своей третьей супругой, возьмет на руки долгожданное дитя и непременно будет счастлив, вовсе не вспоминая обо мне.
За этими мыслями я отвлеклась и несколько утеряла волнение предстоящей встречи. Впрочем, с тетушкой я могла бы и вовсе не видеться. Мы с ней никогда не были ни дружны, ни близки. Она укоряла меня за связь с королем и за мою деятельность, хоть она и стала спасительной соломинкой для всего рода. Однако графиня имела закоснелые взгляды, потому мою работу порицала даже больше, чем сожительство с монархом. Хотя и это она крайне не одобряла. Я и сама не желала этих отношений, но иначе я не получила бы тех знаний, которые теперь нужны мне в моем новом доме, да и вовсе не попала бы туда.
Впрочем, как бы прежде мы не общались с ее сиятельством, однако нам придется некоторое время соседствовать бок о бок, пока я не увижусь с родителями и не вернусь в Белый мир. Признаться, у меня были некоторые опасения в отношении графини Доло, но после размышлений я их откинула. Она не допустит огласки моего возвращения, и будет в этом даже более рьяна, чем все те, с кем мне доведется встретиться.
И причина тому женитьба короля. Если тетушка была настроена против наших с государем отношений, когда он был свободен, то теперь уж и вовсе почтет их за личное оскорбление. А когда узнает, что и я уже несвободна, то и подавно будет ревностно охранять честь рода Доло от всяческих сплетен и пересудов. А они непременно последуют. Завистников у меня было множество. И думается мне, что мое исчезновение сделало счастливыми немало людей, особенно среди высокородной знати. Если меня обнаружат, и Ив решит вернуть во дворец вновь обретенную фаворитку, то все эти счастливцы подавятся собственным ядом. Нет уж, пусть живут и здравствуют в своем неведении, как и сам государь Камерата.
А потом лакей, который сопровождал меня, склонившись, повел рукой в приглашающем жесте, и я шагнула в раскрытую дверь. Впрочем, она тут же за моей спиной закрылась, и я оказалась лицом к лицу с ее сиятельством — старшей графиней Доло.
— Доброго дня, сестра Дайни, — приветствовала меня тетушка. — Что за дело привело вас ко мне?
— Добрый день, ваше сиятельство, — произнесла я с улыбкой.
И вновь признаюсь, я вдруг испытала радость от нашей встречи. Смотрела на тетушку, и мою душу наполнило тепло. Мой взор скользил по лучикам морщинок вокруг глаз, в которых застыло скрытое любопытство, по знакомым чертам, по строгому платью, украшенному тончайшим кружевом, и на губах продолжала играть улыбка.
— Как же вы хороши, тетушка, — произнесла я. — Цвет лица отменный, и это радует.
— Что, простите? — переспросила графиня.
Я не ответила, и ее сиятельство взяла лорнет в позолоченной оправе. Она с минуту рассматривала меня сквозь линзы, вдруг охнула и прижала ладонь к груди. Я, так и не перестав улыбаться, глядела, как графиня упала в кресло, рядом с которым стояла, а после направилась к ней.
— Здравствуйте, дорогая тетушка, — присев рядом с креслом сказала я и взяла ее за руку.
Графиня сжала мою ладонь, затем накрыла второй и ощупала, продолжая вглядываться в меня.
— Шанни? — изумленно спросила она, и я кивнула. — Боги… — Потрясение графини длилось еще некоторое время, и тетушка то прикрывала губы пальцами, то вновь ощупывала мою руку. Неожиданно обхватила мое лицо ладонями и воскликнула: — Дитя мое! Как же… Куда… Это и вправду вы, — говорила она, а после вновь схватилась за грудь.
— Тетушка, вам дурно? — встревожилась я. — Скажите, что подать, и я сейчас же сделаю это.
Ее сиятельство замахала руками.
— Нет-нет, я сейчас приду в себя, — пролепетала она. — Просто всё это так… Боги, Шанни, это и вправду вы… Вы!
— Тс, — я приложила палец к губам. — Не стоит привлекать внимание слуг, тетушка. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то, кроме близких мне людей, узнал о моем возвращении. Тем более, я надеюсь, что вскоре смогу вернуться туда, где провела эти три года.
— Да-да, — всё еще растерянно покивала графиня. — Но… — она вскинула голову и оглядела меня в очередной раз. — Вы — дочь Левит? Почему же не давали знать о себе столько времени? Вы себе не представляете, что мы все пережили! А ваш дядюшка, мой бедный супруг, вы даже не понимаете, что он перенес! Даже потеря родных сыновей не стала бы для него большим ударом, — последнее прозвучало с толикой ревности и обиды, и теперь тетушка стала на себя похожей. — Неужели вы не могли…
— Не могла, — мягко прервала я ее. — Я была очень далеко. К тому же меня лишили памяти, и вспомнить себя я смогла меньше месяца назад.
— Как же… — в новом потрясении вопросила графиня. Едва поднявшись с кресла, она вновь в него упала и устремила на меня взгляд.
Я улыбнулась, впрочем, не спеша ответить. Отойдя к соседнему креслу, я опустилась в него и попросила:
— Ваше сиятельство, не могли бы вы призвать дядюшку домой? Не стоит оглашать причину, но попросить приехать, не откладывая. Прошу вас, — закончила я.
— Его сиятельство обещался быть не позже трех часов после полудня, — пробормотала графиня машинально.
Я бросила взгляд на напольные часы — было без четверти два. Ждать оставалось еще более часа, а мне так хотелось увидеться с дядюшкой, что подумалось — надо настоять, однако я удержала себя в руках. Всего лишь час.
— Хорошо, я дождусь его назначенного возвращения, — кивнула я.
— Что значит — назначенного?! — возмутилась тетушка. — Сейчас же отправлю за ним человек. Пусть немедля идет сюда! Ох, его сиятельство будет вне себя от ошеломления и радости… надо бы подготовить капли.
Последнее она говорила, направляясь к двери. Я уже привстала, чтобы напомнить просьбу о неразглашении моей личности. Не знаю, как вообще такое возможно в доме, где меня видели тысячу раз, но всё же хотела напомнить. Однако графиня в напоминаниях не нуждалась:
— Отправьте за его сиятельством кого-нибудь, — услышала я. — Скажите ему, что у дочери Левит до него важное дело. Пусть не медлит. Слышите? Скажите, немедля!
Ее сиятельство вернулась ко мне и устроилась в прежнем кресле. Выдохнув, она сложила ладони и устремила на меня взгляд.
— Рассказывайте, — потребовала она. — Где вы были? Что с вами случилось? И почему вы стали дочерью Левит?
— Мы все дочери нашей Богини, — улыбнулась я. — И раз дядюшка вскоре появится, то позвольте уж мне открыть вам всё, что со мной произошло, когда мы будем в полном сборе. Лучше расскажите мне о моих
