Платон. Слушаю вас.
- Я звонил вам минуту назад, но вы меня не слышали. Со связью что-то, наверное.
- Да. Со связью… Как наши дела, Платон? Что нового?
- Дела наши отлично. Вот едем с Михаилом к вам.
- Как… едете?..
- На машине. У меня "Лексус", если это вас интересует, Сергей…
Владимирович. Михаил говорит, что тоже купит себе "Лексус".
Обязательно "Лексус". Говорит, что "Мерседесы" ему не нравятся. А к отечественным автомобилям у него вообще резко негативное отношение.
Шустрый парень, между прочим. Такой точно автомобиль купит раньше, чем права сумеет получить.
- Значит, едете…, - я не знал, что говорить.
- Будем минут через пятнадцать. Если в пробке не застрянем. Но… не должны. Вроде машин не много сегодня… Так что - ждите.
- Жду.
Я положил трубку и заметался по комнате. Через пятнадцать минут… Накормить ведь Мишку надо! Я бросился к холодильнику и уже подбегая, вспомнил, что с этим ремонтом совершенно забыл о продуктах. Сегодня днем мы с Анной жарили картошку и доели всю колбасу. Молоко тоже допили. В холодильнике у меня - шаром покати!
Что, опять картошку жарить? Я побежал к Анне.
- Анюта, выручай…
*26.*
- Может, останетесь с нами, Платон? - спросил я.
Платон посмотрел на часы:
- Дела. Работа стоит.
- Так ведь время уже позднее. Какие могут быть дела в десять часов вечера? - удивился я. - Какая работа?
Платон усмехнулся:
- Самая работа в моем агентстве начинается после десяти часов вечера. Вы же, Сергей осведомлены о специфике моей работы. Днем конечно тоже работа имеется, но самый сенокос - именно вечером…
Ну, все. Ушел. Проводите меня.
У двери Платон сказал:
- Не думаю, что вам будет легко с Михаилом. Он уже три года бомжует. Привык. Убежать может. Не знаю, чем вы его удержать сможете. Надо очень постараться.
- Я постараюсь. Я что-нибудь придумаю… А как вам удалось Мишку у Чемодана отнять?
- Сначала компромат на Чемодана нарыл. Компроматом и взял.
- Так вы же говорили, что этот… Ершов…
- А я Чемодану пообещал в случае чего не генералу Ершову компру на него передать, генерал и сам все про Чемодана знает, а кое-кому другому. Обнародовать пообещал кое-что из его биографии, сообщить его, так сказать, подчиненным кое-какие фактики о пребывании
Чемодана в местах не столь отдаленных. Эти фактики получить, признаюсь, не просто было. Но зато - эффект потрясающий.
- А что это за факты?
- Не грейте голову, Сергей. Зачем вам это? Занимайтесь-ка лучше парнем. Его, правда, спасать надо. Парень, уж больно хороший. Я бы хотел такого сына иметь. Но…, бог не дал. Две дочери.
Платон подмигнул мне и ушел, а я вернулся в гостиную. Анна на кухне собирала на стол, а Мишка, засунув руки в карманы ветровки, бродил по комнатам, осматриваясь.
- А ничего хата у тебя, дядь Сереж, - похвалил он, увидев меня, -
Жить можно.
- Теперь можно, - откликнулась с кухни Анюта. - Ты бы Миша посмотрел на нее пару дней назад. Берлога, а не квартира.
- Баба твоя? - тихо спросил Мишка, кивнув на дверь кухни, и снова похвалил: - А ничего еще, бабец. В самом соку! Лет сорок, небось? -
Хамовато и как-то очень по взрослому сказал.
- Анна Егоровна - моя соседка, - возразил я. Получилось, словно оправдываюсь. Я даже разозлился на себя.
- Нормальная такая у тебя соседка, - заговорщически подмигнул мне
Мишка и плюхнулся в кресло. Его острые коленки выперлись из дырок на джинсах, а его рука сама собой потянулась к пачке "Явы", лежащей на журнальном столике. Я отобрал у него сигареты и сунул их в карман.
Мишка рассмеялся: - А у меня свои есть! - и вытащил из кармана
"Мальборро".
- Богато живешь, - хмуро сказал я.
- Угощайся! - широким жестом предложил Мишка.
- Курить вредно, - поучительным тоном сказал я.
- Ага, - согласился Мишка, - еще как. - И сунул сигарету в рот.
- А знаешь…
- Не-а, не знаю. - Мишка вытащил из кармана дешевую китайскую зажигалку, намереваясь прикурить.
- …давай, вместе бросать, - предложил я. - Вместе - оно как-то легче будет.
Мишка хотел возразить мне в ответ. Наверное, он хотел сказать:
"Тебе надо, ты и бросай", но из кухни нас позвала Анюта:
- Мальчики! Руки мыть и за стол. У меня все горячее.
Мишка спрятал зажигалку, а сигарету аккуратно вставил назад в пачку. Кивнул мне, пошли, мол, коли зовут.
Анна расстаралась на славу.
- Ни фига себе! - присвистнул Мишка, оглядев яства на столе. -
Под такой закусон не грех и пропустить по стопарику.
Чего тут только не было - маринованные грибочки, соленые огурцы и помидоры, огурцы и помидоры свежие, зелень, сало, колбаса, сыр, разогретые в микроволновке блины, открытая банка шпрот. Короче - все, что имелось в Анютином холодильнике, перекочевало на мой кухонный стол. На плите, на большой сковороде пыхтело и вкусно пахло мясом и луком что-то под крышкой. У меня у самого потекли слюнки.
Я пропустил мимо ушей Мишкин намек выпить. Впрочем, и сам он тут же забыл о своих словах, скорей всего, сказал это в шутку. Сначала
Мишка ел жадно, запихивая в себя все подряд, без всякой последовательности, но потом как-то сразу вдруг угомонился, внимательно посмотрев на нас, увидел, что мы с Анной наблюдаем за ним, взял вилку в левую руку, а нож в правую и стал есть медленно и красиво. Было заметно, что питаться культурно его когда-то научили, и это знание из его памяти не стерлось.
- Не поедем завтра в "Практик", - объявила Анна.
- Конечно, - согласился я. - А почему?
- Завтра мы поедем в "Дом одежды". Мишеньке надо бы слегка приодеться.
- Ну, вы даете, ребята! - оторвался Мишка от жаркого. - Мне что, надо бога благодарить за то, что он надо мной сжалился и другую жизнь подарил?
- А почему с такой иронией? - спросил я.
Мишка снова занялся жарким, проигнорировав мой вопрос.
Отужинав, мы перешли в гостиную.
- Посуду сами помоете, - сказала Анна, - не маленькие. Только смотрите, долго не засиживайтесь. Завтра пораньше встанем, я завтраком вас накормлю и - в "Дом одежды" за покупками. Не забыли?
…Ну, ладно, пойду домой, пожалуй, отдыхать. Наломалась я сегодня с твоими обоями, Сережа. Проводи меня…
- Конечно, конечно, - согласился я. - Иди, отдыхай. Мы тут с
Мишей сами справимся…
- Я помою посуду, - вызвался Мишка и отправился на кухню.
Зашумела вода в кране и зазвякала посуда.
- Спасибо тебе. - Это я уже у двери Анюте сказал. - Даже не знаю, как мне тебя благодарить.
- Не знаешь? - улыбнулась Анна и сказала тихо, чтобы Мишка не слышал: - А ты подумай. Может, и придумаешь - как.
И ушла. А мы с Мишкой остались одни. Я убрал остатки продуктов в холодильник, а Мишка перемыл всю посуду, даже сковородку отскреб.
Было уже довольно поздно, но Мишка сказал, что спать - еще совершенно детское время. Я не знал, чем его занять. Если сказать честно, я еще не совсем был готов к роли опекуна. Боюсь сказать - к роли отца, хоть и приемного.
- У тебя что - телевизора нет? - удивленно спросил Мишка и поглядел на полку, где должен был находиться телевизор, а вместо него там стоял большой портрет моей жены.
- Нет…, - замялся я, промямлил неубедительно: - Сломался, и я его выбросил. - Признаться, что я продал телевизор во время запоя, кажется, поменял на бутылку водки, мне было стыдно. - Хочешь, завтра поедем и купим?
Мишка пожал плечами:
- Как хочешь. Можно и без телевизора обойтись. А вообще-то зря ты его выбросил. Его наверное починить можно было… А это кто?
Я понял, о ком Мишка, ответил:
- Это моя жена, Зоя. Зоя Алексеевна.
- А где она?
- Умерла. - Я достал из шкафа свой семейный альбом. - Вот, хочу тебе своих показать. Здесь мы все вместе…
- А это твой сын? - спросил Мишка, ткнув пальцем в фотографию своего тезки.
- Да.
- Значит, я угадал?! - обрадовался Мишка.
- Угадал.
- В принципе, не сложно было допетрить. Твой сын на тебя похож.
Копия. Глаза одинаковые. Только у него глаза просто серьезные, а у тебя серьезные и… грустные. А почему твой сын с тобой не живет? У него своя семья? Или поругались?
- Он тоже умер.
- Что? И жена и сын?
- И внучка. И жена моего сына. Они погибли в авиакатастрофе.
- Значит ты совсем один? - Мишка смотрел на меня с искренним сочувствием. Да, он не притворялся.
- Совсем, - ответил я и полез за сигаретой, достал и стал ее разминать в пальцах. - Они давно погибли. Десять лет назад.
- Понятно. Я сразу понял, что с тобой что-то не так. А как звали твоего сына?
- Его звали так же, как тебя. Михаилом. Я звал Мишкой. - Я закурил. Мишка по-прежнему смотрел на меня с сочувствием.
- Понятно, - снова повторил он. - Ты же вроде хотел того…
- Чего? - не понял я.
- Курить бросать.
Я затушил окурок.
- Давай спать укладываться. Мыться будешь?
- А то? Помылся бы с удовольствием.
Пока Мишка отмокал в ванне, я постелил ему в комнате сына на
Мишкином диванчике-лягушке.
Я долго не мог уснуть. Мишка слышал, как я ворочаюсь. Он зашел ко мне в спальню и сказал с порога:
