в тех же городах, что и более крупная Американская психиатрическая ассоциация.
В начале 1930-х годов члены АПсаА стали более настойчиво требовать от АПА официального признания психоаналитического подхода в психиатрии, что привело к серьезному конфликту среди председателей Американской психиатрической ассоциации.
Сперва ведущие алиенисты АПА не поддерживали теории Фрейда. Они находили их ненаучными и недоказанными. Но затем настроения начали меняться. Алиенисты поняли, что если не брать в расчет научную сторону вопроса, то психоанализ имеет заметное преимущество для людей их профессии – возможность покинуть лечебницу. На протяжении века вершиной карьеры психиатра считалась должность главного врача больницы для душевнобольных. В то время подобные учреждения располагались за городом, вдали от людских глаз, и докторам приходилось работать со множеством неизлечимых больных обособленно от коллег и общества. Для сравнения: неврологи к тому моменту стали открывать частные практики в приятных кабинетах вне больниц. Там они принимали обеспеченных пациентов за большую плату и лечили их от головной боли, паралича мышц, обмороков и других состояний. Неврологи свысока смотрели на коллег-психиатров, и даже самые выдающиеся алиенисты ненавидели свое положение. Психиатр Фрэнк Брейсленд, возглавляющий Американский совет по психиатрии и неврологии с 1946 по 1952 год, нередко председательствовал на собраниях психиатров и неврологов. В 1979 году я взял у него интервью для исторического документального фильма. Вот как он описал отношения между родственными профессиями в 1940-е годы:
Было невозможно посадить неврологов и психиатров вместе, потому что обе стороны недолюбливали друг друга. Первые полагали, что неврология – королева медицины, а психиатрия – шут при ее дворе. Вторые же настаивали на том, что неврологи на словах превозносят неврологию, но на деле занимаются психиатрией.
Однако теперь, впервые за всю бесславную историю психиатрии, новая терапия, предложенная Фрейдом, давала алиенистам возможность открыть свою практику. Главное, что независимо от того, чьим последователем – Фрейда, Адлера, Юнга или Ранка – был человек, психоаналитик мог лечить состоятельных пациентов с заболеваниями легкой степени тяжести в черте города и в удобной приемной.
Разумеется, поддержка психоанализа означала поддержку радикального определения ментального расстройства. Прежде граница между здоровым и больным человеком определялась тем, нужно ли заключать его в учреждение или нет. Страдать психическим заболеванием означало страдать серьезным психическим заболеванием (психозом, тяжелой депрессией, манией, заметным снижением интеллектуальных способностей). Но Фрейд размыл границу между ментальным расстройством и ментальным здоровьем, ведь, согласно его теории, почти все люди испытывают какой-либо невротический конфликт, от которого можно избавиться с помощью надлежащего лечения (психоанализа). Благодаря методу Фрейда появился новый тип пациента – человек, который эффективно исполнял свои социальные функции, но хотел делать это еще лучше. Сегодня таких людей называют озабоченные здоровые.
Озабоченные здоровые стали основными клиентами психоаналитиков как в Европе, так и в США, что прибавило этому направлению популярности. В 1917 году лишь 8 процентов американских психиатров организовали частную практику. К 1941 году их количество увеличилось до 38 процентов – в основном благодаря психоанализу. А в 1960-е годы число таких специалистов превысило 66 процентов. Теперь врачам не нужно было надевать белый халат и взваливать на свои плечи ежедневную заботу о буйных или неподвижных пациентах. Вместо этого психиатры могли разговаривать с состоятельными предпринимателями об их детстве и использовать метод свободных ассоциаций в ходе бесед с женщинами, которые много внимания уделяли внешнему виду.
Более того, доктора, занимающиеся психоанализом, стали играть значимую и активную роль в терапии.
Будто всевидящие волшебники, они толковали эмоции пациентов и, опираясь на силу своего интеллекта и воображения, формулировали замысловатые диагнозы, которые требовали сложного лечения. Из ухаживающих за безумцами они превратились в советников обеспеченных и образованных людей, обладающих влиянием. Они перестали быть алиенистами и стали мозгоправами.
Термин headshrinker[13] (англ. охотник за головами, мозгоправ) появился в 1940-е годы. Он зазвучал в кабинетах и на съемочных площадках Голливуда, свидетельствуя о возрастающей популярности психиатров. В те времена приключенческие картины пользовались спросом – особенно те, где действие разворачивалось в джунглях с дикарями, разбивающими головы врагов. Мы не знаем имя человека, который впервые употребил слово headshrinker в отношении психиатров, поэтому невозможно сказать, что он или она имели в виду: то, что специалисты уменьшали раздутое самомнение кинозвезд, или то, что психоанализ был похож на первобытные шаманские ритуалы? Последнее кажется более вероятным. Первое появление слова headshrinker в печати – это письмо 1948 года редактору газеты Baltimore Sun. Его написал психоаналитик в ответ на статью известного журналиста из Балтимора Генри Луиса Менкена. Тот критически отозвался о методах Фрейда и назвал их вздором. Психоаналитик возразил: «Менкену следует изучить список требований, которые необходимы для получения квалификации. Только после этого он может называть господ знахарями, охотниками за головами, тотемистами и жрецами вуду».
Кажется логичным, что именно Голливуд (с его культурой погруженности в себя, самосовершенствования и притворства) стал первым сообществом, где появилась новая терапия, смысл которой – бесконечное самокопание. В 1949 году в популярных журналах появилось научное исследование карикатур на тему психиатрии, которые отражали перемены в данной области. «Прежние карикатуры изображали лишь буйных пациентов лечебниц, – заключает автор. – Самих психиатров на этих картинках нет, поскольку тогда такой профессии не существовало. Количество карикатур на психиатров заметно выросло в 1930–1940-е годы, а затем они стали встречаться чаще, чем пародии на обычных врачей и министров».
Слово headshrinker стали широко использовать после статьи 1950 года в журнале Time об актере, который играл ковбоя Хопалонга Кэссиди в фильмах категории B. В статье говорилось следующее: «Всех, кто думал, что он станет кумиром американских детей, немедленно отвели бы к мозгоправу*». Под звездочкой было пояснение: «Жаргонное название психиатра, распространенное в Голливуде». К середине 1950-х годов это слово использовалось по всей стране. Оно даже попало в текст бродвейского мюзикла «Вестсайдская история» 1957 года:
«РАКЕТЫ»: Мы больны, мы больны, Мы больны серьезно, У нас непорядок с психикой.
ДИЗЕЛЬ: По мнению суда, этот ребенок развращен из-за того, что у него нет нормального дома.
ЭКШН: Эй, оттого я развращен, что любви лишен!
ДИЗЕЛЬ: Так отведите его к мозгоправу.
В 1940-е годы американские психоаналитики, ободренные своим растущим влиянием, стали стремиться к еще большей известности и власти. Понимая, что путь к реализации этой задачи лежит через медицинские университеты и учебные центры, они нацелились на образовательные учреждения. В бюллетене Американской психоаналитической ассоциации за 1940 год ее членам предлагается «получить официальный контракт от близлежащего университета», а позднее утверждается, что «именно в интересах психиатрии, особенно в интересах развития психоаналитической психиатрии, в наших институтах по подготовке кадров должно обучаться больше мужчин, которые направляются на академические преподавательские должности в медицинских училищах и на
