- Вы их ненавидели?
- Не любил, это точно. Я не носил галстук, берет набекрень, курил дешевые сигареты. Однажды кто-то предложил мне записаться в иностранный легион. Мне это понравилось, скажу по правде. В общем, я наслаждался ролью побежденного.
- Но потом, позже боль утихла?
- Не скажу, чтобы я очень переживал. Только, бывало, ночью вдруг проснешься - гусеницы Крузадера в вихре песка почти нависают над тобой, готовые раздавить, как жалкое насекомое, лежишь.., весь в поту, без дыхания, с бешено бьющимся сердцем и не понимаешь: жив? Умер?..
Капитан достал и раскурил новую сигару.
- Я был у синьоры Датури, - постарался вернуться к теме, занимавшей его, комиссар.
- Альваро гордился ею. Он говорил о ней постоянно. О своей квартире, о своих книгах.
- Мне она показалась женщиной решительной.
- Она знает свое дело. Альваро говорил, что если ему удалось поставить на ноги тратторию и бар, то только благодаря ей, Марии. Кстати, она сказала что-нибудь такое, что вас взволновало?
В голосе Де Пальма чувствовалась едва заметная ирония. Амброзио подумал, не разыгрывал ли он перед ним роль смиренного побежденного, у которого в глубине души бушуют неукротимые страсти. Он уже встречал раньше подобных типов.
- Слишком уж она верит в сильнодействующие средства. В смертную казнь, например.
- А вы нет? Или не видите, до чего мы дошли? Одно послабление за другим, одно разочарование за другим. Вы не отдаете себе отчета, что скоро нас может захлестнуть волна преступности?! Люди передвигаются ночью под защитой брони своих машин, на миг освещают фарами сцены разбоя, насилия и едут дальше, не замечая их, под ритмы идиотской музыки. И вам это нравится? Мне нет.
- А что бы вы предложили?
- Кто нарушает закон, должен понести наказание. Без всяких отсрочек и амнистий. Когда в Испании правил генерал Франко, вы думаете, кражи автомобилей были таким же обычным явлением, как сейчас? Ничуть не бывало! И знаете почему? Потому что мало кто соглашался годами гнить в тюрьме за дешевенький "фиат".
- Синьора Датури говорила мне то же самое.
- Я, как и она, - за смертную казнь, - отрывисто бросил Де Пальма. - В этом мы единомышленники.
- Электрический стул, виселица, гильотина? - криво усмехнулся Амброзио. Де Пальма отрицательно покачал головой.
- Я консерватор. Расстрел, как в добрые старые времена. По всей нашей стране разбросаны бесчисленные кладбища, где похоронены бедные двадцатилетние ребята, которые так и не успели стать взрослыми, а мы думаем о том, как приструнить насильников, похитителей детей, маньяков-убийц и торговцев наркотиками. Несколько десятков расстрелять - готов поспорить, многие сразу же возьмутся за ум. Надо, чтобы преступники боялись государства, испытывали святой страх перед законом. Тогда оно, это государство, не развалится, как карточный домик.
- А не кажется ли вам, Капитан, - хмуро сказал Амброзио, - что от ваших рассуждений как-то уж очень сильно попахивает фашизмом? Увы, но ведь и при фашизме были воры, насильники, убийцы, не правда ли?
- Были, но не столько, сколько их развелось сейчас. - Де Пальма откинулся в кресле и в упор посмотрел на комиссара. - Я был откровенен с вами. Может, лучше было промолчать, отвечать "да" и "нет". Но я предпочел сказать вам то, что думаю, что меня давно мучает. Ренату, женщину, о которой я вам говорил, ограбили, когда она перекусывала в пиццерии на улице Порта Вольта с двумя друзьями. Среди моих служащих нет ни одного, кто не пострадал бы от жуликов, бандитов, грабителей, У нас не хватает политической воли прервать эту проклятую спираль, положить конец этой мутной волне преступлений.
- Понимаю и разделяю ваш гнев, Капитан, но все-таки я убежден, что нужно соблюдать закон. И заставлять это делать других. Правосудие - не сплошные жестокие репрессии. Да, понимаю, когда человек потерял веру, когда видит, что вокруг все плохо, среди общей незаинтересованности, равнодушия, ненависти... Думаете, я не отдаю себе в этом отчета? Только...
- Только давно пора, чтобы наши так называемые правители отложили свои споры, свои туманные слова и вбили себе в башку, что однажды вместе со всей бандой нахлебников, доносчиков и сводников, которые крутятся вокруг них, они дорого заплатят за свое легкомыслие, чтобы не сказать хуже.
Больше разговаривать было не о чем. Комиссар встал. Де Пальма тоже поднялся, взял со спинки стула свой плащ. Усталые, вымотанные, они молча стояли друг против друга.
- Вы разрешите, если в ближайшее время я появлюсь у вас? - с трудом нашелся Амброзио. - Я хотел бы.., мне было бы приятно еще разок обсудить с вами проблемы преступности и способы борьбы с ней. По-моему, этот вопрос нам обоим небезразличен.
Капитан коротко кивнул и пошел к двери.
Глава 6
Комиссар установил без особого труда, что любовница Джорджио Де Пальма Рената Орландо живет на улице Винкельман, в нескольких сотнях метров от яблони, под которой был обнаружен труп Антонио Армадио. Для этого достаточно было заглянуть в телефонный справочник.
Ему захотелось увидеть эту женщину, навестить ее дома, вечером, без предупреждения.
Короткая улица - два больших дома, один напротив другого, семи- и восьмиэтажный, без балконов. Узкие окна кое-где светились, однако целые этажи были темны. Пока комиссар подходил к домам, оставив машину на улице Толстого, рядом с большим магазином, он понял, что в домах в основном не квартиры, а учреждения. Он просмотрел таблички возле переговорного устройства. На одной стояла фамилия Орландо и заглавные буквы, обозначающие, вероятно, название фирмы.
Амброзио нажал кнопку. Отозвался молодой женский голос. Он представился, объяснил, что должен несколько минут поговорить с ней.
Из прихожей через большую комнату с двумя белыми письменными столами они прошли в другую, поменьше, с одним столом, заваленным бумагами, и креслом-вертушкой. На стенах висели несколько репродукций венецианских эстампов и металлическая рамка с фотографией: трое в лыжных костюмах.
Рената села за стол, показала ему на другое кресло. Волосы у нее были светлые, с золотым отливом, при свете лампы кожа лица казалась розовой, почти прозрачной, капризные губы ярко накрашены. Большие серо-зеленые глаза смотрели на Амброзио настороженно, неулыбчиво.
- Ваши дети? - комиссар кивнул на фотографию.
- Да.
- Мне о вас рассказывал Капитан. Вы, похоже, служите в этом учреждении?
- Я много лет была секретаршей у синьора Де Пальма, потом он помог мне открыть собственное дело. Я занимаюсь связями с клиентами, рекламой, другими проблемами, естественно, от имени старой фирмы.
- Сколько у вас здесь работников?
- Трое, с бухгалтером и секретарем. Они только что ушли.
- А где вы живете, синьора?
- В Милано-Сан-Феличе, рядом с фирмой. На ней был зеленый, цвета нефрита, жакет и серые брюки, на мизинце колечко с гранатом.
- У Капитана тоже кольцо на мизинце, - сказал комиссар, улыбнувшись ей.
- Вы все замечаете.
- Такая профессия.
- Это обручальное кольцо его матери.
Комиссар рассказал о расследовании, которым он занимается. Синьора Орландо внимательно выслушала его, достала из сумочки серебряную зажигалку и пачку сигарет.
- Чего же вы хотите от меня?
- Понимаете, синьора Орландо, все эти убийства похожи.., как бы это вам сказать... Как будто кто-то приводит в исполнение приговор. Все четверо убитых далеко не святые, все были не в ладах с законом. Сначала мы думали про обычное сведение счетов, но потом... Нет, это не сведение счетов.
- Значит, месть?
- Вы прекрасно поняли проблему.
- Кто может быть этим одиноким судьей? Уж очень похоже на детективный фильм, комиссар. - Она положила в сумочку сигареты и зажигалку.
- Чтобы найти его, нужно составить точное представление об этом человеке. Однако не вызывает сомнения: он хорошо умеет пользоваться оружием крупного калибра.
- Вы думаете, что Джорджио, который служил в армии совсем мальчишкой, таким, как мои дети...
- Синьора, людей, владеющих огнестрельным оружием, которые регулярно ходят упражняться в тир, тысячи в городе.
- Тогда почему... Почему вы пришли сюда?
- Я убежден, что смерть синьора Датури - не просто эпизод в этой трагической истории. И объясню почему. Полицейский, стрелявший по двум грабителям, которые были арестованы и отправлены под домашний арест, вызвал фатальный психологический сдвиг у таинственного мстителя. Попробуйте встать на его место. Ведь эти два жулика, по его мнению, никогда не понесут настоящего, заслуженного наказания. Значит, что остается делать добропорядочному гражданину, чтобы добиться справедливости, как не взяться самому за оружие?
- Я знаю Марию, вдову синьора Датури.
- Знаете, как она рассуждает?
- Да. - Она с пониманием взглянула на комиссара.
- Вдова Датури нисколько не возражала бы, если бы несчастных подростков поджарили на медленном огне Как во времена инквизиции.
