Она выпрямилась.
— О чём?
— Три года назад все, кто поклялся защищать тебя, были выслежены и убиты. И все эти три года некто предупреждал меня об опасности каждый раз.
Её глаза прожигали во мне дыру.
— В первый раз я получил сообщение через фильм. Актёр развернулся ко мне и сказал: «Они идут». Сначала я подумал, что мне это показалось или что это кино такое странное. Но затем актёр повторил: «Герберт, они скоро будут здесь». Это никак не могло быть плодом моего воображения. И это явно была не ошибка — обращались по имени, которое я взял себе шестнадцать лет назад. Я вырос в магическом мире, так что лишних доказательств мне не требовалось. Я прислушался к предупреждению. Через полчаса мы с тобой покинули дом.
Она терпеть не могла эти вечные переезды. Я внимательно наблюдал за её реакцией. Она тяжело сглотнула. Теперь все плохие воспоминания открываются ей в новом свете.
— В следующий раз, — продолжил он, — был ведущий новостей, и опять то же самое. Кто бы это ни был, он предупреждал меня. И мы бежали. Это случалось нередко. В ту ночь, когда Фокс напал на нас, на пути в Пейю, я услышал предупреждение по радио, — я посмотрел ей в глаза. — Всё это время нас предупреждал Блейк, медвежонок, или какая-то его подсознательная часть стремилась защищать, оберегать тебя. Ваша связь незыблема. Он никогда не причинит тебе непоправимого вреда. Осознанно или нет, но он сделал всё, что было в его силах, чтобы ты добралась сюда живой. Возможно, он не помнит или ещё не знает об этом. Я не знаю точно, как работает дент. У нас с твоим дедушкой не было дента, но мне известно, что это нечто за гранью нашего понимания, то, что не объяснить логически. И твоему денту предначертано быть сильнейшим в мире.
Она перевела взгляд на стоп-кадр с Блейком на экране: его глаза полыхали злостью, из пасти разносилось смертоносное розовое пламя.
— Блейк предупреждал тебя? — спросила она. — Ты уверен?
Я кивнул.
— Иначе бы меня сейчас не было в живых, Елена.
— Пап, ты не можешь…
Я поднял руку, перебивая её. Это прозвучало неправильно.
— Дай мне закончить. Во время нападения мне почти удалось победить Фокса, но на это ушли все мои силы. И когда вернулся Солнечный Взрыв, я уже был слишком слаб, чтобы сражаться. Обречён на смерть, понимаешь? Я ведь не успел рассказать тебе то, что ты должна была знать. Не оставил никаких подсказок, кроме превращения в дракона прямо у тебя на глазах. Без какого-либо преувеличения могу сказать, что следующий удар должен был убить меня, как вдруг неизвестная сила, появившаяся из ниоткуда, наполнила меня. Я почувствовал себя непобедимым и утратил контроль над собственным телом. Это был не я, Елена. Это он взял надо мной вверх и сражался за меня. Я жив благодаря ему. И теперь мы должны заявить на него права. Ему нужна наша защита. Он спас мне жизнь. Пришло время вернуть должок.
Она сидела с открытым ртом, пытаясь осознать услышанное.
— Всё это, — я указал на экран, — тьма, что пытается взять над ним верх, медвежонок. Но это не то, кто он на самом деле. Я помню его совсем другим. Добрым. Чертовски умным. Я часами наблюдал за ним из окна, когда отец приводил его на собрания. Мальчик охотился на лягушек в пруду и всегда бережно их отпускал.
Она рассмеялась.
— Это не настоящий он, — я снова показал на телик. — Ты должна заявить на него права. Вытащить его из тьмы. Положить конец его мучениям. Мальчик, которого я знал, ещё жив глубоко внутри и очень страдает. Ты его единственная надежда.
Она вздохнула, чувствуя весь груз ответственности.
— И ещё кое-что, что я должен тебе сказать.
— Что ещё, пап? — раздражённо откликнулась она.
— Последнее, обещаю, — улыбнулся я. — Ты спрашивала Маргариту о своей маме и Гельмута — о папе.
Она кивнула.
— Но почему-то так и не спросила меня.
Её шея и щёки залились краской.
— Я не хотела, чтобы ты чувствовал, будто мне тебя мало, — слёзы вновь появились в её глазах.
— Это невозможно, медвежонок, — я потёр её плечи, обнял одной рукой и поцеловал в макушку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Когда взойдёшь, ты увидишь его.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня.
— Кого?
— Своего настоящего отца. Короля Альберта. У вас будем немного времени пообщаться. Используй этот шанс с умом, Елена. Ты сможешь лично увидеть, каким человеком он был. Он любил тебя сильнее, чем я когда-либо мог. Он отдал жизнь, чтобы спасти тебя. Это было непросто. Не вини себя. Покажи ему, что его жертва была не напрасна. Обещаешь?
Она кивнула.
Я поцеловал её в висок, мы обнялись.
— Только его?
— Только его. С драконами такого не бывает, только с наездниками. Какая-то особенная магия. Последнее напутствие в трудную минуту или типа того. Он предвкушал этот момент. Мне кажется, в самые тяжёлые времена он цеплялся за эту мысль.
Она серьёзно кивнула.
— Как мог их лучший друг предать их?
— Если бы я знал, медвежонок. Его всегда привлекала тьма. Вечно боролся с ней. Как и все в нашем кругу. Из него пытались выбить «дурь». То, что ему пришлось пережить, было жестоко.
— Ты правда был свидетелем всего этого, — выдохнула она, словно впервые осознав это по-настоящему.
— Я любил твоего отца, как собственного ребёнка, — ответил я, кивая. — Поэтому было так легко растить тебя, защищать, любить. Мы одна семья, Елена. Не по крови, но сердцем и душой.
Она обхватила руками мою шею.
— Я люблю тебя, пап.
Я улыбнулся, как довольный лабрадор.
— А я тебя больше.
Она прыснула, отстраняясь.
— Спасибо, что защищал меня. Прости, что называла тебя сумасшедшим параноиком. Если бы я только…
— Тсс, не извиняйся. Ты не знала, — я вытер слезинку в уголке её глаза. — Это моя вина, — я выпрямился. — А теперь время пить горячий шоколад и ложиться в постель, юная леди. Не затягивай с решением. Ты готова, даже если думаешь, что нет.
— Я не чувствую, что готова.
— Именно поэтому ты здесь. Думаешь, твой отец чувствовал, что готов править миром, когда скончался король Луи? Хороший правитель никогда не чувствует себя готовым. Но на самом деле наоборот. Они привели тебя в этот мир. Ты одна из них. Ты готова.
С растущей уверенностью она кивнула.
* * *
Следующим утром я нашёл Елену на тренировочной площадке.
Её взгляд был сосредоточен, выразительный как никогда. С каждым днём она всё больше напоминает свою мать.
Я присел на скамейку рядом с её рюкзаком со сменной одеждой, полотенцем, бутылкой воды и личными средствами для умывания, поскольку местное мыло ей не нравилось.
Зачарованный, я наблюдал за её изящными и в то же время смертоносными манёврами с манекенами.
Её наставники скоро придут сюда, чтобы устроить спарринги. Им уже нечему учить её.
Я уже весь извёлся от нетерпения, хоть и понимал важность свободы воли. Наездник должен сам решить, что готов попытаться заявить права на дракона. Она должна заявить о намерении выйти на арену против Блейка и выбрать дату самостоятельно, а не под давлением.
Поэтому я просто ждал. И надеялся.
Гельмут пришёл в разгар тренировочного боя Елены с тремя тренерами одновременно. Она как раз побеждала.
— Она готова, — сделал вывод Гельмут, впечатлённый увиденным. — Так чего же она боится?
Я вспомнил Луи. Временами мне до боли его не хватало.
— Не чувствует себя готовой, — пояснил я.
— Не чувствует себя готовой? — судя по интонации, Гельмут не мог в это поверить, видя её отличные навыки.
Я покачал головой. В этот момент Елена обезоружила двух наставников одним ловким движением. Я сдержался, чтобы не захлопать, потому что не хотел отвлекать её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сегодня она выглядит несколько иначе, — заметил как всегда наблюдательный Гельмут.
— Да. Я рассказал ей о том, что происходит во время восхождения.
Гельмут присвистнул.
— То есть о том, что она увидит Альберта.
Я кивнул.
— Она перестала сыпать вопросами.
— Она в раздумьях, — меня дико радовало то, что я так хорошо её знаю. — Это вполне в её стиле.
