- Синьор Де Пальма считает, что Этторе сопротивлялся, когда на него напали.
- Не знаю, полагаю, что да. Но, может, их было двое? Один попытался вырвать чемодан, а другой, сзади, ударил железным ломиком. Могло быть и так, правда?
- Вполне. Квартира на улице Баццини принадлежала ему?
- Она досталась ему от жены.
- Хотелось бы посмотреть ее. Когда-то я жил совсем рядом, в доме на углу. С детства любовался пальмой. Она еще стоит?
- Да.
- Его оазис.
- Откуда вам это известно? - удивилась Анжела.
- Мне сказал Капитан. Они ведь были друзья?
- Я хотела, чтобы они встречались пореже, не перемалывали одни и те же истории, меньше копались в своем военном прошлом. Этторе иногда злился. Джорджио - мрачный пессимист, боюсь, что он страдает депрессией. Это ведь он, Де Пальма, познакомил меня с Этторе. Я дружила с Антонией, женой Джорджио. Она была милой и жизнерадостной девушкой, потом они поженились, и ее жизнь превратилась в сумасшедший дом. Слава Богу, в конце концов они разошлись. Она познакомилась с одним иллюстратором книг и детских журналов - добрый и веселый человек, прямая противоположность Джорджио. Антония все время говорит мне: "Как хорошо, что он даже не служил в армии! Все время рассказывает только про джаз и живопись".
- Теперь квартира перейдет к наследникам. Кто они?
- Одна девушка в Турине.
- Это он к ней ездил на Рождество?
- Как и каждый год, я вам говорила.
- Кто она, эта девушка?
Анжела встала, прошла к калориферу, наклонилась. Сиамский кот ловко прыгнул ей на руки.
- Его дочь.
- У него была дочь?
- Это длинная история.
Она снова села, уютно устроив кота на коленях. Лицо у нее было бледное.
- Жена знала об этой девушке?
- Да. Этторе хотел, кажется, ее удочерить.
- Сколько ей лет?
- Девятнадцать. Он познакомился с женой одного моряка. Их отношения длились недолго, всего несколько месяцев - банк, в котором Этторе служил, послал его в Турин проводить ревизию. С женой он уже жил плохо, они часто ссорились. Ему казалось, что жизнь уходит, как вода в песок, что он стареет среди жалоб и дрязг. Вот тут ему и встретилась эта женщина. Случайная, никого и ни к чему не обязывающая связь. Но она забеременела, а моряк вскоре погиб. В Марселе, в порту. Они там грузили какие-то огромные ящики, и его задавило. Вот так...
Джулия всегда знала, что Этторе ее настоящий отец, хоть она и носит другую фамилию. Кстати, они похожи друг на друга, как две капли воды. Странно, правда, - юная девушка и седой старик... И все-таки удивительно похожи. Глаза, губы, овал лица... Этторе постоянно посылал ее матери деньги, каждый месяц. По правде говоря, он чувствовал себя виноватым перед ними - все-таки эта женщина потеряла мужа... Говорил, что должен был развестись, несмотря на болезнь жены. Он очень любил Джулию, ведь других детей у него не было. Но ее мать не любил, вот в чем дело, если бы любил, наверное, все было бы иначе.
- Джулия приезжала в Милан?
- Только на его похороны. Но вскоре она должна приехать надолго. Мы переписываемся, звоним друг другу. Очень славная девушка. - Анжела заметила, что комиссар достал сигареты, но закурить не решается. - Курите, пожалуйста. И поставила перед ним пепельницу.
Амброзио с наслаждением закурил.
- В чемодане у Этторе было две сорочки, их украли. Почему две, если он уезжал всего на один день?
- Он был очень осмотрительным. Всегда говорил: всякое может случиться. Может, придется остаться еще на день, и у меня не будет чистой сорочки. Чистота была его манией, как температура и атмосферное давление. Я покажу вам его термометры и барометры, вы ахнете.
- Кто были его друзья, кроме Капитана?
- Некоторые коллеги из банка, хозяин одного магазинчика, тоже ветеран, врач, который его лечил много лет. К сожалению, он уехал в Аргентину. Его жена родилась в Резарио, унаследовала там, как она говорила, гасиенду. Этторе очень любил доктора Прандини и болезненно переживал его отъезд.
- Прандини? Я уже слышал эту фамилию. Если не ошибаюсь, Прандини есть еще инженер.
- Это его старший брат, он строит дома. Анжела погладила кота. Чувствовалось, что говорить об инженере Прандини ей неприятно. Амброзио терпеливо ждал.
- Он из тех людей, с которыми встречался Этторе, - наконец неохотно произнесла Анжела. - В сущности, это они его уводили от реальности в мир воспоминаний, в мир призраков.
- Этот Прандини, как рассказывал Капитан, был человек одержимый, на войне стрелял без разбора.
- Этторе восхищался им. Говорил, что всегда нужно выбирать: убивать или быть убитым. У Прандини на этот счет не было сомнений.
Она открыла фрамугу. Комната наполнилась холодом.
- Зачем вы ко мне пришли? Чего вы хотите от меня? Я понимаю, вы тут не только из-за смерти Этторе. - Анжела пристально посмотрела на Амброзио. - Не рассказывайте мне сказки, комиссар.
- Я не собираюсь вас обманывать, синьора, это не в моих правилах. Мы расследуем целую серию убийств, которые, на первый взгляд, никак не связаны с гибелью Этторе Ринальди. Но я почти уверен, что именно смерть двух давних приятелей - Ринальди и Датури - вызвала, скажем так, цепную реакцию других преступлений. Преступлений, которые без этой связи просто нельзя объяснить.
- Джорджио говорил, что эти подонки всегда плохо кончают. Стреляют друг друга за наркотики, за деньги, из мести.
- Часто так и бывает. Мы тоже думали об этом. Однако на этот раз оружие, убившее четверых, - одно и то же. Боевое оружие.
- Значит, вы подозреваете, что Джорджио Де Пальма...
- Нет. В настоящий момент нет.
- Понятно. И что же - я должна помочь вам найти того, кто расправился с убийцами Этторе?
- Нет. Того или тех, кто убил Этторе.
- Вы их не найдете.
- Вы уверены?
- Я читаю газеты. Кое в чем Джорджио прав. Например, утверждая, что полиция работает хорошо только тогда, когда нужно сопровождать больших чинов. Извините.
- Вы часто ходите в дом на улицу Баццини?
- Несколько раз была. Вместе с Джулией; Я плохо себя чувствую там, комиссар. Вещи, к которым он прикасался, зубная щетка, кофеварка, мыльница, крем для бритья, записная книжка с телефонами, исписанная его красивым прчерком, подголовник кресла... Нет, я не могу там быть. Посижу несколько минут и бегу домой. Я просила Джулию пожить там во время каникул.
- У Этторе был автомобиль?
- Был, но в ноябре он продал его. Собирался купить новый, да так и не собрался.
- Я хотел бы надеть наручники на того, кто его убил и ограбил. Клянусь вам. У него украли бумажник. Сколько там могло быть денег?
- У меня уже спрашивали. Точно не знаю. Знаю только, что он пользовался чеками банкомата, которые у него нашли в кармане пиджака. Значит, ему не нужно было носить с собой много наличных. В бумажнике могло быть сто, двести тысяч лир, не больше.
- А ценности? Золотые часы, перстень?
- Нет. Единственные золотые часы, которые у него были, он хранил в сейфе, их подарил ему отец, когда Этторе вернулся с войны. Он очень дорожил ими, но только как памятью об отце. На руке носил обыкновенные пластмассовые.
- Золотые часы могли бы навести на след. Обычно от них стараются спешно избавиться. Вам удалось открыть сейф?
- Я знала комбинацию. У нас не было друг от друга секретов. Мой год рождения. Номера комбинации сейфа - год моего рождения.
- Я не хочу знать его.
- Спасибо.
- Хотите посмотреть его квартиру?
- Охотно.
Амброзио и Надя в сопровождении хозяйки подошли к вешалке в прихожей. Возле вешалки стояла большая медная ваза с двумя цветными зонтами и одним черным, мужским.
- Этторе держал свой зонт здесь, - сказала Анжела, трогая ручку из темного дерева. - Он был убежден - если любишь женщину, должен почувствовать желание оставить у нее свой зонт.
Она надела волчью шубу.
Туман опал, огни фонарей стали ярче. Покрытая мелкими каплями влаги машина комиссара дремала на стоянке у дома. Он предложил Анжеле доехать до дома Ринальди, но она отказалась.
- Давайте пройдемся пешком. Я еще сегодня не выходила на улицу.
Пройдя какую-то сотню метров, она остановилась перед небольшим домиком, возле которого росла пальма. Пальма не представляла ничего особенного: сухой веник на войлочной ручке. Однако, когда он был мальчишкой, она казалась ему чудом из чудес - высокой стройной красавицей. Господи, куда же девалась ее высота! Забавная это штука - память.
Амброзио взглянул на соседний дом. В окнах первого этажа горел свет. В молодости комиссар жил там с родителями. Он взял под руку Надю Широ, чувствуя, как поднимается внутри какое-то бессильное отчаяние.
В двери было два замка, и Анжела Бьянкарди при тусклом освещении подъезда заставила их наконец открыться.
На дверях висела овальная бронзовая табличка с одной фамилией - Ринальди.
Квартира имела странный вид, как будто в ней никогда никто не жил. Мебель, посуда в горках, книги на стеллажах - все было расставлено, как в музее, с маниакальной тщательностью. Барометры, термометры, часы с маятником, пожелтевший план Милана прошлого века в рамочке, стол, покрытый тканью цвета лаванды, с блюдом фруктов из майолики в центре, диванчик и два кресла, обитых кармазиновым бархатом, казалось, простояли на своих местах лет двести. На стенах висели две картины: крестьянин, ведущий волов с плугом, и гора с заснеженной вершиной: на переднем плане был нарисован мостик, под которым бежала речка.
