Мы не отступали и не сдавались в борьбе с душманами, террористами и преступниками, не прятались за спины товарищей, годами не сетовали на бытовую неустроенность наших жен и детей. Жили только надеждами на будущее, так как понимали, что есть такая профессия – защищать Родину. Теперь же в мирной обстановке вдруг все вместе стали ярыми рецидивистами, по мнению следствия совершив по два-три серьезных преступления – «самоволки». В одночасье мы превратились в отверженных, которым откровенно заявляют об условных сроках лишения свободы, предлагают забыть о жилье и пенсиях, ибо нас собираются вышвырнуть с военной службы как уголовников, не имеющих права на социальные льготы и гарантии.
Пока нас всего 12 человек. Зато нашу участь уже готовы разделить несколько десятков наших сослуживцев – офицеров и прапорщиков, уже внесенных в «черные списки» Военной прокуратуры Сочинского гарнизона, сотрудники которой, не имея на то полномочий, вынуждают командиров воинских частей возбуждать уголовные дела в отношении подчиненных и еженедельно называют фамилии очередных жертв. Возможно, если эту практику удастся обкатать на наших судьбах, подобным репрессиям подвергнутся тысячи и тысячи военнослужащих, находящихся в том же рабском положении. Положении невольников, которые вопреки нормам Европейской конвенции о Правах человека, конвенций № 105 и № 29 Международной организации труда, Конституции РФ, по мнению сотрудников «правоохранительных» органов, проходят военную службу «в добровольном порядке» до момента обеспечения жильем. А согласием на такую бесконечную «сверхконтрактную» службу якобы является наш отказ уволиться без положенного жилья. Отказ лишиться заработанного и остаться вместе с семьями просто бомжами. В знак благодарности за честную службу.
«Если эту практику удастся обкатать на наших судьбах, подобным репрессиям подвергнутся тысячи и тысячи военнослужащих, находящихся в том же рабском положении».
Мы требуем от высших должностных лиц государства, которое мы защищали, не щадя своих сил, здоровья и крови, прекратить начавшиеся массовые репрессии в отношении офицеров, восстановить наши нарушенные права и выполнить в конце концов взятые по контракту на себя обязательства, обеспечив нас квартирами и уволив с военной службы.
Честь имеем!
Попков Александр Васильевич, капитан юстиции, бывший старший следователь Военной прокуратуры органов и войск ФПС РФ
Никитенко Михаил Вячеславович, капитан 3-го ранга, бывший старший помощник командира президентской яхты «Кавказ» в/ч 2159
Цапко Евгений Игоревич, капитан 3-го ранга, бывший командир катера – командир группы катеров специальной службы в/ч 2159
Ульев Юрий Захарович, майор, бывший старший офицер отделения в/ч 2122
Булгаков (Малышенко) Олег Александрович, майор, бывший заместитель начальника отделения ОКПП «Сочи»
Сало Игорь Николаевич, майор, бывший начальник заставы в/ч 2122
Достовалов Владимир Геннадьевич, капитан медицинской службы, бывший врач медицинского пункта в/ч 2122
Сивирин Александр Иванович, майор, бывший начальник заставы в/ч 2122
Федоров Владимир Викторович, подполковник, бывший заместитель начальника штаба – начальник отделения в/ч 2122
Боровко Александр Михайлович, подполковник, бывший заместитель начальника учебного центра в/ч 2122
Рыбин Александр Евгеньевич, подполковник, бывший начальник отделения в/ч 2122
Синев Игорь Викторович, капитан, бывший командир роты в/ч 2122».
Всего же в ноябре–декабре 2008 года Военной прокуратурой Сочинского гарнизона были возбуждены уголовные дела в отношении 11 офицеров и 4 прапорщиков. Параллельно два аналогичных дела были возбуждены в г. Анапе в отношении десантника, старшего лейтенанта Ивана Голоты и летчикаистребителя, подполковника Олега Панченко.
Темой тогда занялись федеральные СМИ. Возбуждать уголовные дела в отношении офицеров больше не стали. А вскоре военноследственные отделы были вынуждены прекратить за отсутствием состава преступления скандальное уголовное преследование. В отношении тех, кто достиг пенсионного возраста или имеет серьезные заболевания. Правда, военные рассказывали, что один из прокурорских на это заметил: мол, господа офицеры, прекращенные дела и отсутствие новых – явление временное. Когда у прокуратуры дойдут руки, то виновные будут наказаны по всей строгости гуманных российских законов.
На начало июня 2009 года по двум уголовным делам были вынесены обвинительные приговоры. Старший лейтенант ВДВ Голота получил шесть месяцев лишения свободы условно. Старшего прапорщика Лысака, согласившегося с тем, что он «дезертир», приговорили к штрафу в размере 6 тысяч рублей.
К слову, следователи и суд не пытались доказать, что «дезертиры» не ходили на службу. Тот же Попков говорил, что доказать это невозможно – есть записи видеокамер. А раз так, обвинение настойчиво пыталось вменить офицерам ничегонеделанье в пределах воинских частей. Мол, ходили, но бездельничали. Что доказать как раз было несложно. Ведь обвиняемые находились за штатом, приказов не получали. А то, что такая ситуация сложилась по вине командования, не обеспечившего их жильем, во внимание не принималось. Как и то, что существовать офицерам приходилось на кастрированное жалованье.
Кстати, для жителей курортного города с «делом дезертиров» все было предельно понятно: «Изза жилья служивых прессуют, чтоб квартиры не давать». Не Урюпинск ведь, а олимпийский Сочи, где квадратный метр жилья стоит столько, сколько на него зеленых купюр тонким слоем поместится.
«Система сгнила изнутри». Алексей Мумолин
Участковый из Тольятти майор Алексей Мумолин стал восьмым в ряду сотрудников правоохранительных органов, рассказавших о пороках милицейской системы. Ролик со словами поддержки Дымовского и обращением к министру внутренних дел Р. Нургалиеву он выложил в Интернет 4 декабря 2009 года.
В заявлении Дымовского все же превалировала эмоциональная составляющая с упованием на совесть и апелляцией к морали. А двадцатиминутное выступление майора из Тольятти – перечисление конкретных фактов. Фактов об условиях работы милиционеров среднего звена. Абсурдность палочной схемы службы, имеющей в сухом остатке лишь задачу «отчитаться во что бы то ни стало». Наплевательское отношение начальства к тем, кто находится внизу служебной лестницы.
Мумолин явно знал, о чем говорил. Участковый – основа милицейской структуры «на земле», в конкретном жилом секторе. Он ближе всего к населению. Во многом именно участковые формируют отношение граждан к милиции вообще.
«Здравствуйте. Я – старший участковый инспектор ОВД-4 Мумолин Алексей Николаевич. Автозаводский район города Тольятти. Свое выступление я хочу адресовать майору Алексею Дымовскому, которого я полностью поддерживаю и полностью с ним согласен. Выражаю ему огромную благодарность за смелость, что он решился выступить с данными предложениями, которые у него возникли в ходе службы.
Я полностью с ним согласен и хочу так же выразить свое недовольство беспределом со стороны руководства. Любой участковый инспектор, работающий на земле, знает, как тяжело, просто невозможно выполнять ту работу, которая возложена на участковых инспекторов милиции. Каждая служба занимается в своем направлении, работает в одном направлении. Ну почему на участковых инспекторов возложена огромная работа. Участковый инспектор практически не бывает на земле, он занят бумажной волокитой, заваливают его бумагами со всех сторон.
Вот я составил здесь небольшой план, что мы должны сделать в течение месяца. Я почему выступил с поддержкой Алексея, потому что я уже устал от этого беспредела. Я работаю тринадцать лет участковым инспектором. Тринадцать лет я выполняю эту бессмысленную, бестолковую бумажную работу. И просто отчаяние меня заставило обратиться также с видеовыступлением в надежде на поддержку правозащитных организаций, чтобы они обратили внимание на внутреннюю структуру работы милиции.
Вот примерный план работы участкового инспектора на месяц. За месяц участковый инспектор должен сделать… Минус восемь выходных, которых иной раз даже у нас не бывает. Нас в выходные дни вызывают, мы вынуждены выезжать на происшествия, преступления и на все, что связано с нашей работой, невзирая на личное время и на все остальное.
Вот возьмем протоколы. Нужно составить минимум пятнадцать протоколов административных. Не волнует, на кого, на что, где ты хочешь, там и ищи, но ты должен пятнадцать протоколов принести в отдел и отчитаться.
Далее, значит. В процессе нашей работы идет сбор материалов. Палочная система. План. Ты разбей лоб об стенку, но план ты должен выполнить. Три уголовных дела я должен собрать на наших граждан, на тольяттинцев, который поссорился с женой, там сказал пару слов, и я должен из этой ситуации раздуть такое, сфабриковать такой материал, который должен дойти до суда. То есть он должен угрожать своей жене, он должен ее избить, он должен ее оскорбить. Я должен эти материалы предоставить. Каким образом, никого не волнует. Если я это не сделал в течение двадцати двух дней – все, моя работа неудовлетворительная. Что бы я ни сделал, что бы я в дальнейшем ни предпринял – сколько я принял граждан, сколько я проверил притонов, «удошников» – это никого не волнует, никого не интересует. Кровь из носу ты должен делать 119-ю, 130-ю, 116-ю (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью; оскорбление; побои.– авт.).
