Мы, естественно, возражать не стали, и проследовали за провожатой в дом культуры – то самое экстравагантное светло-розовое здание с белыми колоннами.
Вейхштейна сразу увели куда-то, а меня препроводили к столу, за которым сидели двое военных: один наголо бритый, плотно сбитый, в трещащем на плечах кителе, второй – сухощавый, в очках в тонкой металлической оправе. Бритый коротким и энергичным жестом указал на стул – мол, присаживайтесь.
– Значит так, товарищ Вершинин, – заговорил бритый, назвавшийся майором Грищенко. – Прежде всего, хотим вам сообщить, что сведения, с которыми вас ознакомил в Москве товарищ Стерлигов, не совсем соответствуют действительности.
– То есть?
– Положение несколько более серьезное, чем вы считаете… да и чем нам хотелось бы. Сообщать все сразу было нельзя. Конечно, мы вам полностью доверяем, – при этих словах взгляд майора скользнул куда-то в сторону, – но сбрасывать со счетов вероятность утечки информации мы тоже не могли.
Я кивнул. Все это не слишком хорошо пахло, но… Наверное, у них были основания так считать. В конце концов, им виднее.
– У нас есть все основания полагать, что на нашем ангольском объекте сложилась очень серьезная ситуация…
– Да, майор Стерлигов сообщил, что Иннокентий Евгеньевич очень плох…
Военный посмотрел на меня так, что у меня пропало всякое желание его перебивать.
– Очень плох, да. Вероятнее всего, он уже скончался, как это ни печально. Хуже всего другое – похоже, само существование объекта находится под угрозой. Из-за болезни Прохорова и… происшествия… да, происшествия с тамошним сотрудником НКВД объект практически обезглавлен. И мы, откровенно говоря, вообще не уверены в том, что объект еще функционирует. Скажите, какой круг задач обрисовал вам Стерлигов?
– Обеспечить консервацию прииска и оценить остаточные возможности участка, – отбарабанил я.
– Угу, – майор мелко покивал. – Верно… Только это не все. Вам и товарищу из наркомата, Вейхштейну, предстоит в первую очередь принять руководство прииском. Подчеркиваю – не только консервацией, но всем прииском. Конечно, приоритет будет у товарища Вейхштейна – вы будете ему подчиняться. Надеюсь, объяснять причины этого вам не нужно?
– Не нужно, – я мотнул головой.
Похоже, прозвучало это не совсем убедительно.
– Александр Михайлович, – вдруг заговорил второй военный – майор с совершенно не подходившей ему фамилией Быков, до этого момента молчавший. В отличие от Грищенко, он назвал меня по имени-отчеству, и в его голосе мне послышались какие-то человеческие нотки. – Ситуация там крайне сложная, и нужен человек, который олицетворяет власть. По сути, мы даже не знаем, как сейчас обстоят дела на объекте. Да, вы ученый, у вас есть опыт работы, но… Но сейчас там нужен человек, которому сотрудники будут подчиняться именно потому, что за ним сила. Конечно, я вас понимаю – вам хочется заслужить уважение коллектива. Однако у вас просто не будет времени на то, чтобы зарабатывать авторитет. Вам некогда размениваться на пустяки. Вопрос не в том, как найти самый изящный способ решения задачи – а в том, чтобы просто решить ее. Остальным можно пренебречь. Понимаете?
– Понимаю.
– Вот и хорошо, – Быков снял очки и начал неторопливо протирать стекла лоскутом замши.
В зал, негромко переговариваясь, начали заходить военные: судя по форме, это были моряки. Майор Грищенко, напротив, направился к выходу – не попрощавшись, и всем своим видом показывая, что он свое дело сделал.
Быков нацепил очки.
– Думаю, вам стоит послушать, что здесь сейчас будут обсуждать, – сказал он. – Это имеет самое непосредственное отношение к вашему заданию. А мне пора. Удачи вам, Александр Михайлович. О, а вот и ваш товарищ…
Из-за кулис показался Вейхштейн в сопровождении майора Варшавского. Вид у Вейхштейна был одновременно удивленный и задумчивый. Интересно, чего ему такого наговорили? Впрочем, вопросы пришлось отложить на потом – места рядом со мной оказались уже занятыми, и Вейхштейн с Варшавским расположились чуть дальше.
Едва моряки заняли свои места на жестких деревянных креслицах, выкрашенных почему-то в ядовито-зеленый цвет, стоявший за трибуной пару минут человек заговорил. Он был в гражданском, но этот маскарад не мог бы обмануть даже первоклассника – сразу чувствовалось, что как раз он-то и есть здесь главный. Как оказалось, мои соображения были верными – чуть позже Вейхштейн сообщил, что полковник Андреев курирует всю операцию.
Странно, но все подробности как-то прошли мимо меня. Спор о тысячах миль, о маршрутах, о тонкостях переоборудования подводной лодки, о лоцманских картах… Моряки препирались с человеком за трибуной, что-то лепетал сидевший по левую руку от меня человек в костюме, а я думал о том, что сказали Грищенко и Быков.
И без того было ясно, что путешествие в Анголу – авантюра. Такое далекое плавание через кишащие вражескими кораблями океаны уже само по себе событие из ряда вон, а тут, оказывается, и на объекте все неблагополучно. Может быть, там вообще уже все погибли? Или прииск обнаружен, и на нем давно хозяйничают португальцы? А то и немцы, которым португальцы пособничают… По сути, мы отправляемся в самую настоящую неизвестность.
У меня вдруг екнуло сердце – а ведь Грищенко и Быков, по сути, именно к этому и вели. Открытым текстом этого они, понятное дело, сказать не могли, но… Sapienti sat, чтоб его. "Разумному достаточно".
Я бросил взгляд на Вейхштейна. Он внимательно слушал и человека за трибуной, и моряков – но вид у него по-прежнему был такой же удивленно-задумчивый. Похоже, он пришел к точно такому же выводу, что и я.
Да, дела-а…
* * *
У каждого из нас, у меня и у Вейхштейна, была своя, как сформулировал Варшавский, "сфера ответственности". Лейтенант – то есть уже капитан, с чем я его и поздравил – "свою" часть груза уже принял, и теперь благополучно предавался отдыху, мне же вся волокита с грузами только предстояла.
Список "моих" грузов занимал три машинописных страницы. И, честно говоря, было не совсем понятно, что планируется делать на прииске – консервировать его или наоборот, добиваться повышенной выработки. Скорее всего, командование, не имея точных сведений о ситуации на объекте, решило быть готовым к любому повороту событий. Именно поэтому список и получился таким огромным, и больше напоминал перечень содержимого какого-то склада, в котором хранятся вещи на все случаи жизни. Чего в нем только не было!
Запасные части для оборудования: дробилки, лотковой установки, генераторов. Электротехническое оборудование. Кабель разного сечения и назначения – силовой, телефонный, в броневой оплетке и без. Реактивы для консервации. Прорезиненная ткань. Изолирующая лента. Проволока. Солидол в запаянных жестяных канистрах. Аккумуляторы. Толстостенные бутыли темного стекла с притертыми пробками – кислота. Взрывмашинка. Взрывчатка – тол и аммонал. Несколько ящиков с инструментами. И еще много самых разных вещей – от медикаментов до электрических лампочек разной мощности. Были даже микроскоп и комплект пинцетов для сбора алмазов с жирового стола.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
