Старший лейтенант Ослябя остановился на склоне последней горы, рассматривая базу. Те места, которые он уже знал, Виктор Юрьевич определил сразу. Но издали туристическая база казалась более обширной, чем снизу, хотя и там корпуса стояли поодаль друг от друга, и не стройными рядами, как обычно бывает на равнинных местах, а так, как позволял рельеф местности. Корпуса умышленно вписывали в местный пейзаж так, чтобы не разрушить его целостность. В окнах всех корпусов горел свет, хотя темнота только-только еще подступила. Это казалось странным. Не мог же эмир Батырби Харунов оставить всех туристов в занимаемых ими номерах. Он наверняка согнал всех в какое-то одно помещение, чтобы контролировать туристов. Дистанция была еще большой, тем не менее старший лейтенант подозвал к себе младшего сержанта Лопухина, штатного снайпера взвода.
— Владислав, в каком состоянии у тебя ночной прицел?
— В рабочем, товарищ старший лейтенант. После зарядки ни разу не включал. Аккумуляторы должны быть свеженькие.
Младший сержант, как все снайперы, выглядел невероятно спокойным человеком, которого трудно вывести из равновесия. Иногда Ослябе даже казалось, что Лопухин всегда сонный, хотя это было и не так.
— Давай отсюда рассмотрим турбазу?
Подошла ближе Людмила Николаевна.
— А разве в темноте вы сможете отличить друга от врага? В кого же вы тогда будете стрелять? Или вам все равно, в кого стрелять?
— Людмила Николаевна, хотя мы еще не подошли к месту боевых действий, я уже прошу вас не мешать. Мы работаем.
Голос Осляби звучал жестко, требовательно и конкретно. Женщина всем своим видом выразила обиду, тем не менее отошла в сторону. А снайпер подключил ночной прицел к своему винторезу. Командир взвода взял винтовку и прильнул глазом к прицелу. Рассматривал он долго. Потом, не удовлетворившись тем, что винтовку приходилось держать на весу, встал на одно колено. Так ему было легче, хотя винтовка нисколько при этом не стала легче. Но левый локоть мог опереться о колено, и винтовка обрела упор, теперь крупный интегрированный глушитель не перевешивал и не утомлял руки. Виктор Юрьевич опять прильнул к прицелу.
Теперь смотреть было удобнее.
— Владислав, обрати внимание. Два человека. Расстояние между ними около сорока метров. Контролируют дорогу, по которой мы будем проходить. Кажется, это из тех бандитов, что приехали на грузовике. Лежат очень неуклюже. В армии, видно, не служили, и никто не научил их правильно занимать позицию. Обеспечь нам свободный проход.
Старший лейтенант пальцем показал снайперу примерное направление. Младший сержант встал, как и до этого командир взвода, на одно колено, уперев во второе локоть левой руки.
— Дистанции хватит?
— Почти предельная. Но мы сверху стреляем. Хватит. Здесь сильного отклонения быть не может. Только пуля сильнее разгоняется. Простая может сработать как бронебойная. А-а… Поймал одного. Он в бронежилете, товарищ старший лейтенант. Я могу бронебойной стрелять, могу в голову попасть.
— Стреляй, как тебе удобнее.
Снайпер не стал менять магазин. Прицеливался, как показалось старшему лейтенанту, очень долго. Но сам выстрел прозвучал почти кротко, как-то буднично. Звук был слабее, чем у пневматической винтовки. А снайпер, недолго думая, уже искал прицелом второго. Значит, можно было не спрашивать о результате первого выстрела. Вообще младший сержант Лопухин редко промахивался. А в сложной обстановке вообще не промахивался никогда. Он был из тех людей, которые при общем волнении и сложности обстоятельств становятся только спокойнее. А для снайпера спокойствие — это, говоря иными словами, производственная необходимость.
— Второго нашел, — сообщил младший сержант и тут же выстрелил. — Товарищ старший лейтенант, путь свободен. С этой стороны еще кто-то ближе к воротам лежит, но он без автомата. Сейчас камень мешает его видеть. Ближе подойдем, я рассмотрю его.
— Посмотри сейчас, — догадался вдруг Виктор Юрьевич, вытащил мобильник и набрал номер телефона старшего прапорщика полиции Чолахова.
— Трубку достал, готовится ответить, — подсказал снайпер.
— Хорошо, Шахмырза, что ты на мой звонок ответил.
— Почему? — не понял старший прапорщик.
— Потому что ты уже был на прицеле у моего снайпера. Он мог принять тебя за бандита, если бы ты на звонок не среагировал. И тогда мы остались бы без помощника. Через десять минут вставай и выходи к дороге. Мы спускаемся. Засек время?
— Так точно, товарищ старший лейтенант. Спасибо, что не застрелили. Но тут по периметру лежат бандиты. Ближе к воротам три человека вместе. Выше меня — два по отдельности.
— А ты откуда знаешь?
— Я высматривал, как посты расставляли.
— Два человека, что выше тебя, уже никогда не встанут. Можешь их не опасаться. И с тремя ниже мы решим что делать. Встречай нас.
Глава девятая
Шахмырза вышел к дороге, возможно, чуть раньше, чем через десять минут. Потому что взвод через десять минут уже спустился до предполагаемого места встречи, и долговязый старший прапорщик поднялся из-за придорожных камней во весь свой рост. Вернее, дороги здесь уже не было, но была тропа, хотя и широкая. Широкой тропа стала, вероятно, потому, что туристы, отправляясь по маршруту, изначально двигались толпой и только постепенно вытягивались в цепочку. А толпа способна вытоптать траву и на большей площади.
— Там, внизу, недавно стреляли, — сказал Шахмырза, кивая в сторону туристической базы. — Стреляли, мне по звуку показалось, в административном поселке. Причем очереди были длинные. Так обычно в воздух стреляют, когда кого-то пугают.
— Разберемся, — спокойно отреагировал на сообщение старший лейтенант.
Впрочем, реагировать на сказанное неспокойно у него причины не было. Около двадцати минут назад взвод вышел на перевал. Если бы стреляли в течение этих двадцати минут, Ослябя обязательно бы услышал стрельбу. Значит, стреляли раньше. И там уже все завершено и туда можно не торопиться. А реагировать на давние события действием тоже не всегда необходимо.
— Три человека в охране у ворот… — напомнил Виктор Юрьевич. — Когда они могут нас заметить? С какого момента?
— Только когда против ворот остановимся. Сейчас нас скалы и кусты прикрывают.
— Подойти сбоку к ним можем? Скажем, с того места, где ты лежал. Или оттуда, где еще двое часовых лежали…
— Никак не получится. Там за краем открытое, просматриваемое со всех сторон пространство. Где остальные посты, я не знаю. Я через открытое место не пошел. Не хотел себя обнаружить раньше времени.
В это время завибрировал мобильник в кармане самого старшего лейтенанта. После последнего разговора с комбатом он переключил телефон с обычного звонка на виброзвонок и сам мобильник, чтобы лучше чувствовать виброзвонок, переложил из толстого кожаного чехла в карман.
Ответил Ослябя сразу:
— Слушаю вас, товарищ подполковник.
— Виктор Юрьевич, эмир Харунов сам вышел на связь с нами. Он позвонил в райотдел полиции, оттуда его переадресовали сразу к нам. Дозвонился. Но у него другой номер. Не тот, на который в его банду звонили на марше. Но это не важно. Короче говоря, Харунов выдвинул требования. Он захватил заложников. Сто два человека. Его условия такие. Мы доставляем к нему Людмилу Николаевну и два вертолета без пилотов. Пилоты у него есть свои, которые умеют летать на русских машинах. Как я понял, это афганцы. Наши вертолеты поставлялись и поставляются в Афганистан. И у пилотов много часов налета. Естественно, он сажает в вертолеты своих людей и сколько поместится заложников. И вылетает в южную сторону. Там только две границы — с Грузией и Азербайджаном. К какой он пожелает полететь, Харунов не сообщил. Но разрешил даже сопровождать его вертолеты нашим боевым машинам. Перелетев границу, он посадит вертолет и выпустит заложников. Нахал этот эмир.
— И что ему ответили, товарищ подполковник?
— Что погода не позволяет вылететь сюда вертолетам. В районе всех ближайших аэродромов густой туман. Иначе его банду уничтожили бы еще на подходах к туристической базе. Харунов знает, что ты спас Людмилу Николаевну. Знает и то, что ты «вылетел с Сарматского плато вместе с ней в Пятигорск». Потребовал, чтобы вертолеты прилетели из Пятигорска. Но Пятигорск тоже уже заволокло туманом. Осень. С погодой не поспоришь. Мы объяснили эмиру, что не можем выполнить его требования, он сказал, что если в десять утра не будет вертолетов, он начнет расстреливать заложников. По десять человек каждый час. Начнет с иностранцев, чтобы России было стыдно за свои действия. Иностранцев ровно десять человек. Сейчас вызвали психолога. Он будет звонить Харунову и уговаривать. Не знаю, насколько это поможет. Но это штатные действия антитеррористов ФСБ. Мы должны предпринимать собственные действия, такие, каким обучены. Времени у тебя только до десяти утра. Оцениваешь ситуацию?
