Она писала, что брат Хранительницы продал свой дом и повёз сестру в морской порт, чтобы вместе с ней уплыть на Кэрлиону. Феям никак не удавалось помешать и уговорить девочку принять звёздный дар. А потом на них напала нечисть – одноглазые птицы, посланные, вероятно, каким-то черномагом. Лейзану ударили по лицу, она упала, лишилась сознания… и знаете, что самое интересное?
Аргален сделал паузу, явно наслаждаясь всеобщим вниманием. Даже Беатия слушала его, раскрыв рот, а Ирлани потребовала:
– Ну, дальше говори! Что дальше?
– Ты же не хотела слушать, – поддразнил её
