— Было что-нибудь еще?
— Когда я вошла, она откинулась на подушки и замолчала. Подойдя к ней, я увидела, что ее раны кровоточат. Я поспешила за бинтами, вернулась и… доктор, это просто невероятно!
— Что? — воскликнул я. — Что случилось?
— Кровь исчезла! — понизив голос до шепота, проговорила она. — На повязках я не нашла ни единого пятна крови!
— Куда же она подевалась?
— Не знаю. Куда-то исчезла. Сначала повязки были все красные от крови. Когда я вернулась, они были белы, как снег.
Странным показался мне рассказ сестры. В состоянии пациентки, похоже, не произошло никаких изменений со времени моего последнего посещения. Она лежала неподвижно, с широко раскрытыми глазами и прежним выражением ужаса и муки на лице. Я попытался разговорить ее. Она не отвечала и лишь молча глядела на меня — но что это был за взгляд!
— А пациентка, что так взволновала ее?
— Молодая женщина. Хирург из кареты скорой помощи сказал, что вы направили ее в больницу.
— Дороти Кроуфорд! — воскликнул я.
— Да, кажется, так ее звали. Она очень больна.
— Вы правы, — кивнул я. — Никто на свете так не болен. И никому еще не грозила такая опасность.
Я велел хирургу скорой помощи разместить Дороти Кроуфорд в отдельной палате и поспешил туда вместе со старшей сестрой. Девушка находилась в том же состоянии, в каком ее увезли из дома старика Дигера. Она оставалась в сознании, но впала в оцепенение, и некоторое время спустя я оставил попытки привести ее в чувство. Ее губы двигались, пока я осматривал ее; я уловил слово «мама», которое она еле слышно пробормотала несколько раз. В ее голосе звучало страдание.
Я ничем не мог ей помочь. Я велел сестрам предоставить ей лучший уход и известить меня, как только она оправится. Нам с инспектором Конроем необходимо было как можно скорее расспросить ее о покушении на Джерома Дигера, узнать, был ли Сильвио как-то причастен к этому кровавому преступлению и не его ли зловещая тень стояла за жуткими происшествиями в старом особняке.
Глава двенадцатая Значение узора
Я вернулся в дом Дигера около десяти утра и немедленно направился в комнату старика. Дежурная сестра сказала, что ночь прошла спокойно. Сменив повязки на ранах Дигера, я спустился вниз, где нашел инспектора Конроя и детектива Оливера. Детектив только что привез из управления кинжал, который мы нашли у тела патрульного Джонсона и которым, как мы полагали, воспользовался преступник; он сказал, что экспертам не удалось найти никаких отпечатков пальцев.
Инспектор и детектив успели также вновь обыскать дом, но не нашли ничего достойного нашего внимания. Все вещи находились на своих местах. Если бы мы сами не испытали все ужасы минувшей ночи, мы никогда бы не поверили, что они могли случиться в этом мирном на вид доме.
— Как Дигер? — спросил Конрой, рассказав мне о своих утренних разысканиях.
— Состояние примерно то же, что и вчера, — ответил я. — Но он в сознании и, может быть, нам удастся его покормить.
— Мы можем с ним поговорить?
— Сейчас нельзя, — сказал я. — Он очень слаб и любое волнение для него пагубно.
— Это очень важно, Джерри, — сказал инспектор. — Вполне возможно, что он знает, кто на него напал, и сумеет как-то рассказать нам об этом. Преступник, способный совершить вещи, свидетелями которых мы стали в этой комнате, не может оставаться на свободе. Он должен быть пойман. Не исключено, что рассказ старика поможет связать вчерашние преступления с убийствами судьи Маллинса и государственного прокурора Стэнли.
Он достал из кармана записную книжку и стал перелистывать страницы, пока не нашел изображение узора, выложенного с помощью пальцев и языка Дигера.
— Быть может, он расскажет нам и об этом, — сказал инспектор.
— Ты установил, что означает иероглиф?
— Да, — сказал Конрой. — В Чайнатауне нам подсказали. Это китайское слово, которое читается как «к-у-э-й».
— Куэй, — повторил я. — И что это означает?
— Это означает. Джерри, этим китайским словом обозначается дьявол.
— Дьявол! — вскричал я.
— Да, — сказал Конрой. — Дьявол или демон.
— Но в чем связь с нашим делом? — воскликнул я. — Что общего между китайским словом и нападением на старика Дигера?
— Если мы не ошибаемся и повинен во всем Сильвио, — сказал инспектор, — связь может быть самая прямая. Но с уверенностью мы сказать ничего не можем. Если бы Дигер мог говорить, он бы нам рассказал. Если бы Дороти Кроуфорд могла говорить, она помогла бы — уверен, она что-то знает. Не будь Сильвио так или иначе связан с этим покушением, она не пришла бы сюда.
— Что поделаешь, — сказал я. — Поговорить с нею мы не сможем, пока она не придет в себя, а она все еще в ступоре, как мне сообщили из больницы.
— И до тех пор наши руки связаны, — сказал инспектор.
— Это верно. Ну хорошо, пойдем, я позволю тебе коротко переговорить с Дигером. Но помни — когда я распоряжусь, ты должен будешь остановиться. Мы не можем играть с жизнью старика.
Конрой пообещал во всем мне подчиняться, и мы поднялись наверх. Хендрикс, дворецкий, вернулся к своим обычными обязанностям, а Оливера мы оставили в библиотеке. Полисмены в форме все еще дежурили у дома.
Когда мы вошли, Дигер беспокойно зашевелился и попытался поднять голову. С его губ срывались ужасные звуки: захлебывающиеся хрипы, похожие на клекот, единственные звуки, которые он мог издать.
— Не пытайтесь говорить, мистер Дигер, — сказал я. — Это инспектор Конрой из департамента полиции. Он хотел бы задать вам несколько вопросов и постарается вас не утомлять. Он.
Но Конрой, охваченный нетерпением, прервал меня.
— Вы были один, когда произошло нападение? — спросил он.
Губы раненого снова зашевелились, но он не издал ни звука, помимо жуткого захлебывающегося бормотания.
— Он не может говорить, Томми, — сказал я. — Не заставляй его.
— Если бы нам только удалось понять, что он хочет сказать, — отозвался Конрой, — мы приблизились бы к разгадке. Может ли он хоть каким-то способом ответить на наши вопросы?
— Вероятно, он может шевелить ногами, — сказал я. — Но и в этом случае он сможет ответить только «да» или «нет».
— Это лучше, чем ничего, — сказал инспектор.
Я повернулся к кровати.
— Вы можете пошевелить ногой, мистер Дигер? — спросил я.
Простыня дернулась, и я поспешно откинул одеяла у изножья кровати.
— А теперь, мистер Дигер, — сказал инспектор, — я буду задавать вам вопросы. Если ответ будет «да», пошевелите правой ногой, если «нет» — левой. Вам понятно?
Правая нога чуть шевельнулась.
— Замечательно! — воскликнул Конрой. — Итак, вы были один, когда на вас напали?
Правая нога снова шевельнулась. Да.
— Окна были закрыты?
Да.
— Дверь заперта?
Раненый пошевелил левой ногой. Нет.
— Смотри, Джерри! — воскликнул инспектор. — Он говорит, что дверь была не заперта.
— Однако, оказавшись в доме, мы нашли дверь запертой, — заметил я, — да и Хендрикс утверждал, что не смог ее открыть.
— Может быть, Хендрикс не сказал нам всю правду, — заметил Конрой.
Инспектор снова повернулся к старику.
— Мистер Дигер, — спросил он, — вы сидели за столом? Правая нога шевельнулась. Да.
— На вас напал козел?
Нет.
— Вы видели в комнате козла?
Нет.
— Было в комнате какое-либо другое животное?
Нет.
— Вы видели, кто на вас напал?
Да.
— Вы попытались его схватить, когда он напал на вас? Правая нога дернулась. Да.
— После нападения он сразу исчез из комнаты?
Теперь шевельнулась левая нога. Нет.
— Вы хотите сказать, что он все еще там?
Раненый пошевелил правой ногой. Да!
— В той самой комнате? — удивленно вскричал Конрой. Правая нога судорожно дернулась.
— Только послушай, Джерри! — воскликнул инспектор.
— Никак невозможно! — сказал я. — Мы осмотрели каждый дюйм комнаты.
— И как смог бы он скрыться, — воскликнул Конрой, — если дверь и окна были заперты изнутри? А если он ушел через дверь, то как запер ее за собою?
Он снова повернулся к старому коллекционеру.
— Мистер Дигер, — спросил он, — нападавший был уже в комнате, когда вы вошли в нее вчера вечером?
Утвердительное движение правой ноги.
— Вы знаете, кто он?
Да!
— Боже мой, Джерри! — воскликнул инспектор. — Он знает преступника, ему известно, по какой причине он подвергся нападению — но сказать нам он ничего не может!
Я склонился над кроватью.
— Мистер Дигер, — спросил я, — преступник лишил вас пальцев?
В глазах старика появилась выражение испуга и ужаса. Он глубоко вздохнул и отшатнулся — но правая нога еле заметно дернулась.
Да.
— И сделал это зубами? — вскричал Конрой.
