Тьяльви! Вы поплывёте с Асвейг, Эгилем и Сигрун! — скомандовал Улеб.
— Улеб, а как же вы?! — я понимал, что пять людей в лодке — это предел, но как же варяг и остальные?
— Малыш, мы перейдем через реку и будем надеяться, что они не додумаются о лодке, если все получится, то встретимся в Тенсберге! — он оттолкнул борт, задав нам скорость, затоптал следы от киля и сразу нырнул в воду вместе с десятком других хирдманов.
— Удачи, Улеб! — прокричал я ему в след.
— Были бы они варягами, вот у нас бойцы!.. — донеслось мне уже на другой стороне реки.
Весла мощно толкали лодку вперед, и каждое движение все сильнее сгущало краски, голова кружилась, все происходящее я воспринимал как сон. Как возможно так внезапно разрушить этот привычный круг жизни? Наш дом пылает, отец далеко и возможно прямо сейчас в бою, а мы бежим от свейского конунга, и я абсолютно не могу повлиять на ситуацию.
Примерно через полчаса река привела нас к озеру, оно было небольшим и легко просматриваемым, поэтому добравшись до противоположного берега, мы утопили лодку и направились в чащу густого леса. Наш бег не останавливался ни на минуту, я понимал, что даже секундное промедление может быть для нас приговором. Когда драккары Эйрика коснулись нашего причала, солнце было в зените, сейчас же луна еле освещала наш путь, пробиваясь через ветви высоких сосен. Сил не было даже для мыслей; шаг, еще шаг, стук сердца и гул в ушах, я уже перестал замечать свое окружение, ноги сами собой толкали мое бесчувственное тело, не отвлекаясь на сознание. Этот момент жизни останется со мной навсегда. Если она вскоре не оборвется…
Наверное я все-таки упал, потому что дальше мог наблюдать только ноги одного из хирдманов отца. Затем внезапно я очнулся от холодной воды, бьющей по лицу. Открыв глаза, увидел, что мы снова пересекли какую-то реку и дальше шли вдоль нее. Я попытался спросить, где мы сейчас, но из горла вышел только сдавленный хрип.
— Госпожа? Эгиль плох.
— Я вижу… нам нужно сделать привал… ты знаешь подходящее место? — донесся голос матери.
— Да, там дальше будет излучина… найти нас там будет сложно.
— Веди! — все были вымотаны и их диалог прерывался громкой отдышкой.
В следующий раз я открыл глаза только от мягких рассветных лучей.
— Ты молодец, парень. Можешь отдохнуть еще немного, скоро пойдем дальше. — Гисли заметил мое пробуждение. Он и Тьяльви посменно стояли на страже, вслушиваясь в окружающие звуки.
— Спасибо. — еле слышно просипел я.
Вскоре мы выдвинулись в путь. Тьяльви сказал, что скорее всего свеи прекратили погоню, поэтому в беге необходимости не было, но все равно шли в быстром темпе. Иногда Гисли обгонял нас, чтобы разведать местность и добыть дичи. До темноты хирдманы выбрали место для следующего привала: нужно было обработать раны и стертые ноги, а также хорошо отдохнуть.
Когда тускло затрещал небольшой костерок я наконец-то почувствовал, что опасаться сейчас нечего. Аромат жареной птицы легко коснулся носа, и я с ужасом осознал, как сильно проголодался. За эти дни мы почти не общались, безумная гонка забрала все силы.
— Куда мы идем? — спросил я.
— В Тенсберг. — свет от костра и тени играли на лице матери, превращая его в маску.
— А что дальше?
— Эгиль, дальше мы дождемся твоего отца и заберем нашу землю! — ее голос звучал строго и непримиримо. — А пока отдохни, через пару дней мы должны дойти до нашего одаля.
Глава 22
Треск поленьев в очаге мягко разбавлял тишину, наступившую после моего рассказа. Как только мы подошли к Тенсбергу, Асвейг направила меня и Сигрун в наш одаль, а сама, в сопровождении Гисли и Тьяльви, направилась к жене конунга Харальда.
Старый дом совсем не изменился, жизнь здесь шла своим чередом, и, к моему счастью, я обнаружил наших товарищей во главе с Улебом, и свейскую снекку[40] у причала.
— Эйрик поплатится за все, что сделал… — скрипучий голос деда вернул меня из ступора. Тяжелый взгляд, скрытый седыми бровями, твердо опустился на нас. Он уже слышал историю Осло, я лишь рассказал о том, как мы добрались. — Я понял тебя, ты молодец, Эгиль… ступай, отдохни, об остальном мы позаботимся. — кивнул мне Хакон.
Асвейг рассказала о событиях, произошедших после того, как наша лодка скрылась из глаз Улеба. Эйрик не стал преследовать их слишком долго, побоявшись оставлять свои драккары, и не зря… Варяг разделил людей на два отряда, один направился дальше в лес, а другой сделал петлю и запутал следы. В итоге второй отряд вернулся в Осло, перебив охранявших корабли свеев и поджог два судна. На самом маленьком из кораблей команда Улеба, на всех порах поплыла в Тенсберг, чтобы созвать ратную стрелу и собрать всех кто может на месть Эйрику. И как только свеи поняли обманный маневр варяга, они побежали назад, но их встретили трупы товарищей и обугленные доски вместо кораблей. Можно представить гнев свейского конунга, который ожидал легкой добычи, а получил пепел вместо крепости, смерть своих людей и потерю кораблей. Но не смотря на совершенную ранее глупость, он понял, что вскоре сам окажется в опасности, если не скроется в глубине своих земель. Поэтому созванные ратной стрелой бонды[41] не обнаружили врага, но мало расстроились этому и пошли грабить подвластную Эйрику территорию. В подобных вопросах «миролюбивые» бонды ничем от «воинственных» викингов не отличались. На этом закончилась история Осло. Вскоре после нашего прибытия, вернулся и первый отряд Улеба. Нам крупно повезло, что все выжили и никто кроме свеев не погиб. Потеря дома не так страшна, как потеря близких людей, но эту правду жизни мне только предстояло узнать…
Глава 23
Прищурив глаза Улеб взирал на добытую снекку. Могучие руки покоились на груди, а длинные усы развивались под теплым весенним ветром. Но не он один стоял с задумчивым видом, пара других варягов также вели тяжкие думы, иногда порываясь что-то сказать, но открыв рот так и не давали словам быть услышанными.
— Эй, Шатун! Чего такой мрачный? — с улыбкой спросил я у него.
— А?… Это ты, Эгиль… — так и не ответив, пробормотал он.
— Говорю, что ты тут стоишь как истукан? — меня начала забавлять его реакция.
— Не мешай, сопля! Не видишь, тут взрослые над именем этого дракона моря думают? — его широкая ладонь показала на пришвартованный корабль.
— Ну, думать, это явно не для тебя, я сам
