Пока взвод взбирался на полутораметровые скалы, женщина сумела догнать солдат. Старший лейтенант протянул руки, обещая помочь Людмиле Николаевне, как солдаты помогали один другому.
— Если вы специально солдат так гоните, чтобы меня уязвить, то стараетесь напрасно, — сказала она ровно, без возмущения, но холодно. — Я не отношусь к феминисткам и понимаю, что женский организм в физическом плане проигрывает мужскому.
— Людмила Николаевна, — примирительным тоном произнес Ослябя. — Я сам не любитель показухи и солдат гоню только потому, что хочу максимально сократить время, пока для этого есть возможность. Дальше на отдельных участках нам придется передвигаться бочком, делая по маленькому шагу над пропастью. Потерять время мы можем, а наверстать его нет. На подходах к туристической базе, где дорога тоже ровная, такую скорость поддерживать будет нельзя, потому что неизвестно, когда солдатам предстоит вступить в бой, а вступать в бой с перебивчивым дыханием нежелательно. Потерпите, скоростных участков у нас немного, хотя они тоже будут. Но этот был одним из самых продолжительных.
Она покачала в сомнении головой и ступила ногой в подставленные ей ладони старшего лейтенанта. Он без труда поднял ее и практически забросил на невысокую скалу. И только после этого сам, взявшись руками за край, подпрыгнул и перебросил наверх ноги. Все солдаты уже были на скалах.
— Вперед! Ноги беречь! — прозвучала команда. — Через щели не прыгать. Все, как в прошлый раз. Желательно движение в темпе…
И сам задал темп. Поскольку там, на вершинах скал, держать высокий темп было невозможно, а дальше вообще пришлось идти по острым камням предельно осторожно, Людмила Николаевна держалась поближе к командиру взвода, поскольку именно он помог ей и на скалы взобраться, и там, уже наверху, несколько раз протягивал руку, помогая пройти по сложному участку. Солдаты на женщину внимания не обращали. Даже те, кто участвовал в ее спасении. Хотя законы психологии, как Людмила Николаевна знала, гласили, что человек, который спас другого человека, относится к спасенному обычно лучше и с большей заботливостью, чем сам спасенный к спасителю. Этот закон было трудно объяснить, но, видимо, полученное спасителем чувство удовлетворения было сильнее естественного чувства благодарности спасенного. Хотя и спасатели, и спасенные бывают разными, и не бывает правил без исключений. Однако солдаты свои ощущения никак не проявляли и не рвались помочь женщине. Хотя, может быть, они просто видели, что командир взвода все, что нужно, делает сам, и считали свое вмешательство излишним.
В преодолении трехметровых скальных стен, несколько раз перегораживающих путь, Людмила Николаевна показала свою ловкость и навыки в скалолазании. Конечно, физической силы ей не хватало, и там, где Ослябя или солдаты могли позволить себе просто подтянуться на руках, женщине необходимо было искать опору для ноги. Благо скалы изобиловали трещинами, и мест, куда поставить ногу, было предостаточно.
Выйдя на тропу, Виктор Юрьевич опять взвинтил темп, и так до следующего подъема на трехметровую скалу.
— Вы помните весь путь? — спросила женщина командира взвода. — Завидная у вас память.
— На память не жалуюсь. Но проверять иногда себя следует.
Он вытащил из сумки планшетник, нажатием кнопки вывел его из «спящего» режима и посмотрел на 3D-карту, где сохранялся первоначально проложенный маршрут и толстой стрелкой отмечалось место, где находился сам компьютер. С маршрута старший лейтенант не сбился.
Дальнейший переход не вызвал проблем. Только мешали опять трещины и разломы, которые приходилось обходить. Но общее направление при этом не терялось. Так и вышли к высокой скале, в которую были вбиты альпинистские страховочные крючья. Спускались здесь уже не по крючьям, а просто на веревках. Сверху держат, половина личного состава спускается. Оставшиеся опять делятся на две части, и начинается новый спуск. И так до того момента, когда на скале остались только командир взвода с Людмилой Николаевной. Первой спускалась, естественно, она. А вот самому Ослябе пришлось бы уже или пользоваться крючьями, или пожертвовать одной из веревок взвода. Если бы была веревка большой длины, можно было бы пропустить ее через кольцо верхнего крюка, и спускаться, держа сразу два конца, а потом снизу протянуть один конец и веревку вытащить. Но Виктор Юрьевич выбрал свой путь. Хотя длины веревки у него не хватало для полного спуска, он все же пропустил ее через кольцо, спустился до середины, там потянул веревку на себя, получив упавшим концом чувствительный удар по плечу, потом пропустил веревку через кольцо крюка на середине скалы и спустился до конца. Таким образом, и удобства свои не забыл, и веревку, которая могла еще сгодиться, сохранил.
И опять пошел темповой участок. Но здесь тропа была не такая хорошая, как рядом с плато, изобиловала камнями и ямами, и потому Ослябя уже всем привычную предельную скорость развивать не стал. Хотя кому-то и этот темп показался бы высоким. И так шли без привалов. Остановились только перед скалой с узкой тропой над пропастью.
Виктор Юрьевич посмотрел на часы.
— Мы минут на тридцать опережаем свой же график. А вы говорили — двое суток…
— Мы другим путем шли, — призналась Людмила Николаевна. — Нам сказали, на том маршруте природа интереснее. Правда, про этот маршрут даже не говорили. Его и на карте нет. А здесь, я вижу, и природа не хуже, и интереснее с точки зрения преодоления препятствий. По крайней мере, по категории сложности этот маршрут тянет на мастерский.
— Хуже. Не каждый мастер спорта здесь пройдет. Это специальный маршрут для служебного пользования для особо подготовленных людей, — сказал Ослябя. — И потому сюда не пускают туристов. Маршрут существует только на специальных картах спасательных отрядов и отрядов спецназа. На туристических картах его нет.
— Ваши солдаты имеют квалификацию выше мастерской?
— Возможно. Мы не соревновались с мастерами спорта по горному туризму. А вот в рукопашном бою я сам мастеров спорта побивал. Это не хвастовство. Это аналогия и информация к размышлению. Матюшин! Коля!
Старший сержант встал из-за камня.
— В этот раз идешь первым.
— Есть, идти первым, — замкомвзвода без лишних слов пристегнул страховочную веревку к карабину на своем поясе и двинулся к тропе. Хотя весь взвод уже проходил здесь, все наблюдали за старшим сержантом с напряженным вниманием. Трое солдат держали конец страховочной веревки и аккуратно, понемногу, чтобы не путалась у идущего под ногами и не тянула его в пропасть, стравливали ее. Старший сержант скрылся за поворотом скалы, а через некоторое время подергал за веревку, показывая, что ее уже можно держать выше и с меньшим натяжением. Веревка снова стала перилами. Обычная работа в горных условиях была выполнена — прошел самый опытный, за ним уже с меньшими проблемами и с меньшим риском двинулись другие.
— Идите за мной, — распорядился командир взвода, выходя к тропе. — Дистанция три метра. Главное здесь не торопиться и вниз не смотреть. Страховку к веревке прицепите.
Людмила Николаевна, соглашаясь, кивнула.
Здесь уже и разговора о каком-то темпе не велось. Шаги были короткими и медленными. И предельно аккуратными. Ладони старательно залипали на поверхности скалы, и каждому казалось, что на ладонях у него выросли присоски, наподобие лягушачьих. Старший лейтенант как пошел первым, так, естественно, и завершил путь первым. Он посмотрел на Людмилу Николаевну только тогда, когда почувствовал под ногами твердую почву, на которой свободно можно было поставить две ноги рядом. К его удивлению, женщина как вошла на тропу, так и сошла с нее, сохраняя прежнюю дистанцию, не задержалась в сомнении, не суетилась, а просто шла. Наверное, нервная система у Людмилы Николаевны была крепкой, и именно эта нервная система, которой совсем не свойственна обычная женская истеричность, и позволила ей такое длительное время просидеть на уступе скалы, дожидаясь, когда ее спасут. И опыт туристических походов сказался.
Старший сержант Матюшин крепко держал веревку, которую на другом конце удерживал кто-то из солдат. Смена старшему сержанту пока не требовалась, и Виктор Юрьевич присел на камень, который сначала потрогал ладонью — не холодный ли. Сидеть на холодных камнях старший лейтенант не рисковал, поскольку имел некоторое время назад контузию спины, и она отзывалась на холод острой болью. Камень был большой, плоский и не очень холодный. Людмила Николаевна, которой места вполне хватило, присела рядом и перевела дыхание. Все-таки при прохождении скалы она задерживала дыхание. Может быть, непроизвольно, но это ей, конечно, мешало.
— Устали, Людмила Николаевна? Отдыхайте, пока солдаты переходить будут. Подстелили бы на камень свою куртку. Она у вас теплая, — проявил Ослябя заботливость командира.
