В тяжких раздумьях я и не заметил, как вышел в зеленую зону. И тут меня окликнули. Да не как обычно, а по имени-отчеству. А я их уже забывать стал, потому что среди командиров я Дед, а среди прочих не бываю.
Она стояла на гранитном валуне и внимательно глядела на меня, пряча за серьезностью смешинки в глазах. Александра Кузьмина. Саша. В чем-то розово-белом, полупрозрачном. Изящные туфельки. Причудливые огромные серьги. Браслеты. При своем немалом росте и соответственном весе сейчас она выглядела невесомой и … беззащитной?
— Здравствуй, Саша, — пробормотал я. — Удивительно выглядишь. Я что-то пропустил? Сегодня праздник?
— Вы, как всегда, весь в работе, — с непонятным чувством отметила она. — Не праздник. Вот… захотелось вас увидеть.
Легкие туфельки коснулись травы. Саша оказалась рядом, глядя все с тем же непонятным чувством. Я вопросительно уставился на нее. Для этого пришлось ощутимо откинуть голову и приподняться на цыпочки. Она молчала. И как-то так получилось, что ее ладошка оказалась в моей. И пошли мы непонятно куда, впервые с того дня, когда я одел командирскую форму. Ах да, форма же!
— Саша, а что с твоей формой?!
— Отдыхает! — улыбнулась она. — Дома в боксе. У меня сегодня выходной. А у вас?
Я не знал, что ответить. Выходной? Теоретически у командиров выходные были, практически же… М-да. Выходной. Да еще не в форме. А… а Саша Кузьмин знает? Стоп. Не мое дело.
Вот так молча мы и шли неведомо куда. Оказывается, это даже неплохо. Искоса я поглядывал на свою спутницу и отводил глаза. Полупрозрачная одежда — к этому надо привыкнуть. Так же, как Саше — к своим новым туфелькам. Ступала она крайне осторожно. Каблук-то высоченный. Меня почему-то обрадовало, что она не комплексует по поводу нашей разницы в росте и не пытается подстроиться под меня. Мне она нравилась именно такой, высокой.
— Сложно ходить, оказывается? — кивнул я на туфли.
Саша хихикнула:
— Каратэ было проще изучать!
Нам сразу стало как-то легко. Мы посмотрели друг на друга уже без стеснения, и она почти решилась что-то мне сказать. Что? Ничего — пришел вызов по командирской связи.
— Дед! — заорал знакомый хамло-дежурный. — Ты же у нас специалист по Нецветаеву? Подхватывай свою старую задницу и дуй в грузовой порт! Там без тебя профессора никто понять не может! И хорош обниматься, старый!.. Я же все вижу!
Я поднял голову. На огромной высоте монтажный кран-паук взгромоздился на парапет крыши, поблескивая на солнце оптикой.
— Спусти крюк, — сказал я. — И разблокируй люк. Я к тебе на минутку загляну.
И он, юный самоуверенный дурак, так и сделал. Пока поднимался, я немного остыл, поэтому избил его расчетливо, без особой злобы, а не покалечил, как собирался поначалу. Потом спустился в грузовой порт, выслушал измотанного Смирнова, издерганного Нецветаева, отправил командира отсыпаться, профессора — ставить опыты, переадресовал зеленый конвейер по новым адресам, и все это на полном автомате, со звенящей тишиной в голове. Потом отыскал Кузьмина.
— Прими отставку, лидер-один корпуса. Я тут… по пункту о разборках внутри корпуса… безусловное отчисление.
Вот так. Вот и кончилась моя командирская жизнь. А куда мне без нее? Никуда.
Кузьмин связался с Гафаровым:
— Женя, я таки выиграл, тебе щелбан! Дмитрий Евгеньевич поставил диспетчера на место — вернее, положил. А я знаю, как? Так что бесконечного терпения не бывает. Ни у кого. Даже у Дмитрия Евгеньевича!
Огромный Кузьмин обратил на меня свои невыразительные свиные глазки.
— Вот чего я не пойму, — сообщил он. — Как вы его положили? Он же… слон!
Да? А я и не обратил внимания. Действительно, он вроде покрупней Кузьмина… а, неважно!
— Продолжайте службу, Дмитрий Евгеньевич, — мягко сказал Кузьмин. — А диспетчеру повезло. Мы вообще-то собирались исключать его из корпуса — за недопустимые отношения внутри коллектива. Потом решили, что если вы объясните ему… пагубность хамства, то он, возможно, сделает правильные выводы. И уйдет сам. И… забудем о нем. Теперь о деле: с этого момента вы — лидер-один боевой пятерки. Подбирайте команду. Единственное условие — чтоб смогли выдержать специальную боевую подготовку.
Я окаменел. Вот же дурная привычка из прошлой жизни — при избытке информации впадать в ступор, пока не прояснится в мозгах.
— Александра, — наконец пролепетал я, сам не понимая, о чем это я.
Кузьмин даже глазом не моргнул.
— Александра — лидер-два, — утвердил он. — Но остальных подберете, не ломая старых пятерок.
И Кузьмин убыл, весь в командирских заботах. На плечи мне опустились невесомые руки.
— Поздравляю, лидер-один! — улыбнулась Саша. — Ну, кто будет в нашей команде? Раздавайте посты!
В глубине ее темных глаз по-прежнему светились смешинки.
— Рита Гафарова — снайпер, — не задумываясь, сообщил я. — Корсак — врач. Аналитик — Овсянников. Если ты не знаешь, кто это…
Саша чуть заметно дрогнула.
— Иван Алексеевич не подходит, — вздохнула она. — У него свой неподъемный груз. Он пытается вывести корпус из тупика — и хоть бы у него получилось! Так мало времени…
Мы с Сашей надолго замолчали. Время! Черные для Города дни неумолимо приближались.
— Знаешь, — сказал я, — а я ведь сейчас ничего не боюсь — потому что ты рядом со мной.
— Что бы ни случилось, — серьезно сказала Саша, — мы будем вместе. Всю нашу жизнь. Обещаю.
17
Гафаров бесшумно скинул боекомплект. Поглядел, соображая — а как он вообще оказался на плечах? Не вспомнил. Видимо, подсознание отметило какую-то неявную угрозу, и сработал рефлекс. Последние смены рефлекс срабатывал регулярно. Так ведь и Чученыч в полной загрузке! И Кузьмин… ну, Кузьмин и сам по себе опасней пулемета. Что-то копилось, копошилось в сумерках незнания за сияющими стенами Города. Что? Комиссия какая-то наглая лезла через пропускной, Дед вовремя случился поблизости и тормознул ее. Режимный объект. Допуск есть? Допуска нет. Чао. Санэпиднадзор какой-то, ну надо же! Претензии к зеленому конвейеру Профессора Нецветаева. Только у нас своя СЭС, не чета вашим. Была… Потянулись специалисты в столицу. Отзывают. Столичные интриганы учуяли неприятности, вот и кончается Орлиное Гнездо как великий космический эксперимент. Скоро и допуск у СЭС будет. Как только затопчут Гробова в столице, так у них сразу все появится. А затопчут? Затопчут, к сожалению. Никого в столице не интересует гуманистическое общество светлого послезавтра. Там единственный кумир — деньги. М-да… А неплохо шли наши кони. Город страшно терять. Как мы без него, как он без нас? Командиры-то не пропадут. Это братство только смерть сможет разлучить, настолько люди спаяны друг с другом. Найдутся дела командирскому корпусу и без Города, хотя, конечно, масштаб будет не тот… Вот Риту жалко, у нее же все только начинается…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
